– Нет, было темно. Все, что мы видели с моим слугой, – это огромные зеленые глаза. Кони наши взбесились. Мне своего удалось остановить только в деревне, а моего человека лошадь вообще выбросила из седла, он до деревни бежал бегом. – Ха-ха-ха! – смеялся барон. – Хорошо, что добежал. Яро, поверьте мне, здесь давно нет медведей. Конечно, я поеду посмотрю, если нужно, но медведей здесь нет лет тридцать. Я сейчас позову егеря и займусь этим делом. Ёган! – заорал он. – Клауса ко мне! Солдат вышел во двор замка и увидел сержанта. Тот правил сбрую у коня. Волков подошел к нему и сказал: – Теперь я ваш коннетабль. – Ну, ясно, – хмуро буркнул сержант. – «Ну, ясно, господин коннетабль», – поправил его Волков, пристально глядя ему в глаза. – Ну, ясно, господин коннетабль, – повторил сержант. – И никак иначе. А теперь пойми простую вещь: барон назначил меня коннетаблем, чтобы я навел здесь порядок. Чем быстрее я это сделаю – тем быстрее отсюда уеду. Это же в твоих интересах? – В моих, – согласился сержант. – И еще одно. Я тебе не доверяю. Если я узнаю, что ты причастен к убийству коннетабля, – я тебя повешу. Если я узнаю, что ты причастен к исчезновению людей… – Видит Бог, я не причастен. – Не перебивай… Если я узнаю, что ты причастен к исчезновению людей, – я тебя повешу. А если попытаешься мне вредить или даже мешать – я тебя убью, понял? – Понял. – «Понял, господин коннетабль». – Понял, господин коннетабль. – До вечерней зари собери мне всех людей, хочу посмотреть на них. И пусть придут с оружием. – И заставы снимать? – Снять. Нечего им там сидеть, они здесь понадобятся. – Понял… Солдат уперся в грудь сержанта указательным пальцем, всем видом показывая, что ждет от него продолжения фразы. – …господин коннетабль, – послушно добавил сержант. – Вот и прекрасно, брат-солдат. Давай постараемся и сделаем так, чтобы я побыстрее отсюда уехал. Он повернулся и пошел к своей лошади, стараясь не хромать. На выезде из замка он остановился, когда увидел Ёгана. Тот подбежал к нему, был радостен. – Где ты был? – спросил солдат слугу. – Удача, господин! – радостно сообщил тот. – Я кума встретил. – Действительно большая удача, – заметил Волков. – Нет, я не про то. Удача в том, что телегу он продает. Дешево, отличная телега, очень крепкая. И хочет за нее всего двадцать пять крейцеров. А стоит она сорок, не меньше. Берем телегу, грузим вещи и… фить, – махнул рукой он в сторону восточной дороги. – «Фить» не получится, – сухо сказал солдат. – А чего? – спросил слуга. – Барон уговорил меня стать коннетаблем на время, пока не наведу здесь порядок. – И слава богу. – Слуга осенил себя святым знамением. – Чего вдруг? Чему радуешься? – Да я за детей волнуюсь, как их тут оставлять, когда медведи на людей по ночам кидаются да люди пропадают. – За медведя не волнуйся, барон с егерем сегодня проедутся вдоль дороги. Найдут – зарежут. – И то правильно. Поделом подлецу. Не будет на честных людей из кустов по ночам сигать. А мы что будем делать? – Нам придется объехать все деревни и выяснить, когда, где и сколько пропало людей. – Так для этого нам только в церкву надо заехать да у попа спросить, поп же все знает. – Думаешь, он знает? – А чего же ему не знать-то? Ему ж поминалку приносят, а он себе их в книгу записывает, скрипит себе пером. – Ну, поехали, узнаем у него, заодно познакомимся. – Ну, поехали, вон она, церква, – Ёган вздохнул, – только вот телегу дешевую жалко упускать. – Так не упускай. – Солдат достал из кошеля деньги. – Покупай телегу. … Это был не совсем обычный поп. Он и вовсе не походил на священника, был тщедушен, улыбчив, близорук. Застиранная сутана, на ногах крестьянские башмаки из дерева да самые простые нитяные носки. Крест, что висел у него на груди, был медным, как и цепь. Солдат даже не мог вспомнить, когда он видел на груди у святых отцов что-нибудь дешевле серебра. – Добрый день, добрый день, сын мой, – заулыбался поп, подходя к Волкову почти вплотную и заглядывая в лицо. – И вам доброго дня, святой отец. – Волков осенил себя святым знамением. Поп, щурясь, разглядывал его лицо, улыбался: – Рад, что вы зашли. Ждал вас. – А вы меня знаете? – удивился солдат. – Да кто ж вас не знает? Вы тот рыцарь, что победил дезертиров. Видел вас на похоронах коннетабля, а еще раз, когда вы проезжали в замок со своим человеком. «Слепой, а все видит», – подумал солдат. Как будто услышав мысли солдата, поп продолжал: – Вижу-то я не очень хорошо, но вас я не спутаю ни с кем из местных. – Меня зовут Яро Фолькоф. – Яро – это, наверное, Ярослав? – Да, но никто до вас выговорить это правильно не мог. – Вы из Чилезии? – Нет, я почти местный. Мой отец был с Востока. – А меня зовут отец Виталий. Как вам мой приход? Волков огляделся: – Очень чисто. На улице грязь, а у вас чистота, даже неудобно в перепачканных сапогах сюда заходить. – Это дом Божий, и он открыт всякому: и в грязных сапогах, и босому, и больному в струпьях. – Воистину. – Вы пришли ко мне по делу? Может, причаститься, покаяться? – Покаяться? – Солдат пожал плечами. – Да мне особо не в чем каяться, разве что в блуде, да и то мы этот вопрос давно с Господом обговорили. – Вы с Господом? Обговорили? – Священник улыбался. – И что решили? – Ну, пока я не женат, могу пользовать всех незамужних баб, только не брать их силой. – Солдат поднял палец к верху, как бы указывая. – Он согласен. – Ха-ха, – хохотнул отец Виталий. – И Господь сказал вам, что он согласен? – Он промолчал, но я понял, что девицы не будут записываться мне за грех. Поп щурился, улыбался, кивал: