— Выйдем на шоссе, тормознем какую-нибудь машину, и в город. Переждем до утра, а там уже на свежую голову решим, что делать дальше. — Где переждем? — Не у меня дома, ты уж извини. Есть одно место... — Я и не знал, что у вас дом в столице, — заметил Ричи. Они уже шагали по еще не успевшему остыть песку к прибрежному шоссе — А как же. Не думаю, что нас уже разыскивают, но лучше не рисковать. В отеле останавливаться тоже небезопасно. Но ты не волнуйся, я же говорю, есть одно место. — Какое? Дядя Антонио скосил на него глаза. — Да уж не такое, куда бы я пятнадцатилетнего пацана притащил. Выбора нет. Шансов, что министерство догадается проверить это место, практически никаких. Кроме того, хозяин мой друг. Через десять минут голосования на шоссе их подобрала пожилая пара, которая с радостью согласилась подбросить двоих незнакомцев до города (тут Ричи пришлось им немного «помочь»). Ехали в молчании. По радио шел прямой репортаж из порта Баэза, где ортунгайцы продолжали удерживать захваченных ими людей. В трех других местах полиция уже провела штурм; боевики были перебиты, но погибло несколько десятков заложников. Про Сан-Селестино не было сказано ни слова. По всей стране полиция объявила комендантский час в районах, заселенных ортунгайскими мигрантами. В ответ те вышли на улицы, протестуя; к ним присоединились активисты правозащитных организаций. За окном автомобиля проносился, тихо шумя в темноте, океан, а с другой стороны после поворота засияли разноцветные огни Рэйес-cити — фонари вдоль шоссе, ярко сияющие окна небоскребов, неоновая реклама... На самом въезде в город дорогу преграждал блокпост; полицейские в бронежилетах, вооруженные дробовиками и автоматами, проверяли документы въезжающих в столицу, заглядывали в багажники. На обочине стоял микроавтобус, возле которого уныло переминались с ноги на ногу несколько ортунгайских рабочих, все в наручниках. — Не волнуйся, не по нашу душу, — шепнул дядя Антонио за секунду до того, как подошедший коп заглянул в машину, но Ричи решил не рисковать. «На заднем сидении никого нет. Вы только что проверили документы. Все в порядке, ничего подозрительного». Взгляд полицейского на миг затуманился. Он тряхнул головой. — Ладно, все в порядке. Проезжайте, не задерживайтесь. Водитель переглянулся с женой, но удивляться не стал, вежливо поблагодарил и тронул автомобиль с места. Дядя Антонио ткнул Ричи локтем в бок и одобрительно кивнул. — Кстати, любезный, где вас высадить? — спросил водитель через некоторое время, когда они уже ехали по залитым светом широким улицам. — Центральный проспект, семьдесят девять, пожалуйста, — ответил Аламо. — И простите, не мог бы я на минуту воспользоваться вашим мобильником? В моем батарея села, — добавил он, улыбаясь и снова незаметно толкая Ричи в бок. «Вы не возражаете». — Конечно. Дорогая, телефон у меня в кармане... передай господину, пожалуйста. Дядя Антонио поблагодарил, несколько раз прищелкнул пальцами, вспоминая номер, набрал его и поднес аппарат к уху. — Вик? Привет. Тони. Да, знаю, пропадал... Там, где меня сейчас нет, «где». Я загляну минут через десять. Да, в городе, я же говорю, что загляну. Хорошо, давай. Еще раз поблагодарив, он вернул мобильник и негромко сказал, обращаясь к Ричи: — Все, считай, место для ночлега есть. И ужин нам организуют. Только ты... — Аламо замялся. — Как приедем, по сторонам особо не заглядывайся, хорошо? Ричи ничего не понял, но кивнул. Через несколько минут автомобиль уже катил по Центральному проспекту столицы, широкому, шумному и залитому светом, несмотря на довольно поздний час. Пиццерии, танц-бары и мелкие магазинчики вскоре сменили элегантные кафе и рестораны, подсвеченные изнутри мягкими огнями, сияющие неоновыми вывесками ночные клубы и отели. Семьдесят девятый номер оказался длинным трехэтажным зданием с фасадом из зеркального стекла; Ричи разглядел тускло светящуюся витрину бутика, темные окна отделения государственного банка, а между ними — строгую черную дверь под синей неоновой вывеской «Авалон». У двери, привалившись к стене и скрестив руки на груди, скучали двое здоровяков в черных футболках и брюках. — Мы выйдем здесь, — сказал дядя Антонио, тронув водителя за плечо. — Большое спасибо. — Не за что, — безмятежно ответил тот и остановил машину. — Рады были помочь. Спокойной ночи! — И вам. — Спокойной ночи, спасибо, — сказал Ричи, уже ступив на тротуар и наклонившись к боковому окну. «Вы нас не помните. Вы никого не подвозили». — Хуан, как ты сюда заехал? — донесся до него голос жены водителя, когда машина уже тронулась с места, — Опять не там свернул?.. — Молодец, — сказал Аламо, положив руку на плечо Ричи. — Память им подправил? Тот кивнул. — Все