— Хорошо, — с надрывом ответила Ольга Сергеевна и рывком села, опустив ноги на пол. — Горячий сладкий чай меня успокоит. Наверное. Она встала и двинулась на кухню, шаркая тапочками, как тяжелобольная. — Давай конструктивно. Почему ты не хочешь встречаться с папой? — поинтересовалась Саша, принимаясь накрывать на стол. — Да, он тебя обидел. Да, он тебя предал. Да, это как удар под дых. Но прошло уже много времени, и стало ясно, что с его стороны это не было диким необдуманным поступком. Он счастлив со своей Линой… — На здоровье, — Ольга Сергеевна сорвала крышку с сахарницы и принялась злобно бросать кусочки сахара в чашку. — Может быть, ты его все еще любишь? — Нет, — отрезала Ольга Сергеевна. Потом помолчала и сердито добавила: — Не знаю. — Раз не знаешь, надо узнать. Как только столкнетесь нос к носу, тут сразу все станет понятно. И еще станет понятно, как следует себя вести. — А если мне будет так же больно, как тогда? — спросила Ольга Сергеевна. «Тогда» ее муж пришел после работы домой с двумя пустыми чемоданами и сказал, что хочет уйти. Ольга Сергеевна ему не поверила. Сначала она даже смеялась, думая, что муж шутит. Но он не шутил. Тот самый муж, который не давал поводов для ревности, обожал дочку и считался образцовым главой семьи. Покладистый, можно даже сказать, смирный, немногословный, ответственный Олег Зимин побросал свои пожитки в чемоданы, обнял дочь и положил связку ключей на стол. Саша наблюдала за ним из окна и видела, как отец вышел из подъезда и двинулся к припаркованной неподалеку машине. Плечи его расправились, и Саша, хоть ничего и не слышала, могла бы поклясться, что он насвистывает на ходу. Вероятно, он испытывал облегчение от того, что тяжкое объяснение позади. Зимин уходил к другой женщине и наверняка готовился к этому самому объяснению не один день. Саша тогда невольно подумала: «Сколько же времени он носил в сердце эту тяжесть? Эту обязанность жить с женой, которую разлюбил и не мог бросить из чувства порядочности, жалости, может быть, из-за обостренного отцовского чувства…» — Я ведь надеялась, что он довольно быстро сбежит от своей музыкантши и приползет обратно, — выдавила из себя Ольга Сергеевна. — Сашка, но ты-то знаешь, как я ради него выкладывалась. Работала на полставки, чтобы вечерами всегда быть дома. Вкусные ужины готовила, пироги по воскресеньям пекла, пол до блеска натирала, коврики вязала, рубашки гладила… Выбирала подарки для его матери, водила его на концерты… Я любила его! Он так гордился мной, тобой, нашей семьей, на работе занял руководящий пост. Все у него получалось… Саша слушала внимательно, будто речь шла не о ее отце, а о ком-то постороннем, напортачившем по полной программе. — И вдруг он все бросает, — продолжала Ольга Сергеевна, — увольняется с отличной должности, женится на рафинированной цыпочке и становится ее сопровождающим. Хвостом, по сути дела. Куда она — туда и он. Может быть, он даже живет на ее деньги. Кем он может работать при такой жизни, когда у нее гастроли за гастролями? — Вместо того чтобы строить догадки, лучше встретиться и поговорить начистоту, — заявила Саша. — Не представляю, как я это выдержу. Мы два года не разговаривали. — Потому что, когда он звонил, ты не брала трубку. — Я что, мать Тереза?! — вознегодовала Ольга Сергеевна. — Я — обыкновенная женщина, которую предали и которая обиделась. — А ты возьми и стань необыкновенной, — предложила Саша. — Как только ты сможешь простить папу, твой кошмар закончится. Вот увидишь. — Не знаю, почему ты его защищаешь, — горячась, заявила Ольга Сергеевна. — В твоей жизни, слава богу, такого не было, а то бы ты иначе запела. — Почему же не было? — внутри у Саши мгновенно вскипела волна обиды. — Меня бросил Горохов. Кстати, тоже два года назад. — Ты не говорила, что это он тебя бросил, — Ольга Сергеевна немного умерила пыл. — Я только и слышала от тебя: «Мы расстались». А почему расстались и что случилось, так и не