Глава 16 МИЛЛЕР Друзья все время смотрят на задницы друг друга. По крайней мере, именно это я себе говорил, пока смотрел, как бедра Эм покачиваются то в одну, то в другую сторону. От вида ее попки в форме сердца мой рот наполнялся слюной, а поскольку никто на меня не смотрел… То все в порядке вещей, да? Но затем она повернулась, и наши взгляды встретились. Мы ведь говорим об Эм, так что… Она знала. Она почувствовала мой взгляд. И, вероятно, частично я хотел, чтобы она повернулась, хотелось, чтобы она увидела выражение моего лица, голод, который я все еще испытывал, несмотря на то, что на нее злился. — Эй… — Санчес ударил меня по спине. — Ты в деле? — В деле, — повторил я, ломая голову над тем, о чем они говорили. — Ужин с новичками. — Джекс схватил свой шлем. — Мы не такие плохие, как некоторые команды. Не скажу, что мы всегда оставляем счет, чтобы новички о нем позаботились. Иногда мы их выручаем. Санчес и Томас дали друг другу пять, а затем Томас засмеялся. — В прошлом году счет составил более семи тысяч долларов. — Как вы смогли так много потратить на ужин? — поразился я. — Чувак, я слышал, что в прошлом году парни из Новой Англии оставили своим новичкам счет в сорок восемь тысяч долларов, — серьезно сказал Томас, широко раскрыв глаза. Я покачал головой, а Санчес присвистнул. — У Джекса изысканный вкус, — заявил Томас с бесстрастным лицом, когда подошел наш квотербек. — Да пошел ты. — Джекс толкнул его. — Это предсезонная традиция. Новички ведут нас на ужин, а мы делаем заказ, так что скажешь? — Я скажу… — Я зажмурился, пытаясь припомнить первый ресторан, который пришел на ум. — «Чизкейк Фэктори»? Ребята застонали. — Что? — рассмеялся я. — Это будет не особо дорого, мы сможем разговаривать так громко, как захотим, а еще у них огромные порции и там продают алкоголь. — Он меня зацепил, сказав слово «алкоголь», — вздохнул Томас. — Хорошо, парни, сегодня в семь. Тренер выбрал именно этот момент, чтобы войти в раздевалку. — Дамочки, я плачу вам не за то, чтобы вы составляли планы на ужин. — На самом деле, вы нам вообще не платите, — отметил Санчес. Тренер Майк свирепо на него посмотрел. — Ты прав. — На его лице появилась дьявольская ухмылка. — И, кстати, Грант, большое тебе спасибо за то, что предложил нам сегодня заняться тренировкой на выносливость. — Гребаный ад, — простонал Санчес. — Скажите, что нам сегодня не нужно тягать шины. — Хорошие новости! — прокричал тренер. — Сегодня мы будем тягать шины! Я ударил Санчеса по спине, когда все мы вывалились из раздевалки и вышли на поле. Если наши тренировки проходили в одно время, черлидеры обычно тренировались на другом поле. И сейчас была слышна музыка одной из их танцевальных программ. Я выбежал на пятидесятиярдовую линию и надел шлем. И меня словно током поразило от мысли… Что Эмерсон сейчас тренируется на соседнем поле. А я стал тайт-эндом «Смельчаков». Мечта, которая объединила нас много лет назад, стала реальностью. Просто не так, как планировалось. Потому что в каждом моем плане я всегда видел ее рядом со мной. Казалось, Санчес читал мои мысли. Этот говнюк обернулся и завыл, когда подбежал к первой шине. Наш тренер по выносливости, Роб, нас ненавидел. Или ненавидел жизнь. И дыхание. Крайне редко можно было выйти со стадиона, не молясь об инвалидной коляске или, хотя бы, о носилках. Прошло всего несколько дней тренировок, а я уже осознавал, что еще никогда в жизни у меня ничего так сильно не болело. Большинство команд по американскому футболу придерживались стратегически важных программ по поднятию тяжестей с помощью специального оборудования, но не «Смельчаки». Нет, «Смельчаки» любили использовать для этого большие предметы, делали упражнения на поднятие живого веса, спринты и чертовски много упражнений на тренировку ловкости, которые с виду казались легкими, но в итоге давали тебе пинка под зад. — Вперед, Миллер! Я сделал глубокий вдох и схватил рядом лежащую шину. — Миллер! — Роб так громко выкрикнул мое имя, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. — Сделай подходов на один больше, чем уже сделал; когда закончишь, падай на землю, чтобы грудь касалась земли, затем вставай на ноги и беги пятьдесят метров, высоко поднимая колени, а затем снова на землю, понял? Мне хотелось спросить, когда я смогу остановиться. Но я знал, что если сделаю это, он просто увеличит количество. С ворчанием я еще пять раз перевернул шину, затем упал на землю, вскочил на ноги, пробежал пятьдесят метров, высоко поднимая колени, и снова упал на землю. Роб ничего не сказал, и я повторил этот процесс, пока мои ноги не начали болеть. Через пятнадцать минут он засвистел в проклятый свисток. Через. Пятнадцать. Минут. Из-за этого дерьма у людей мог развиться рабдомиолиз (Примеч.: Рабдомиолиз — синдром, представляющий собой крайнюю степень миопатии и характеризующийся разрушением клеток мышечной ткани). Но именно поэтому «Смельчаки» были лучшими. Тренировки на ловкость, растяжки во время занятий йогой, и в целом растяжки — все это делало их на поле чертовски быстрыми и выносливыми. Прошли дни ста сорока килограммовых неповоротливых лайнменов, теперь у нас были парни под два метра ростом с весом около ста двадцати килограмм, которые могли бегать так же быстро, как раннинбеки. (Примеч.: Раннинбеки — игроки, находящиеся перед розыгрышем за линией схватки — их задачей, чаще всего, является получение мяча из рук квотербека и «вынос» — проход с мячом как можно большего количества ярдов по направлению к зачетной зоне соперника) Атлеты. Я тренировался с настоящими атлетами. И мне это нравилось. — Еще раз! — заорал Роб. Санчес посмотрел на меня с чистейшим раздражением, а затем сложил пальцы, словно держал в руке пистолет, и приставил их к своей голове, затем поднял шину и пошел с ней. Я должен был отдать ему должное, он много шутил и дразнился, но одно в этом парне всегда было неоспоримо: он работал, как проклятый, и ожидал, что и все остальные будут делать также. Этого мужика было трудно уважать вне поля, но на поле?! Я мог смириться с таким типом лидерства. Неохотно, но я должен был это признать. — Вода! — крикнул Роб. — Санчес, еще два подхода с шиной и можешь отдохнуть. Санчес застонал. — Эй. — Джекс бросил мне бутылку с водой. — Ну что, пока тебе все нравится? — Это разговор между игроком и квотербеком — капитаном команды, или ты спрашиваешь серьезно? Джекс выдавил улыбку. — Это разговор в стиле «эй, пацан, у тебя хорошо получается, не испогань все». Как я справился? — Отлично, — ухмыльнулся я, а затем повернулся, чтобы увидеть, как Санчес переворачивал шину, доходя буквально до конца поля. — Что он делает, черт возьми? — Руководит, — Джекс пожал плечами. — Похоже, Роб хотел, чтобы мы сделали еще несколько подходов с переворачиванием шин, но нам их простили, а вместо того, чтобы парни прыгали на поле во время короткого перерыва, Санчес сам выполнил эти упражнения. Он такой. — Санчес? — я повторил его имя. — Серьезно? — Ага. — Тон Джекса стал серьезным. — Трудно поверить, но я терплю его дерьмо не потому, что он так хорош, и мне пришлось прогнуться. Я делаю это потому, что парни его уважают, другие команды боятся, и, ну, он, наконец-то, забил на свою бывшую невесту, которая практически уничтожила его жизнь, изменив ему со старым добрым Томасом. — Эй, сдай назад. — Я поднял руку. — С Томасом? — Это слухи. Ни один из них не подтвердит это. Черт, я даже не знаю, как ребята все еще остаются друзьями, не говоря уже о том, что они в одной команде. Тогда в раздевалке была нефиговая драка. Они орали и обвиняли друг друга. Это произошло в прошлом году в середине плей-офф. Я думал, что Санчес оторвет Томасу голову… Я сказал Санчесу, чтобы он оставил это на поле, и он послушался, хотя это не помешало ему поставить Томасу фингал. Парень извинился, сказал, что она сама подошла к нему или что-то в этом роде, что, вероятно, было правдой, девушка-то была той еще сукой.