правильно. Пошли, — с этими словами дядя Антонио увлек его к светящейся вывеске «Авалон». — Погодите. Что это за место? Но тут один из охранников на входе поднял брови и отлип от стены. — Господин Аламо? — Привет, Мигель. Как сам? — Ничего, спасибо. Этот... — Со мной, — сказал дядя Антонио, предвосхищая вопрос. Мигель, казалось, был удивлен присутствием Ричи. — Виктор в курсе, не волнуйся. Охранник кивнул и распахнул дверь, и они шагнули в большой полутемный зал, освещенный синим светом. Негромко играла музыка. Центр зала занимала площадка, вымощенная кусками стекла, над которой, мерцая, медленно вращался свисающий с потолка зеркальный шар. Вдоль стен стояли круглые кресла; дальняя часть зала была скрыта за загородкой из матового стекла, оттуда доносились тихие голоса и позвякивание посуды. Ближнюю часть занимал бар, за стойкой которого Ричи разглядел темный силуэт бармена. — Клуб? — Кроме прочего. Ну, пошли, пошли... Подталкивая Ричи в спину, Аламо быстро пересек зал; они оказались у почти незаметной двери около стойки бара. Бармен, казалось, не заметил их, занятый протиранием бокалов. За дверью оказался длинный коридор, ведущий к лифту. Из помещений, расположенных по обе стороны коридора, раздавались знакомые Ричи звуки — шипение масла, стук ножа о разделочную доску; в воздухе носились дразнящие запахи. У него заурчало в животе. — Сюда, — дядя Антонио снова легонько подтолкнул его и без стука распахнул дверь в конце коридора, у самого лифта. Небольшой кабинет, куда они попали, был освещен лампами дневного света. Голые белые стены; сейф в углу, стол и два стула составляли всю обстановку. Из-за стола поднялся маленький бородатый человечек с залысинами и перехваченными сзади резинкой длинными волосами, одетый в серый костюм и сорочку. — Тони, — обрадовано воскликнул человечек, но его улыбка померкла, когда он увидел Ричи. — Кто это?... — Сядь, Виктор. Тот тут же уселся обратно за стол, выжидающе глядя на гостей. Аламо закрыл дверь и только потом придвинул стул и сел напротив. — Я по работе. Залечь надо на дно на пару дней. Нужна комната. Чистая, — с нажимом добавил он. — Конечно, — кивнул Виктор. — Все сделаем. Но ты хоть можешь сказать, в чем дело? — Парня видишь? Это сын Его Величества. Внебрачный, — сказал дядя Антонио, когда собеседник, выпучив глаза, уставился на Ричи, а потом снова вскочил и попытался поклониться. Сам Ричи, чувствуя себя глупо и не понимая, к чему клонится дело, кивнул ему. — Есть сведения, что Армия духов попытается похитить или убить членов королевской семьи, до кого сможет добраться. Приходится прятать. Не бойся, сюда никто не явится, просто нужно пересидеть несколько дней. Виктор, все еще ошеломленный, снова кивнул. — Понимаю... Конечно, Тони... э... Ваше Высочество... мой клуб к вашим услугам. — Вот и отлично. Значит, чистую комнату, хорошо? И поесть организуй. — Конечно-конечно, — забормотал он, роясь в столе и доставая из ящика ключ. — Министерство все оплатит. Когда заваруха закончится, составишь счет, и... Дверь приоткрылась, и Ричи опешил, узнав человека, просунувшего голову в кабинет — это был знаменитый поп-исполнитель, кумир всех молоденьких девушек Парадианы. — Привет, Вик! — жизнерадостно проорала звезда. — Пабло уже наверху, да?.. Погоди, а это что за красавчик? Ты же говорил, что мальчиков младше восемнадцати не держишь! Я тебе сто раз повторял, деньги не проблема... У Ричи отвисла челюсть. Дядя Антонио тем временем медленно обернулся, смерив певца нехорошим взглядом. — Исчезни, — попросил он. — Что значит «исчезни»? — возмутилась звезда, открывая дверь и нависая над ним в полный рост. — Ты хоть знаешь, кто я такой? — Знаю. А ты знаешь, кто я такой? — Нет, и мне... — Министерство внешней и внутренней безопасности, — негромко проговорил Аламо, демонстрируя звезде удостоверение. — Вот и познакомились. А сейчас давай, сделай себе одолжение и исчезни. — Франческо, — нервно подал было голос хозяин клуба, но Франческо быстро все понял, побледнел и пулей вылетел прочь. Ричи, сбитый с толку и злой, почувствовал, как его лицо заливает краска. — Так... что это за место? — Потом объясню, — сказал дядя Антонио, чуть ли не выхватил у Виктора ключ и вытолкал Ричи из кабинета. Лифт поднял их на третий этаж, и когда половинки двери разъехались в стороны, Ричи увидел длинный, тускло освещенный коридор, похожий на тот, внизу. Пол был покрыт мягким темно-синим ковром. У одной из дверей о чем-то тихо переговаривались между собой две девушки — коротко подстриженная блондинка и другая, с кожей цвета шоколада и длинными вьющимися волосами. Одежды на обеих было минимум; блондинка держала в руке плеть, а на поясе ее кожаных шортиков висела пара наручников.