объяснила. Саша сразу пожалела, что ляпнула про Горохова. Она постоянно о нем думала — и вот результат. — Давай сейчас не будем переключаться с твоих проблем на мои, — предложила она матери. — Ты до сих пор не решила, что будешь делать, когда появится папа. — Боже мой! — Ольга Сергеевна с трагическим выражением на лице потрясла чашкой. — Как вспомню начало наших отношений, так плакать хочется. Такая была любовь… Куда она делась? Может, это я сама во всем виновата? — Нет, ты не виновата, — заверила ее Саша. — Мам, всем известно, что человек влюбляется, когда его кто-то по-настоящему зажигает. А как сделать так, чтобы «зажигалка» не сломалась, не знает никто. Иногда люди просто перестают любить друг друга. «Но у нас-то с Гороховым все было не так», — снова подумала она про себя. А вслух спросила: — Так что ты решила с папой? Он ведь обещал позвонить? Словно в ответ на ее слова городской телефон издал длинный пронзительный крик. Мать с дочерью взволнованно переглянулись. Впрочем, Саша почти сразу взяла себя в руки и встала. В конце концов, почему она должна паниковать? Она, без пяти минут вице-президент! Ей по штату положено держать удар. — Алло, — сказала она деловым тоном, сняв трубку. Ольга Сергеевна, прибежавшая в комнату вслед за дочерью, остановилась и прижала руки к груди. Глаза у нее сделались круглыми, как у кошки, завидевшей пылесос. — Сашка, это я, — сказал знакомый голос. Голос был бодрым, молодым, летящим, полным энергии. А не тусклым, как в последние годы семейной жизни. Сейчас-то Саша уже все понимала и видела эту разницу. Но когда отец уходил, она словно ослепла от ужаса. Комок в горле помешал ей ответить сразу же. — Господи, как же я рад тебя слышать, — продолжал между тем Олег Петрович Зимин. Саша чувствовала, что он улыбается. — Я думал, вы обе по-прежнему будете от меня прятаться. Надеюсь, мама немного успокоилась? — Она не особо-то и расстраивалась, — тотчас солгала Саша из чувства женской солидарности. — Хочу напроситься в гости. Но больше всего хочу увидеть тебя. Милая, мы можем вместе пообедать? Или поужинать. Или даже позавтракать! Как тебе будет удобнее. — Да, мы можем, — ответила Саша, и голос ее заметно дрогнул. — Если хочешь, подъезжай завтра вечером к моему офису, я заканчиваю в семь часов. Диктуя адрес, она думала о том, что если завтра назначение на новую должность состоится, она, конечно же, расскажет об этом отцу. А вот про то, что встретила Горохова и сама предложила ему увидеться снова, — ни за что на свете. * * * На следующий день на работу Саша летела окрыленная, но крылья сразу сложились, как только она прошла охрану и поднялась по лестнице. Шествуя по проходу и поигрывая в кармане ключом от своего нового кабинета, она заметила, что сотрудники смотрят на нее кто сочувственно, кто злорадно. Саша мгновенно поняла, что над ее головой сгущаются тучи. Приблизившись к заветной двери, она заметила, что та закрыта неплотно, и с замершим сердцем потянула ручку на себя. Посреди кабинета стояла Гламурная вобла Маргарита и держала в руках Сашиного плюшевого зайца. В картонную коробку, стоявшую на письменном столе, были сложены другие ее вещи — фиалка и карандашница. — Что вы тут делаете? — не поздоровавшись, спросила Саша, остановившись на пороге и сверля Маргариту взглядом. — Откуда у вас ключ? — Ключ у меня по законному праву, — ответила Маргарита и швырнула зайца в коробку. — Твой звездный час, Зимина, так и не настал. Ты разговариваешь с новым вице-президентом, догнала? — Догнала, — ответила Саша, разворачиваясь на каблуках. Меньше всего ей хотелось, чтобы Маргарита заметила ее потрясение и растерянность. — Если ты навострилась бежать к Варжику, можешь не трудиться, его нет и теперь долго не будет. Саша застыла на пороге, ожидая продолжения. — Его любимая жена покалечилась на горнолыжной трассе, — с деланым сожалением сообщила Маргарита, — у нее множественные ушибы, повреждены внутренние органы, переломаны