Он узнает популярного актера, но не понимает, в чем дело. – Садись в машину, – тихо говорю ему я. – Я сейчас тоже сяду. Майк пожимает плечами, бросает еще один удивленный взгляд на Дастина и садится за руль. – Твой новый парень? – снова кривит губы в страшной улыбке Дастин. – По тачке не скажешь, что он при деньгах. Дастин хлопает машину басиста по капоту. – О чем ты? – только и спрашиваю я. – Как о чем? – в деланом удивлении вскидывает он темные брови, а я вдруг замечаю, что в ушах у него серьги – Дастин серьезно подошел к роли музыканта. – Ты ведь выбираешь тех, кто побогаче. Чтобы потом смотаться с бабками. Или не суметь сделать это, – смеется он. Я не знаю, что мне на это ответить, и отвожу взгляд. – Что ты тут делаешь? – вмешивается Хью, но Дастин лениво поднимает ладонь, давая ему понять, чтобы тот не вмешивался. Что отвечать на это, я тоже не знаю. Я не понимаю, что происходит, почему Дастин оказался на территории особняка и что мне теперь делать. – Жаль, что в тот раз тебе не удалось поживиться за мой счет, всего лишь наличка из кошелька, – продолжает Дастин. – Ты так просчиталась, детка. А ведь могла получить намного больше. Я привык дарить своим любовницам хорошие подарки. Любовница. Это слово словно стрела. Она пронзает меня в солнечное сплетение, и я начинаю задыхаться. А Дастин продолжает: – Серьезно. Я мог подарить тебе дом, тачку, украшения. Мы даже могли бы установить цену за каждую ночь, проведенную вместе, раз тебе так хотелось денег. Ты тогда нравилась мне, да и в постели оказалась горячей. Вместо холода теперь меня бросает в жар. Кажется, даже янтарное сердце горит. Как он смеет, черт побери! Мне хочется ударить его, но я снова сдерживаюсь, сцепляя руки за спиной в замок. – Думай, что хочешь, – отвечаю я. – Я не хочу о тебе думать, – отвечает он равнодушно. – Но ты снова встретилась мне. Забавно, – Лестерс тянет гласные, рассматривая меня пристально и насмешливо. – Дастин! Ты приехал! – слышу я звонкий голос Мунлайт – она спешно сбегает с лестницы и направляется к нам. Кажется, Льдина тоже не ожидала, что я и Лестерс встретимся. Вот почему он здесь – его пригласила Мунлайт. Между ними что-то есть? Они до сих пор общаются? Она… девушка Дастина? – Здравствуй, – улыбается ей Лестерс – в его взгляде гребаная искренность. И нежность – до боли знакомая. Диана возвращает ему улыбку, и они обнимаются, как старые добрые друзья. Мунлайт жадно смотрит в его лицо, и мои мысли темнеют от ревности, которую я так старательно сдерживаю. Одно дело твердить себе, что все в порядке и Дастин в прошлом, когда ты находишься далеко от него. Совсем другое – когда Дастин близко, запретно близко. – Безумно рад встрече, – говорит он. – Спасибо, что дал шанс, – отвечает она. Шанс? Шанс на что? На отношения? Ревность закрывает мне глаза. Дастин заправляет белую прядь Диане за ухо. Она опускает взгляд – смущенный и радостный. Заигрывает с ним. Смешно. Я не понимаю, что ненавижу, – мысли о том, что между ними что-то есть, или мысли о том, кто я теперь в глазах Дастина. Честно говоря, я не планировала видеться с ним – больше никогда. Но мои планы нарушены. Он – передо мной. И мне приходится бороться с собой и своими чувствами, желанием коснуться хотя бы его пальцев. Пока Дастин не видит, Мунлайт взглядом дает мне понять, чтобы я уезжала, а я касаюсь средним пальцем переносицы, поправляя невидимые очки. Этот жест всегда ее бесит. – Можешь ехать, – бросает она мне. – Спасибо за разрешение, теперь я могу быть свободна, мисс Мунлайт, – отвечаю я, глядя ей прямо в глаза – серые, словно речной лед. – Ты все еще здесь? – оборачивается ко мне Дастин. – Кстати, Ди, что она тут делает? – Работает на моего продюсера, – отвечает Мунлайт. – Будь осторожна и не оставляй где попало ценные вещи, – советует Дастин. – В смысле? – не понимает Мунлайт. – В самом прямом. Никогда не знаешь, где можешь встретить вора, – весело говорит Дастин. – Да, верно, – улыбаюсь я. Теперь улыбка не деревянная, она стала каменной. – Никогда не