Миллер застыл, и еще больше слез наполнило его глаза. — Возможно, во всем был виноват стресс. Возможно, я была слишком юной. Возможно, ребенок просто не был здоровым. Я не знаю. К тому времени я поняла, что у тебя своя жизнь, и я не была ее частью, больше не была. — Эм… — голос Миллера надломился. — Я бы сдвинул горы ради тебя и нашего ребенка. Ты ведь это понимаешь? — Он вытер лицо и отвернулся. — Как можно скучать по жизни, которую ты никогда не знал? — Я не знала, был это мальчик или девочка, но, знаешь, мне казалась, что девочка. И после того, как все произошло, я дала ей имя, и мы с папой запустили в небо воздушные шарики с ее именем в память о ней. — Как ты ее назвала? — Миллер так и не обернулся. Я точно знала, что он снова плакал. — Адера, — произносить ее имя было уже не так больно, как раньше. Но все равно нелегко. Когда Миллер сгорбился, я обхватила его руками сзади и прислонилась головой к его спине. Собственные слезы скатывались на его рубашку. — Второе имя моей мамы, — хмыкнул он. — Да. — Она была бы прекрасна. — Как и ее папа. — Мне так жаль. — Миллер обернулся и прижал меня к себе. — Я и понятия не имел. Ты прошла через это, и еще болезнь твоего отца. Ты же была совершенно одна. Я замерла. — Кто тебе сказал? — Санчес. Знаешь, мы с ним друзья. Я вздохнула. — Да, знаю. И да, я прошла через это сама. — Ты имеешь полное право меня ненавидеть. — Нет, не имею, — покачала головой я. — Миллер, мы были молоды. Очень молоды. Мы все еще молоды. — Боже, нам же всего только по двадцать четыре! — Я знаю. — Он смахнул волосы с моего лица, пальцем приподнял вверх мой подбородок и мягко поцеловал в губы. Затем отстранился. — Прощай, — прошептала я. — Это был прощальный поцелуй, который ты мне так и не подарил. — Я слишком сильно боялся, — кивнул он. — И, возможно, был немного эгоистичным придурком, который забрал у тебя все, но был слишком обижен, чтобы оглянуться назад. — Мне тоже жаль. — Меня бросило в жар от слез. — Из-за всего. Из-за того, что не сказала… — Я шмыгнула носом. — Из-за Санчеса… Миллер улыбнулся первой настоящей улыбкой, с тех пор, как я забралась в его квартиру. — Но, кажется, сейчас мы все сделали правильно, верно? — Мне хочется солгать, сказать нет. Хочется цепляться за безопасность, Миллер. Ты — мое безопасное место. Ты всегда был моим безопасным местом. — Малышка… — Миллер снова обхватил ладонями мое лицо. — Я не хочу быть твоим безопасным местом. Я хочу быть твоим приключением. Хочу быть твоим риском, а не запасным планом. Я этого заслуживаю, и ты тоже. Моя улыбка была жалкой. — Он меня пугает. — Любовь и должна пугать. — Он поцеловал меня в лоб и отстранился. — Эм? — Да? — Я подняла взгляд. — Снова лучшие друзья? Слезы снова наполнили мои глаза, но по совершенно другой причине. Я кинулась к нему в объятия и крепко-крепко его обняла. Я была дома. — Да, Миллер. Лучшие друзья. — Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Глава 34 САНЧЕС Я проснулся с сильной головной болью. Во рту было сухо, как в аду, и я думал лишь о воде. Когда спотыкаясь, добрался до кухни, заметил, что вся квартира была убрана после вечеринки. Я вспомнил, что выпил один напиток, который привел ко второму, а затем я начал думать об Эмерсон, а значит, выпил третий, четвертый… проклятье, на каком же я остановился? Я нашел стакан и до краев наполнил его водой, а затем выпил, по крайней мере, три стакана. После, наконец-то, прислонился к столешнице и попытался вызвать воспоминания о прошлом вечере. Помню, как спотыкаясь, добрался до кровати. Меня туда послал Джекс, вот ублюдок. Я все держал в руках свой телефон, как какой-то гребаный пацан, ожидая звонка от Эмерсон. Ненавидя свою к ней слабость. Почти также сильно, как ненавидел то, что я ее сильно люблю, и от этого чувствовал себя слабым и беспомощным — два слова, с которыми я редко себя ассоциировал. Я был в своей постели… Лили. Я застыл. В моей комнате была Лили. Лили хотела заняться сексом… похоже. Я ее отверг, разозлился, а потом… — Вот дерьмо! — Я схватил спортивные штаны, быстро их натянул и рывком открыл дверь, только чтобы увидеть, что там с поднятой рукой стоит Эмерсон, готовая постучать. — Ты здесь, — выдавил я. — Да, я здесь. — У Эм были красные глаза и опухшие веки. И она была одета в гигантскую толстовку, которая, абсолютно точно, принадлежала не мне, судя по написанному на ней имени Миллера. — Справедливости ради стоит отметить, что я была по соседству. Меня затопила ярость, но, прежде чем мне удалось сделать что-то еще глупое и добавить это к своему «звездному» списку сделанного за последние двадцать четыре часа, Миллер вышел из двери своей квартиры, взглянул на меня и сказал: — Не будь придурком. — Затем послал мне знающую улыбку и нажал на кнопку лифта. Войдя в лифт, он повернулся, кивнул Эмерсон и сказал: — Ты не из тех, кто уходит от правильной девушки, помнишь? Так и не будь идиотом. Это отстой. Я был тем парнем, который остался. Я порывисто кивнул и, когда двери лифта закрылись, взглянул на Эм. Она обвила меня руками, затем отстранилась и подняла сумку с продуктами. Я судорожно вдохнул аромат Эм и положил руки ей на плечи, удерживая на месте несколько секунд, чтобы мой мозг смог рассказать сердцу, что она — не плод моего воображения. Что Эмерсон, действительно, сейчас стояла у меня в дверях. — Я приготовлю завтрак. Иди в душ. От тебя пахнет виски и плохими решениями. — Ты будешь здесь? — И вот я говорил, как неуверенный придурок. — Когда я выйду из душа? — Да, — улыбнулась Эмерсон. — Я никуда не уйду. Я сдал назад, а затем снова взглянул на нее. Затем, как идиот, сделал это снова, прежде чем, наконец-то, пойти в ванную. Я добрался аж до чистки зубов, потом убедился, что не слишком дерьмово выгляжу, а затем схватился за раковину, сделал вдох-выдох и направился на кухню. — Грант… Я жадно ловил каждое слово, которое она собиралась сказать. Любое следующее предложение. Но в итоге она замолчала от его поцелуя. Руками впился в ее задницу, подсадил Эмерсон на стол и углубил поцелуй. Обвил себя ее ногами, чтобы быть к ней ближе, потому что, когда дело касалось Эм, я никогда не был достаточно близко… Иногда я задумывался, смогу ли вообще когда-нибудь быть достаточно близко к ней.