– Пишу в свой блог, – ответила та. – Мои подписчики ждут. Их очень много, – хвастливо добавила она. – Потому что я профи. – Профессионализм очень ценен, – важно заметил Гаврилов. – Ее блог читают в основном девчушки, поклонницы «Сумерек», – пояснил снизу Петюня. Без наушников он оказался довольно разговорчивым. – «Сумерки»? Ну, это же галиматья какая-то сопливая, – раздула ноздри Овсянкина. – «Сумерки» всегда будут популярны, – все с той же важностью заявил Гаврилов. – Потому что в основном их читают несчастные девушки. Каждый год подрастают все новые несчастные девушки… И принимаются читать «Сумерки». – Да ну вас, – засмеялась Овсянкина, явно кокетничая. – Смотрите, вот мой утренний пост. Рассуждаю о том, что такое «новая роскошь». – И что же? – Гаврилов незаметно подмигнул Веронике. – Минимализм, секонд-хенд и апсайклинг. – Ап… Кто? В этот момент мимо них прошла соотечественница, громко разговаривая по телефону. – Я не стану портить свою кредитную историю, – кричала она. – Я не такая глупая. Овсянкина тут же доверительно прикоснулась к руке Гаврилова. – Смотрите, как работают мастера слова, – сообщила она и быстро настрочила в ленте, читая при этом вслух: – «Кредитная история – это история моей глупости». Оп-ля! Чем не затравка для дискуссии? Да меня сейчас завалят комментами. Овсянкина прямо на ходу выгрызала из путешествия сочные куски для своего блога. «Вот все у нее получается, – подумала Вероника. – И только Богдана ей до сих пор не удалось заполучить». Она отвлеклась, снова подумав о том, что, возможно, ей самой стоило бы позвонить Медникову-младшему. Но станет ли он с ней разговаривать, это вопрос. Тем временем Гаврилов с Овсянкиной продолжали какой-то культурный диспут о женской литературе. – Мелодрамы похожи на трюк с распиливанием женщины, – заявил Гаврилов. – Сначала сильно переживаешь, а потом все хорошо кончается. На лице Овсянкиной появилось опасливое выражение. – Вряд ли я пригласила бы вас в свой книжный клуб, – сказала она. Вероника поняла, что этого типа нужно уводить отсюда, иначе до Овсянкиной все-таки дойдет, что он издевается. – Простите нас, – сказала она, подталкивая его в спину. – Если увидите Лидию, сообщите, что ее ищет Леонид Филиппович. Она оттащила Гаврилова подальше и, развернув к себе, требовательно спросила: – Ну? Все получилось? Жена вас приревновала? – Вообще-то мы с ней вчера хотели обсудить развод. Вероника мгновенно вскипела: – А развод надо было обсуждать именно на танцах? Впрочем, какое мне дело! – Не верю, что вы расстроились, когда увидели нас вместе, – язвительно ответил Гаврилов. – Иначе не завалились бы в казино. – Откуда вы знаете про казино? – Позвав вас на танцевальный вечер, – он внимательно посмотрел на Веронику, – я хотел проверить, есть ли у вас ко мне чувства, которые можно ранить. Вероника не успела ничего ответить, как он продолжил уже совсем другим, бесшабашным тоном: – Специально для вас я нашел ресторан, где подают кофе с солью и апельсином. Обещаю, вам понравится. Вы ведь еще не пили кофе? – Конечно, пила. Но выпью еще, – ответила она, оглянувшись на Овсянкину с Петюней. – Смотрите, как забавно они смотрятся: прямо как близнецы, – усмехнулся Гаврилов. – У них два одинаковых айфона, и оба в красных чехлах. – Два одинаковых айфона, – медленно повторила Вероника, уставившись в одну точку. – Так ведь медальонов тоже могло быть два! – Каких медальонов? – изумился тот. – Вы, вообще, о чем? – Послушайте, мне нужно зайти в ювелирный магазин, – торопливо объяснила Вероника. – Если подождете пятнадцать минут, я с удовольствием выпью чашечку странного кофе, который вы так горячо рекомендуете. И Вероника помчалась в тот самый ювелирный, возле которого они с Лидией встретили Медникова. Магазин отнюдь не пустовал, вдоль застекленных витрин бродила дюжина туристов, но Веронике удалось довольно быстро и без помех отыскать медальон, который она видела уже дважды. Она заговорила было по-английски, но персонал очень быстро определил ее национальную принадлежность и вызвал русскоговорящую продавщицу. «Выходит, зря я делала громкие заявления про то, что дворецкий просто не мог понять Лидию», – пронеслось в голове Вероники. – Чем я могу помочь? – тем временем спросила девушка, приветливо улыбнувшись. – Планирую привезти из путешествия подарок тете, – на ходу сочинила она. – Так что пока просто приглядываюсь. Мне нравится вот этот медальон, но