– Тогда что нам остается? – Вы можете осмотреть опочивальню принца Адира и допросить английскую леди. – Не густо. – Давайте я подумаю, что можно сделать насчет встречи с принцем Пунитом. Он будет присутствовать на поминках по брату сегодня вечером. Возможно, вам удастся задать ему несколько вопросов. Двадцать один Покои ювраджа располагались где-то в дальнем крыле Сурья-Махала. Трудно сказать точнее и из-за того, что само это место было, хм, размером с дворец, и потому что голова моя была занята другим. Нас сопровождал лакей, доставивший записку полковнику Ароре, Несокрушим с трудом поспевал за ним. Мы остановились перед настоящим арочным порталом, дверь была украшена искусной резьбой в виде павлиньих перьев, инкрустированных нефритом и голубыми топазами, охранял ее бородатый страж тех же статей, что и наш провожатый. Сопровождающий нас лакей и страж обменялись парой фраз. Судя по всему, их язык происходил откуда-то с северо-западных границ. Караульный сдержанно кивнул, открыл дверь и шагнул в сторону. – Покои Его Высочества ювраджа, – обернулся ко мне провожатый и жестом предложил войти, прикрыв дверь за нами. Небольшая передняя вела в гостиную, обставленную в стиле, который журнал «Дом и сад» именовал «восточной роскошью». В комнате было прохладно, хотя вентилятора видно не было, а в воздухе стоял аромат жасмина и розового масла. – Милое местечко, – задумчиво протянул Несокрушим. – Угу, – кивнул я. – Уж точно не Премчанд Борал-стрит[65]. – Так что именно мы ищем? – спросил сержант, проходя в смежную комнату, где, по всей видимости, располагалась спальня ювраджа. – Я бы хотел прочувствовать это место, проникнуться, так сказать, – отозвался я. – Нет лучшего способа понять человека, чем обыскать его жилище. – Даже когда этот человек – принц? – усомнился Несокрушим. Он перебирал драгоценные безделушки на полке, вырезанной в стене рядом с широченной кроватью под балдахином. Изголовье кровати было мраморным, а сама она устлана золотистыми шелковыми простынями. Возможно, сержант был прав. Я присел на кровать. Жестко, матрас не пружинный, как европейские, а набит хлопком. Меня это удивило. Я-то предполагал, что ложе принца будет мягким и вполне западным, как многое другое в этом дворце. Я перевернул подушку. Тоже жесткая, в индийском стиле. Припомнил, что говорил принц во время поездки через Майдан, перед тем как его застрелили. Он сказал, что одну записку нашел под подушкой, а вторую – в кармане костюма. Я задумался. Напротив кровати стоял изысканный письменный стол. Я подошел к нему, выдвинул ящики и принялся рыться в содержимом: какие-то официальные бумаги с государственной печатью, письменные принадлежности, украшенные самоцветами, в целом ничего интересного. Задвинув ящики на место, я прошел в маленькую комнату, уставленную шкафами. Открыв один, уставился на вешалку с тремя десятками костюмов. Когда я вернулся в большую спальню, Несокрушим изучал один из двух шелковых гобеленов, висевших по бокам от золоченого зеркала в полный рост. – Почему? – спросил я. – Что почему, сэр? – Почему записки были оставлены там, где их нашли? Он растерянно моргнул: – Вы имеете в виду, в его покоях? – Почему под подушкой? И почему в костюме? Почему не на столе? – Но это же очевидно, разве нет? – удивился он. – Тот, кто оставил записки, хотел быть уверен, что именно принц их обнаружит, никто другой. Я прошел через комнату и открыл последнюю неисследованную дверь. В ванной комнате на выложенной голубой плиткой полке лежала дюжина аккуратно сложенных полотенец. Я встряхнул каждое, бросая затем в кучу на пол. – Что вы делаете, сэр? – поинтересовался Несокрушим. – Зачем оставлять две одинаковые записки? – Не знаю, сэр, – задумался сержант. – Может, первую не нашли? – предположил я. – Принц сказал, что первую он нашел под подушкой, а вторую в кармане костюма. Но он же принц, у него сотня костюмов. Что, если первую оставили в кармане, а он просто не обнаружил ее вовремя? Я встряхнул предпоследнее полотенце. Маленький бумажный листок спланировал на пол. Подняв, я развернул его и посмотрел на Несокрушима. – Думаю, это второе предупреждение, отправленное принцу, – сказал я. – Рискованно оставлять записку в полотенце, особенно когда у принца их столько, что хватит на целую турецкую баню, но это должно быть то, чем пользуется только он, потому шанс, что он найдет послание, все равно выше, чем в случае с костюмом. Когда же и здесь записку не нашли, полагаю, третье сообщение положили под подушку, где принц почти наверняка его обнаружит. – Все это предполагает, что действовали тайно, – сказал Несокрушим. – Если существовал заговор с целью убийства принца, почему информант просто не рассказал ему напрямую? – Подумай. Записки написаны на местном языке. Предположительно местным жителем. С определенным специфическим уровнем образования: умеет читать и писать, но только на местном языке, на котором сам принц не говорит. Кто имеет доступ в спальню принца, но не обладает достаточным статусом, чтобы заговорить с принцем напрямую? Ответ очевиден. – Прислуга, – заключил Несокрушим. – Нужно вернуться к полковнику Ароре за разрешением на беседу со всеми, кто обслуживал покои принца. – И он ринулся к выходу. – Постой, у меня есть мысль получше. Я подошел к столу принца и снял трубку телефона. * * * – Вы хотите допросить прислугу сейчас? Судя по голосу, полковник Арора был крайне раздражен. – Кто еще мог оставить сообщения в таких специфических местах? – пояснил я. – Но откуда прислуге знать о планах убийства ювраджа? – Этого мы не узнаем, пока не поговорим с ними, – ответил я. – Очень хорошо, – вздохнул он. – Посмотрим, что можно сделать. Надеюсь, вы осмотрели все, что было нужно, в покоях ювраджа? – Думаю, мы тут закончили. – В таком случае буду признателен, если мы встретимся через десять минут у Розового павильона. Автомобиль будет ждать вас. – Мы едем в приятное место? – Зависит от вашего отношения к жилищам бухгалтеров, – кратко ответил он. – Что-то случилось с Голдингом? Полковник ответил не сразу: – Я пытался найти его, как вы просили. Его не видели с утра, и на звонки по домашнему телефону он не отвечает. Я ощутил страх, нарастающий как волна. – Есть вероятность, что он куда-то уехал? – Сомневаюсь. Даже в чрезвычайной ситуации он никогда не уехал бы, никого не предупредив. * * * «Мерседес» затормозил перед аккуратным фахверковым коттеджем, которому самое место где-нибудь в Кенте. Зеленые металлические ворота в высокой живой изгороди выходили на дорожку, бежавшую между подстриженными газонами и аккуратными клумбами с типичными английскими цветами. Сам коттедж выглядел свежепобеленным, а брусья фахверка выкрасили в тот же оттенок зеленого, что и ворота. Тишину нарушали лишь крики скворцов. Шофер остался около машины, а мы с Несокрушимом направились к парадной двери. Полковник Арора с нами не поехал. Он прислал с шофером записку, сообщавшую, что его в последний момент вызвали по делу, касающемуся подготовки к похоронам принца.