– Что? – не понял Волков. – Вензель. Трактирщик говорит, что в городе, в одном месте, он, правда, не знает в каком, по этой бумаге можно кучу денег получить. – Вензель? – Ага. – Может, вексель? – Ага. Волков никогда не видел векселей. Все расчеты в ротах происходили наличными. Он взял бумажку, но одной рукой развернуть ее не смог. Ёган помог ему. Солдат прочитал написанное, поглядел на мужика, спросил: – Ты где ее взял? – Так в сапоге было. Вот в этом. – Ёган похлопал рукой по правому сапогу. – Я его с мертвяка-то тянул, а она и упала. – Это не вексель. – А что же? Трактирщик вроде грамоте и обучен, а прочесть не мог. – Потому что она на ламбрийском. – Трактирщик так и сказал. Не знаю, говорит, что за язык, не нашенский. Наверное, это вексель. А раз не вексель, то что это? Волков знал ламбрийский. Почти треть его сослуживцев в гвардии герцога де Приньи были ламбрийцы. А еще Волков пару лет провел во Фризии. Там язык схожий. Он свободно писал и говорил на этом языке. Но он не все понимал в этой записке. Но в сути ни секунды не сомневался. Волков почесал щетину и спросил: – А в служении у барона есть ламбрийцы? – Да почем же мне знать? У него в замке куча всякого люда, может, и есть кто. А что в бумаге-то? Волков еще раз перечитал записку: «Сопляк, кажется, узнал про мельницу, – солдат чуть сомневался, правильно ли он перевел последнее слово, – предупредите господина с мельницы, а с сопляком разберитесь, иначе донесет барону. Но разберитесь так, чтоб никто не подумал». Теперь Волков понял, почему ламбрийцы не стали договариваться и почему хотели знать и несколько раз переспросили, кто из них коннетабль. Никто ничего и не подумал бы, пьяная свара в кабаке, и мальчишка мертв. А это была не свара. Точно не свара, его хотели убить. – Ну а что в бумаге? – не унимался Ёган. – Коней седлай, принести мне стеганку, кольчугу и оружие, но сначала помоги одеться. – А зачем она вам? – удивился мужик. – Как-то неспокойно тут у вас. Надев кольчугу с помощью Ёгана, он еще некоторое время посидел и поразмышлял о записке. Выйдя на улицу, Волков осмотрел оседланных лошадей, недовольно ткнул пальцем: – Это что? – Потник. На лошадок кладут. – Вот это вот, – он еще раз ткнул пальцем, – потник под вальтрапом сложился в складку. Если весь день ездить будем – к вечеру здесь будет потертость. А если потертость, то, может, и к вашему придурковатому коновалу придется идти… А это что? – Он потянул за подпругу. – Что? – Слабо. Во-первых, подпругу затягивать надо в два этапа. Затянул, дал выдохнуть лошади и еще раз подтянул. Во-вторых, что ж ты ее на пузе затянул? К груди надо ближе, на одну ладонь от ног. А уздечка… – Что уздечка? – Зачем коня душишь? Зачем так плотно под горлом затянул? Сделай все как следует. – Да, господин. Солдат прошел до конца харчевни, разминая ноги. И на углу увидел троих мужиков и старосту, с которым он вчера конфликтовал. Мужики грузили на телегу трупы ламбрийцев. Волков подошел ближе и коротко спросил: – А поп где? Вы что, без попа хоронить собираетесь? Мужики остановились и все дружно уставились на старосту, а тот смотрел на солдата и молчал. – Оглохли? – сурово спросил Волков. – Отвечай ты. – Он ткнул пальцем в ближайшего мужика. – Без попа хоронить собрались? – Не знаю я, – сказал мужик. – Что не знаешь? – Вот это… Староста наш… – Мужик, моргая, косился на старосту, но тот продолжал молчать. – Я знаю, что он староста. Я спрашиваю, где поп? – Староста сказал… Это… – Что «это» сказал староста? Отвечай, болван. – За околицу. – Что за околицу? Кладбище у вас там? – Нет. Помойка там. – Людей на помойку? Как падаль? – Староста сказал… – Мужик был близок к потере сознания. – Сказал – за околицу. Волков повернулся к старосте. – Бандиты они, душегубы. Чего с ними церемониться? – наконец затараторил староста. – То есть ты тут решаешь, кого на кладбище хоронить, а кого на помойку выбрасывать? Кого надо отпевать, а кто еретик поганый или изверг отлученный? Старосту выворачивало от раздражения, он даже покраснел. Но ответить боялся, молчал. – Везите на кладбище, – сухо сказал солдат мужикам. – Они тоже люди и нашей веры. – Командует он, – зло шипел староста. – Ишь… Как будто это его вотчина. – И уже громче добавил: – А платить? Платить-то кто будет? Яму-то выкопать крейцер будет, да попу за отпой три крейцера. Волков залез в сумку, достал несколько мелких монет и дал ближайшему мужику. – Пусть поп отпоет как следует, и на могилу крест поставьте. Локтей десять, чтоб издали видно было. – Да, господин, – сказал мужик и с поклоном взял деньги. – Командует он… – продолжал шипеть староста. Его пегая бороденка тряслась. – Докомандуется… Солдат его не слушал, пошел к лошадям. В этот раз Ёган переседлал лошадей правильно. Он помог Волкову сесть в седло и забрался сам. – Куда едем? – спросил солдат. – А все на юг, туда. – Ёган указал рукой. – Я с юга приехал и ехал оттуда. – Волков указал чуть западнее. – Ага. Там дорога вдоль реки, долгая. А вот так на юг к графскому замку и аббатству. По ней сынок трактирщика и поскакал. – Ну, поехали. Они неспешно выехали из деревни. – Домов много пустых, – заметил солдат, оглядываясь вокруг. – Так то после чумы. Сорок дворов было. Шесть вымерло подчистую.