— Да нет, они должны были сразу поехать к навахо, чтобы сообщить о готовящемся нападении. — Значит, эти трое направлялись к нам? — закусил губу Вольф. — Тогда их должны были увидеть нихора. — Нет, Олд Шеттрхэнд собирался сделать крюк. У него и Виннету лучшие кони на всем Западе, да и Ши-Со выбрал самую хорошую среди имевшихся лошадей. Они, наверняка, обогнали нихора. — Не очень мне нравится их идея, — Вольф нахмурился. — Нас совершенно не надо было ни о чем извещать. Ну да! Ваши разведчики были схвачены, они ничего не могли вам сообщить. — Мы выставили часовых. Они бы, конечно, заметили приближающегося врага. А теперь придется отказаться от помощи двух людей, на которых мы больше всего рассчитывали — Виннету и Олд Шеттерхэнда. Если им даже удастся обогнать нихора и приехать раньше, они не встретятся с нами. Они найдут покинутый лагерь и не будут знать, что делать. К тому же, за ними идут враги, а нас нет… — Не будут знать, что делать? — Сэм Хокенс громко рассмеялся. — Хи-хи-хи! Как вам такое пришло в голову, мистер Вольф! Воображаете, что знаете этих двух знаменитых людей, а сами несете чушь. Если вы такое про них подумали, мне вас искренне жаль! — Вы слишком буквально восприняли мои слова, мистер Хокенс. Да, я знаю этих людей, могу это еще раз подтвердить, знаю, что они совершили и еще могут совершить. Естественно, любому другому вестмену далеко до них. Но бывают ситуации, когда даже образец мудрости может совершить ошибку. — Но не эти двое, говорю я вам! Таких способностей я не видел ни у кого. Они обладают великой силой предчувствия, почти граничащей с ясновидением. Конечно, это им дано от природы, но в результате упорных постоянных упражнений они развили этот дар во сто крат! Убежден, что они раскрыли следы Гринли, Поллера и Батлера, несмотря на множество отпечатков ваших лошадей. Кто знает, что они теперь делают. Может быть, то, что никому другому и в голову не придет. Да, вот еще что: до сих пор мы не поговорили о Хасти-тине и других разведчиках. Вам известно что-нибудь про них? — Да. Мы посылали десять разведчиков, восемь сейчас находятся в плену у нихора, а двое других убиты. — Кем? — Разумеется, воинами нихора. Об этом сказал этот Нефтяной принц. — И вы ему поверили? — Почему же нам не верить? Воинов послали шпионить за врагами, а когда их поймали, то убили. Все очень просто. — Не так просто, как вы думаете. Я слышал, что этот Хасти-тине был отличным разведчиком. — Да, несмотря на свою молодость, он был мастером своего дела. — И вас не удивило, что он был так неосторожен, что позволил себя схватить? — Что вы хотите этим сказать? — Вольф испытующе взглянул Сэму прямо в лицо. — Только подвести вас к правде. Нихора ваших шпионов не убивали. — Тогда кто же? — Нефтяной принц. — Нефтяной… принц? — в голосе Вольфа послышалось недоверие. — Вы заблуждаетесь. — Слушайте, мистер Вольф, Сэм Хокенс не даст себя легко в чем-либо убедить! Мое утверждение основано на фактах. — Что же это за факты? — Хасти-тине отлично сделал свое дело. Он выследил вождя нихора, но тут появился человек со стороны, который выстрелил в спину ему и его спутнику. — Докажите! — Нет ничего проще. Есть свидетели, которые могли бы помешать, да не успели, потому что все произошло слишком быстро. И эти свидетели находятся здесь. — Здесь? — удивился Вольф, и его взгляд пробежал по лицам спутников Сэма. — Да, это мистер Роллинс и мистер Баумгартен. Спросите их, они вам расскажут. Вольф не хотел верить словам Хокенса, но когда банкир описал ему трагические события того дня, он больше не сомневался. — Значит, это был тот самый негодяй! — почти крикнул Вольф. — Мы ведь держали его в руках! Он стоял рядом со мной, и я мог спокойно всадить ему нож прямо в сердце. Но мы ни о чем не догадывались, ни о чем… — Вы даже вооружили парней, хи-хи-хи! — залился своим неповторимым смехом Сэм. — Вы это очень хорошо сделали, воистину замечательно! — Помолчите, мистер Хокенс! Кто бы мог подумать! Он еще набрался наглости и явился к нам за помощью! — Ладно, хорошо уже то, что вы забрали у него чек. — Надеюсь, что мы исправим ошибку. Они обязательно попадутся нам, может быть, уже завтра. — Хочу вам напомнить, что иногда не все происходит так, как нам хочется. — Эти мерзавцы идут по нашим следам, и нам ничего не остается, как только подождать их. — Верно. А если не будет времени? Легко может статься, что кто-нибудь отнимет у вас время. Или же Нефтяной принц опомнится и повернет назад. — Тогда мы погонимся за ним и не успокоимся, пока не поймаем его! Завтра я вышлю навстречу несколько разведчиков, чтобы выяснить, действительно ли он следует за нами или нет. — Хм, он увидит этих разведчиков и потихоньку смоется, если не ошибаюсь. — Этого не случится — я выберу лучших среди наших людей. Ладно, об этом срочно должен узнать наш вождь, немедленно! Поедете со мной? — Нет, — ответил Хокенс — Пусть он придет сам. — Он же знаменитый вождь! Пожалуй, вы можете сами разыскать его. — Что? Вы уже настолько обиделись, что считаете, будто краснокожего надо уважать больше, чем белого? — Нет, но он же вождь! — Ну и прекрасно! Он командует своими краснокожими людьми, а я нынче веду белых леди и джентльменов. Я вообще не должен с места трогаться, даже если захочу, потому что Олд Шеттерхэнд определил нам место нашего ночлега возле трех молоденьких деревьев. Мы пришли сюда, здесь и останемся. — Почему именно здесь? — О причинах я не расспрашивал. Очевидно, у него были веские основания, и мы должны уважать его мнение. Возможно, он уже сегодня сюда приедет. — Едва ли. — Он все может, стоит ему только захотеть. Так или иначе, но мы не можем уйти отсюда. Посылайте, стало быть, за Нитсас-Ини, пусть придет! — Как хотите, настаивать не буду. Вольф поручил сопровождавшим его индейцам передать сообщение своему вождю, и они исчезли. Разговор до сих пор шел на английском языке, и немецкие переселенцы, будучи не сильны в нем, не знали, о чем шла речь. Фрау Розали поэтому попросила Хромого Фрэнка кратко пересказать его. Фрэнк заговорил по-немецки, а услышав это, и Вольф перешел на родной язык, комментируя пересказ. Этот маленький саксонец нравился Вольфу все больше. Со всех сторон посыпались вопросы, и серьезное лицо седовласого оживлялось все больше с каждым новым выражением Хромого. В конце концов, Вольф не сдержался: — Вы и в самом деле оригинал, впрочем, так мне про вас и рассказывали. А я еще не хотел верить… — Рассказывали? Кто же? — Олд Шеттерхэнд. — И он меня называл оригиналом? — Да, или говорил нечто похожее. — Нечто похожее? Спасибо за колбасный жир без майорана! Я не похож вообще ни на кого. И если обожаемый мной Олд Шеттерхэнд назвал меня оригиналом, я и хочу им быть, потому что это — большая честь для меня. Среди десятка людей немногих можно назвать оригиналами, доказывающими свою подлинность! Общий смех встретил эти серьезно сказанные слова, и еще добрых четверть часа в глубокой ночной тиши далеко разносились его раскаты, пока от реки не прозвучал на ломаном английском громкий голос: — Разве бледнолицые потеряли разум или стали бабами, что не могут овладеть собой? За каждым деревом может скрываться враг! Это был Нитсас-Ини, появившийся в сопровождении нескольких своих воинов. Взял он с собой и белую скво, вероятно, потому, что посланцы сказали ему, что здесь тоже есть женщины. Все находившиеся в лагере поднялись поприветствовать вождя. А он стоял и мерил каждого своим зорким взглядом. Когда он увидел Сэма Хокенса, его суровое лицо приняло более мягкое выражение, и вождь, протягивая руку, сказал: — Мой белый брат Сэм тоже здесь? Тогда я уверен, что это шумное веселье не причинит нам вреда, потому что Сэм Хокенс не позволит услышать свой голос, если поблизости прячется враг. Вождь пожал руки Дику Стоуну и Уиллу Паркеру, потом ему назвали имена других. Когда ему представили Адольфа Вольфа, навахо положил руку на голову юноши и сказал: — Ты — друг моего сына и племянник моего белого брата. Добро пожаловать в палатки навахо! С тобой будут обходиться, как с сыном нашего племени, — а при упоминании имени Хромого Фрэнка вождь даже улыбнулся: — Мой брат Фрэнк знает все тайны неба и земли. Мы сможем многому у него поучиться. — Это верно, — совершенно серьезно ответил Фрэнк. — Меня радует, что великий вождь навахо знает и признает меня, потому я передам в его распоряжение все мои знания. Потом Хромой Фрэнк поклонился белой скво и заговорил на родном языке: — Я очень счастлив, обожаемая дама, что преданнейше познакомился с вами. Когда бы я знал, что вы еще ничего не слышали обо мне, то был бы любезен назвать свое полное имя… — Не надо, — прервала она его с улыбкой, — я очень хорошо вас знаю. — Вероятно, по рассказам моего друга Олд Шеттерхэнда? — Да, но и Виннету время от времени говорил о вас.