ребра… Андрей Аркадьевич срочно вылетел в Австрию и передал бразды правления Локоткову, так что… Уж не обессудь. Может быть, заберешь свое барахлишко? Идиотские игрушки, цветочки… Я сразу донесла до руководства, что ты — несерьезная кандидатура на серьезный пост. Услышав торжество в ее голосе, Саша не сдержалась и ответила: — Наверное, обидно получить повышение только потому, что кто-то переломал ребра. После чего неторопливо подошла к столу, подняла коробку и, не произнеся больше ни слова, двинулась к выходу. Вышла в общий зал, но далеко уйти не успела. — Эй, Зимина, — окликнула ее Маргарита. Саша обернулась и увидела Гламурную воблу со своими собственными рабочими туфлями в руках, которые она вчера перед уходом спрятала под столом. Маргарита держала их за задники двумя пальцами с показной брезгливостью. Заметив, что за сценой наблюдают другие сотрудники, она качнула рукой и вышвырнула туфли из кабинета. Потом улыбнулась змеиной улыбкой и захлопнула дверь. Умирая от унижения, Саша подобрала «лодочки» и с коробкой под мышкой добрела до знакомого пластикового закутка. Идти пришлось словно сквозь строй. Каждый, кто видел, что случилось, следил за ней с жадным любопытством. Одна молоденькая сотрудница, кажется, даже сфотографировала Сашу. Черт побери, сбылся самый худший ее кошмар. Ей не просто отказали в должности, ее прилюдно высекли. Да уж, Маргарита Тарханова и Локотков — два сапога пара. Саша устроилась на привычном месте, водрузила злосчастный цветок на подоконник и, сжав зубы, уставилась в окно. Здесь, за пластиковой перегородкой, ей захотелось расплакаться, но девушка понимала, что делать этого ни в коем случае нельзя. Не сейчас. Иначе Гламурная вобла офигеет от счастья. Нельзя доставлять ей такое удовольствие. Господи, и ведь она уже похвасталась Горохову! Сказала, что назначена вице-президентом. А теперь что? Когда они встретятся…. Нет, если они встретятся, придется признаться в том, что ее не повысили. Может быть, для него это и не имеет особого значения, но для нее — еще какое. После того как Горохов вышвырнул ее из своей жизни, она целиком сосредоточилась на карьере. И что в итоге получила? Она по-прежнему — младшее звено, все ее усилия, работа без выходных, задержки в офисе до полуночи — все пошло коту под хвост. Какая невероятная, чудовищная несправедливость. Она подумала про Варжика, про несчастье, которое случилось с его женой, и, преисполнившись сочувствия, запретила себе расклеиваться. Помнится, приятель Димка Пух еще в школе учил ее противостоять внезапным нападениям: «Напряги пресс, чтобы удар не достиг цели». Саша решила, что сейчас тоже пришло время напрячь пресс. — Александра Олеговна, — вывел ее из задумчивости знакомый обиженный баритон, и на стол упала огромная тень. — Чего тебе, Винтовкин? — спросила Саша, пытаясь проглотить комок в горле. — У меня возникли проблемы нравственного характера, — сообщил тот, войдя за перегородку и заполнив собой крохотное пространство. — В каком смысле? — спросила Саша, не поворачивая головы. Она не знала, какое у нее сейчас выражение лица. — Вчера по вашему приказу я пригласил Антипову в кино, — доложил Винтовкин. — Что ты сделал по моему приказу? — Саша обалдела и потому тут же позабыла о собственных горестях. Оттолкнулась каблуками от пола, заставив вращающееся кресло развернуться к неугомонному сотруднику. — Я пригласил ее в кино, купил ей целое ведро поп-корна, а потом еще до дому проводил. Думал, она заберет свою докладную записку. Саша смотрела на него с недоверчивым интересом, даже затаила дыхание. — И как, забрала? — осторожно спросила она. — Не знаю. Не уверен, — ответил Винтовкин. — Я с утра зашел к ней в кабинет, а она закрыла дверь и полезла ко мне целоваться. Что мне теперь делать, Александра Олеговна? Это был ваш приказ — решить дело полюбовно. Я не думал, что Антипова воспримет все так буквально. — По-твоему, это Антипова все восприняла буквально? — не поверила Саша.