– Капитан Уиндем. Шея сзади у него вспотела. А спереди была почти багровой. – Могу я обменяться с вами парой слов? – Не лучше ли выйти наружу? – предложил я. – Здесь слишком душно. Я приподнял парусину, закрывавшую вход, и придержал, дожидаясь, пока он выйдет. Мы медленно направились к опушке. Под ногами сухо похрустывала лесная подстилка. Фитцморис шумно сопел. – О чем вы думаете, сэр Эрнест? – спросил я. – Я думаю… – Он замолчал, словно собираясь с духом, чтобы продолжить. – Я думаю, что моя жизнь в опасности. Я постарался не выдать своего изумления. – Что заставляет вас так думать? – глядя прямо перед собой, поинтересовался я. Коммерсант дрожащей рукой поднес ко рту сигару и затянулся. – Здесь, в Самбалпуре, есть один человек, англичанин, по имени Голдинг… Он запнулся, вынуждая меня заполнить паузу. Но я не собирался ему помогать. – Он, кажется, пропал. За спиной послышался шорох. Я обернулся, думая, что Несокрушим, выбравшись из шатра, следит за нами. Но вот кого я точно не ожидал увидеть, так это дивана, Даве, пристально глядевшего нам вслед. Я предпочел не обращать на него внимания и продолжил как ни в чем не бывало дружески болтать с Фитцморисом. – Не понимаю, – сказал я. – Разве вы дружны с Голдингом? – Вроде того. – Фитцморис остановился на краю поляны, погасил сигару о чахлый ствол дерева и бросил окурок на землю. – Он раньше работал в Англо-Индийской алмазной. Вчера мы должны были встретиться, но он не появился. Я пытался его разыскать, но никто не знает, где он может быть. Я вспомнил о дневнике Голдинга. Там не было пометок о встрече с Фитцморисом. Значит, либо Голдинг забыл записать, в чем я сомневался, либо намеренно не стал оставлять никаких записей. Или Фитцморис лгал. – И вы думаете, что из-за его исчезновения ваша жизнь в опасности? Фитцморис посмотрел прямо на меня. В лице его не осталось ни кровинки. – Голдинг принимал непосредственное участие в предстоящей сделке Англо-Индийской компании с княжеской семьей. Он готовил отчет, содержание которого принципиально важно для сделки. Я пытался убедить его сначала показать этот документ мне… – И каким же образом вы это делали? – Подробности не имеют значения, – мотнул он головой. – Важно то, что он пропал. В Самбалпуре есть люди, которым могло не понравиться, что Голдинг советовался со мной. – Думаете, его могли за это убить? – И его, и меня. Кажется, он говорил всерьез. – Они могут убить англичанина из-за такой ерунды? Фитцморис кивнул: – Эти люди не похожи на нас, капитан. Они жаждут мести. Может, это и правда, и все же я никак не мог ему поверить. – В таком случае, – сказал я, – тигриная охота – это последнее место, куда вам следует отправляться. Заряженные винтовки и дикие звери вокруг едва ли создают безопасную обстановку. Почему вы все еще не на пути в Калькутту? – Я думал об этом, поверьте. Если бы не ваше присутствие здесь и не личная просьба принца Пунита, я бы с радостью пропустил это мероприятие. Впрочем, сегодня вечером я уезжаю. Из шатра вышел Пунит и окликнул Фитцмориса. – Послушайте, сэр Эрнест, нам лучше не мешкать. Уверен, вам не терпится проявить себя, да? – Разумеется, – отозвался старый англичанин. – Такой славный спорт. Принц хлопнул в ладоши, и мы с Фитцморисом вернулись к шатрам. * * * Оруженосцы подали ружья отличные, как и все остальное на этой охоте. Производство «Пардис оф Мэйфэр» – оружейников Британской Короны, европейской аристократии и прочих богатых ублюдков, которым необходимо стрелять в тех, кто не может выстрелить в ответ. Принц Пунит картинно рассмотрел оружие и прицелился в воображаемого зверя где-то слева от моей головы. – Охотились когда-нибудь, капитан? – спросил он. – Не могу ответить утвердительно, – признался я, – но с оружием