знаешь, кто окажется дураком. Вся его напускная веселость моментально испаряется – я вижу это по взгляду Дастина. И замечаю, как его пальцы дергаются, словно он хочет сжать их в кулак, но сдерживает себя. – Езжай, Ховард, – холодным тоном приказывает Мунлайт. – Спасибо за работу. Завтра продолжим с новыми силами. – Да, конечно. Отлично поработали, мисс Мунлайт, – тряхнув волосами – так, что они рассыпались по плечам, отвечаю я. – Вы тоже отдохните, ведь сегодня тоже много работали. Диана награждает меня обжигающим взглядом. В студии сегодня она ничего не делала – только заявила, что ей ничего не нравится. – Тебя ждет парень, – напоминает мне Дастин. – Да, точно, – улыбаюсь я. – Мы ведь собирались в клуб, а теперь опаздываем. Пока-пока, – машу я им обоим и забираюсь в машину со словами: – Дорогой, время веселиться! Едем! И тут же захлопываю дверь, чтобы они не услышали изумленный возглас Майка. – Что-о-о? – Едем, – отрывисто прошу я. – Пожалуйста, едем. У меня больше нет сил улыбаться. Но больше этого и не нужно делать – машина трогается. – Это Лестерс? Актер, верно? – спрашивает Майк. Я киваю. – Ты его знаешь? – любопытствует он. – Так, общались немного, – отмахиваюсь я. – Кажется, у них с Ледышкой что-то есть, – усмехается Майк. – Она так на него смотрела. Неужели Ледяной королеве может кто-то нравиться? Я пожимаю плечами – говорить об этом не хочется. Майк включает музыку – кажется, это кантри – и всю дорогу о чем-то болтает, а я лишь поддерживаю разговор односложными фразами. В голове – Дастин Лестерс. И он не торопится уходить из моих мыслей. Я не понимаю парадокса – мы не виделись больше года, но я так много думала о нем, что он стал мне еще ближе, чем был. Как это возможно? Я все еще люблю его. * * * Дастин идет следом за Дианой – они гуляют по саду, разбитому рядом с особняком, в котором находится студия. Этот сад большой и ухоженный – высокие фруктовые деревья, цветы в клумбах, дорожки, посыпанные гравием, деревянные лавочки, фонари – вдоль тропинок и на ветвях. С неба на сад опускаются сумерки, и нежный свет этих фонарей добавляет долю романтики. Это их первая встреча с того времени, как он уехал в США на съемки нового фильма. Его сердце стучит так, словно он пробежал несколько километров. Дастин медленно отходит от столкновения с рыжей. – Присядем? – спрашивает Диана, взглядом указывая на садовые качели, обитые мягким материалом, и Дастин кивает. Она забирается на качели с ногами, как ребенок, и обнимает подушку, а Дастин отталкивается ногами. Они качаются и разговаривают. Диана улыбается, а Дастин постепенно успокаивается. Он не понимает, что с ним происходит, и пока Диана рассказывает ему что-то об одной из своих песен, украдкой рассматривает ее лицо. Безусловно, она красива, и ее красота незаурядна, нетипична. Это изысканная красота, печальная, но изящная. Серые глаза Дианы – с поволокой, и в них – целое лунное море. Она – настоящая загадка. – Ты изменилась с нашей последней встречи, – невпопад говорит он. Девушка замолкает и удивленно смотрит в его лицо. – Сильно? – спрашивает она. – Достаточно. Стала более уверенной, яркой. Ты очень красивая, – признается Дастин и вновь заправляет белоснежный локон за ухо девушки, отмечая, что у нее симпатичные серьги – гвоздики в виде серебряных полумесяцев. – И твой голос – просто потрясающий. – Спасибо, – нервно сжимает тонкие пальцы на коленях Диана. – Серьезно, когда я слышу, как ты поешь, во мне что-то переворачивается, – признается Дастин. – Не знаю, что со мной. Не знаю, почему мы перестали общаться. Не знаю, как ты это делаешь. – Что? – тихо спрашивает Диана. – Завораживаешь меня своим голосом, – прикрывает глаза Дастин. – Спой мне что-нибудь. Пожалуйста. Взгляд Дианы становится отсутствующим. – Извини, сейчас не могу, – отвечает девушка. – У меня… речевой режим. Потом, хорошо? Дастин не знает, что такое «речевой режим», но понимающе кивает. – Да, конечно, прости. Ты же теперь певица. Наверняка ты не можешь петь постоянно. Бережешь голос, верно?