он дороговат. Хотя, возможно, я все-таки вернусь за ним. А он у вас один? Девушка кивнула: – Всего их было три. Но два уже купили. – Наверное, тоже какая-нибудь тетушка, – предположила Вероника. – Нет, мужчина. Сказал – в подарок. Сначала взял один, а через некоторое время вернулся и купил еще один, – охотно поделилась информацией продавщица. «В подарок», – завороженно повторила про себя Вероника. Поблагодарила любезную девушку и вышла из магазина. Вот так номер! Значит, Медников купил один медальон для Лидии, а потом вернулся и купил второй медальон для Жанны? С какой стати он решил осчастливить жену брата таким роскошным презентом? Веронике пришла в голову только одна мысль – у Леонида Филипповича и Жанны роман. Тогда становится понятным, почему Медников собирается финансово поддержать фестиваль «Серебряный лист». И почему Жанна, не особо задумываясь, совершает дорогие покупки направо и налево. Непонятно только одно – за каким лешим Леонид Филиппович купил и жене, и любовнице одинаковые украшения? Довольно странно, если учесть, что обе обожают наряжаться и постоянно видятся. Может возникнуть конфуз! А что, если… Что, если Жанна сама выбрала этот медальон в ювелирном и попросила Леонида Филипповича купить его? Он и купил. Но, когда выходил из салона, наткнулся на свою жену. Пришлось сделать вид, будто этот медальон куплен именно для Лидии в знак примирения. Конечно, Медникову пришлось рассказать об инциденте Жанне. Та наверняка вспылила и отказалась от замены. Пусть ей и придется некоторое время не надевать эту вещь или надевать тайком, она от нее не отступится! Тогда Леонид Филиппович вернулся в магазин и купил второй медальон. Кажется, теперь все встало на свои места. Нет, но Жанна-то какова! Приходила к ней в каюту, разыгрывала сцену ревности, делала вид, что обожает мужа. Одним словом – актриса. Наверное, благодаря ее актерским способностям, их с Медниковым до сих пор не накрыли. – Кажется, мне удалось найти в шкафу Медникова один симпатичный скелет, – сообщила Вероника Гаврилову, когда официант поставил перед ними по довольно большой чашке с ароматным напитком. Она опасливо понюхала свой кофе и отхлебнула глоточек. И тут же похвалила, быстро посмотрев на Гаврилова: – Вкусно. Он сидел вполоборота и пристально смотрел на нее. – Вам что, надоели все эти детективные истории? – догадалась Вероника. – Да нет, наоборот, – он хмыкнул. – Я подобной жизнью никогда раньше не жил, честное слово. У меня такое впечатление, как будто я гнал по накатанной лыжне и вдруг вылетел из нее. Только сейчас начинаю понимать, что вторая половинка может быть и деятельной, и веселой, и отважной… – Он оборвал себя на полуслове. – Так что там с ювелирным магазином? Вероника почувствовала, что краснеет. – Подождите, я все-таки хочу знать: вы вчера поговорили с женой? – поспешно спросила она. – Да толком и не успел. Вы ведь убежали, и я пошел за вами. Вероника поняла, что тон их разговора меняется с легкого на почти что серьезный. А может быть, и на очень серьезный. Она почувствовала мягкий удар в сердце, и тут… увидела жену Гаврилова. Та подошла незаметно и остановилась напротив. – Здрасьте, – бросила она, невнимательно взглянув на Веронику. Гаврилов хотел подняться на ноги, но Татьяна остановила его движением руки. – Я на секунду, – сказала она неприязненным тоном. – Прошу тебя не мстить Коле. – Потому что ты его внезапно полюбила? – насмешливо спросил Гаврилов. – А что, нельзя? – Можно. Только ваш союз очень похож на обтяпанное дельце. – Ну и что? Ты носишься с дурацкими идеалами, а Коля умеет тупо зарабатывать деньги. Поэтому он – молодец. – Ну, вот. Пошли сравнения, – вздохнул Гаврилов. – Да уж, с виду ты парень хоть куда, – она бросила короткий насмешливый взгляд на Веронику. – Но очень совестливый, а потому бесперспективный. Вероника, которая должна была бы почувствовать себя лишней, поддавшись порыву, накрыла руку Гаврилова своей ладонью. Почему бывшие жены бывают такими жестокими и безжалостными?! – Да ты присаживайся, Таня, – предложил Гаврилов совершенно спокойно. – Вижу, тебе есть что сказать. – Я уже все сказала, – отрезала та. – Оставь Колю в покое. – Развернулась и удалилась, покачивая бедрами, абсолютно довольная собой. Вероника некоторое время смотрела ей вслед и вдруг заметила, что держит Гаврилова за руку. – Ой, – сказала она, – простите, это просто защитная реакция на внешнюю агрессию.