обращаться умею. – Великолепно! – Он улыбнулся, обернулся к слуге в ливрее и что-то приказал ему. Прозвучал охотничий рог, и на опушку, тяжело ступая, вышли четыре слона, роскошно украшенные зелеными и золотистыми попонами, с серебряными хауда на спинах – помостами для сидения, покрытыми бархатными подушками. Рядом с каждым животным вышагивал погонщик. – Как рассядемся? – обратился к нам принц. – Предлагаю по двое на каждого слона. Мисс Грант поедет со мной, сэр Эрнест – с капитаном Уиндемом, затем мистер и миссис Кармайкл и, наконец, сержант Банерджи и полковник Арора. – А мистер Даве? – спросил я. – Он не любит охоту, – беспечно отмахнулся принц. – И ему нужно возвращаться в Самбалпур. Если принцу и казалось странным, что диван два часа ехал в дикую глушь только для того, чтобы почти сразу отправиться обратно, он не подал вида. У меня, впрочем, тоже не было времени погружаться в размышления по этому поводу. Мне жутко не нравилась мысль, что Энни и Пунит усядутся рядом на слоне. Более того, у меня была причина возражать. Отличная, профессиональная причина – я хотел в конце концов добиться от Пунита ответов на вопросы. – Ваше Высочество, – сказал я, – я надеялся, что смогу сопровождать вас. Мне говорили, что Ваше Высочество выдающийся охотник. Принц заколебался, разрываясь между стремлением продемонстрировать сахибу свою мудрость и шансом восседать на слоне вместе с Энни. – Отличная мысль, – встряла Энни. – Сэм рассказывал, что он никчемный стрелок. Может, он смог бы поучиться у вас всяким приемам? Это решило дело. – Что ж, капитан, – сказал Пунит, – вы поедете со мной, и я поучу вас, британца, охотиться на тигра. Мисс Грант составит компанию сэру Эрнесту. Гости начали рассаживаться по назначенным им слонам. Я успел схватить Энни за руку. – А ты, кажется, имеешь влияние на принца, – шепнул я. – Ты ведь не ревнуешь, а, Сэм? – улыбнулась она. – Тебе следовало бы поблагодарить меня. Он бы ни за что не согласился, если бы я не вмешалась. Поездка на слоне – определенно не самый приятный опыт, даже если удобно устроишься в роскошном хауда. Помост мотает из стороны в сторону, когда животное переставляет ноги, и ты чувствуешь себя как в лодке во время шторма. Тем не менее путешествие по тропическому лесу под пение птиц в древесных кронах и тяжелую ритмичную поступь слонов не лишено удовольствия. Затем послышались голоса. Мы вышли на другую поляну, большего размера, где стояло около сотни туземцев, худых темнокожих и голоногих мужчин в белых рубахах и белых тюрбанах, защищавших от жары. Некоторые держали в руках барабаны; у большинства были палки и какие-то дубинки или рогатины. – Чало![81] – прокричал принц, и толпа взревела. Загрохотали барабаны, и люди скрылись в зарослях. Слоны, однако, не двинулись с места. – Нужно отпустить барабанщиков подальше вперед, – пояснил принц. – На вашей лисьей охоте вы пускаете гончих вспугнуть добычу. Мы используем людей вместо собак, но принцип тот же. Может, и так, но я никогда не слышал, чтобы лиса разорвала в клочья гончую. – А бывает так, что барабанщик пострадал? – спросил я. – Иногда, – ответил принц. – Но нечасто, и когда такое случается, об их семьях хорошо заботятся. Очень утешительно. – Я однажды охотился на лис в Англии, – продолжал принц, – но мне не показалось это интересным. – Он поморщился. – Весь день под дождем скачешь верхом, преследуешь нечто, напоминающее крупную крысу, а потом смотришь, как все удовольствие достается собакам. Довольно уныло. – Как и вся Англия для вас, – хмыкнул я. Я понял, что он имел в виду. Некоторым трудно оценить простые радости воскресной погони за лисой по мокрым болотистым пустошам в Лестершире, а уж тем более принцу, привыкшему стрелять в тигров со спины слона.