Расстроенная Жанна с красными щеками улыбнулась Веронике натужной улыбкой. – Кому это интересно, Эдик? – прошипела она. – Идем скорее на палубу. С этими словами Жанна припустила по коридору, размахивая сумкой. Эдуард же на секунду взял Веронику под руку и, понизив голос, сказал: – Нет, но чтобы она – ОНА! – что-нибудь забыла… Это я не знаю, что должно было случиться. Землетрясение, наверное. Помнится мне, перед путешествием она купила целых три пляжных халата, и все не могла выбрать, какой взять с собой. И ни одного не взяла! А я теперь должен таскаться с ней по чертовым магазинам: раз мы в чужой стране, одна она ни за что не пойдет. На этом он прервал свою тираду и помчался вслед за женой. Вероника смотрела ему вслед и думала о том, что сочетание слов «пляжный халат и шляпа от солнца» вызывают у нее какие-то смутные воспоминания. Однако ничего определенного на ум так и не пришло, и она отправилась за своим кофе. Снаружи ее встретила оглушительная синева и лежащий неподалеку остров, застроенный светлыми домами, сложенными будто из бело-розовых ракушек. Яхты, моторки и парусники растянулись вдоль всей береговой линии разноцветными бусами. От света и красоты кружилась голова. «Если бы меня попросили вообразить картинку абсолютного счастья, я бы представила себе этот остров, – подумала Вероника, замирая от восторга. – Неужели люди просто живут среди такого великолепия день за днем?» Впрочем, через некоторое время она задышала ровнее, а беспокойные мысли вернулись. В который уже раз Вероника вернулась к началу всей этой истории, к вечеру после Маринкиной свадьбы. Кажется, кое-что они с девчонками упустили! Вероника посмотрела на часы, прикинула разницу во времени и тут же написала записку Святославу: «Сделай мне одолжение: поспрашивай, пожалуйста, в редакции, может быть, кто-то посторонний интересовался тем, когда и с каким экипажем я должна была отправиться в автопробег? Это важно». Святослав немедленно перезвонил. – Я знаю, что ты любишь детективы Гарднера, – заявил он без всяких предисловий. – И наверняка помнишь, что Пол Дрейк не только регулярно добывал для Перри Мейсона информацию, но и выставлял ему за это нехилые счета. – Счета? Да ты вообще собирался меня удочерить, – возмутилась Вероника. И тут же перешла на примирительный тон: – Ну, ладно тебе, Святослав. Я знаю, что злоупотребляю твоим хорошим отношением, но это только потому, что попала в ужасную передрягу. Обещаю в качестве благодарности познакомить тебя с Николь уже по-настоящему. Тем более что она как раз рассталась с сыном миллионера. – Серьезно? Ну, тогда по рукам. И заметь – никто тебя, Ивлева, за язык не тянул, – повеселев, заявил тот и отключился. Конечно же, Веронике не терпелось узнать новости о Богдане. Жаль, что не получится самой с ним поговорить. Что бы, интересно, он сказал о ссоре с Николь возле спортклуба? Они ссорились когда-то давно? Николь ничего такого не помнит, она уверена, что фотографии фальшивые. Тогда пусть Богдан попробует объяснить, кто и зачем сделал их и отправил Кристинке. Хоть бы какой-то свет пролить на это темное дело. На сегодняшний день все худо-бедно разъяснилось, кроме двух важных моментов. Момент первый. Кто поменял их с Николь местами и зачем? Кто отвез Николь в лес и бросил там одну? Момент второй. Кто все-таки напал на нее возле мини-гольфа? Если Лидия, то зачем она это сделала? И стоит ли настоящей Николь бояться? Ведь если Лидия решилась на убийство, что мешает ей продолжить начатое уже в Москве? Еще Вероника, конечно же, не могла не отметить, что старик Смычкин и его бабуся накачали Купцова снотворным. Ее и Николь на свадьбе тоже вырубили при помощи снотворного. Совпадение? Или старики знают больше, чем говорят? Что, если их афера с выкупом раскрыта не до конца? В конце концов, у них там целый покерный клуб. Пока она размышляла, пришел ответ от Святослава: «Ира из секретариата приняла звонок от пилота экипажа, который позвонил уточнить время и место твоей погрузки в машину. Она запомнила, потому что удивилась звонку. Ведь перед этим сами же организаторы пробега и сообщили в редакцию о времени и месте. А что вообще происходит?» Вероника ответила, что скоро обязательно все ему расскажет, и получила в ответ подмигивающий смайлик. «Выходит, в редакцию позвонил мистер икс, представившийся водителем экипажа, и выяснил, куда и когда нужно привезти Николь, чтобы отправить ее в Крым вместо меня», – подытожила Вероника. Ну, в общем-то, примерно понятно, как все было проделано. Но, господи боже мой, зачем?! Этот вопрос ее просто измучил. Не в силах побороть любопытство, Вероника решила отправиться к Медникову и узнать последние новости. Николь, к слову сказать, наотрез отказалась звонить Богдану с вопросами. «Когда мы с ним выясняли отношения, он на меня так жутко орал и даже обзывался, – сказала она. – И я совершенно не готова идти на мировую. Ни под каким соусом. Да и вообще… У него жуткий характер – даже если он что-то может прояснить, ни за что не расскажет мне. Просто из вредности». Постучав в каюту Леонида Филипповича, Вероника постаралась придать своему лицу спокойное и вежливое выражение. Однако когда дверь открылась, она тут же об этом забыла. В каюте, кроме Медникова, находилась взволнованная и растерянная Наташа. – Вы сегодня видели Лидию? – сразу же спросил Медников, буравя Веронику взглядом. – Нет, – ответила та. – Видела Эдуарда и Жанну. Это все. – Лидия пропала, – сообщила Наташа с определенной долей трагизма. Было видно, что она старается не паниковать, но не может с собой справиться. – Я утром зашла к ней и вижу – кровать застелена, а Лидии нет. – Ничего не понимаю, – пробормотал Медников, уставившись в свой телефон. Вероятно, он уже не в первый раз набирал номер жены и не получал ответа. – Абонент в сети не зарегистрирован. Ерунда какая-то. – Расскажите Леониду Филипповичу, что произошло вчера вечером, – предложила Вероника. – Про звонок и прочее. – Какой звонок? – тут же вскинулся Медников. – Вчера ночью, уже после полуночи, Лидии кто-то позвонил по телефону. Она сказала: «Привет, подожди минутку», после чего позвала меня, велев выйти из каюты и часик погулять. Я хотела забежать к себе, чтобы взять мобильный, но Лидия тут же потеряла терпение. Начала кричать и велела немедленно убираться. Она явно не хотела, чтобы я присутствовала при разговоре. В смежной комнате и так, в принципе, ничего не слышно, но Лидия очень сердилась, поэтому я ушла без телефона. Конечно, я могла бы выйти в коридор и уже оттуда попасть в свою комнату, но не стала. Когда я уходила, она ответила тому, кто позвонил. Я не поняла, кто это. Лидия начала что-то быстро объяснять… – А что, что она объясняла? – встревожился Медников. – Может быть, что-то касательно банков, счетов? Или звонок показался вам личным? – Н-не знаю, – запнулась Наташа. – По-моему, все-таки не личный. Дворецкий как раз принес вторую подушку, которую затребовала Лидия. Он, наверное, слышал, как она на меня кричала. Мне было неловко перед ним. И часть разговора он тоже слышал, можно у него спросить. – Но ведь Лидия говорила по-русски, – возразила Вероника. – Конечно, наши соотечественники где только не работают. Но в такие совпадения я не верю. А если он испанец или португалец, то, конечно, ничего не понял. – По-моему, он немец, – сообщила Наташа. – Я как-то не подумала… – Так, – сказал Медников, хмуро глядя на помощницу своей жены. – Пойдем дальше. Вы вышли из каюты. А что было дальше? – Я отправилась в бар и там встретила вот… Веронику. Мы посидели пару часов… Было уже поздно, и я хотела вернуться к себе, но по дороге повстречала Андрея, который за день отоспался и вышел погулять. Сначала мы немного поболтали, а потом пошли к нему в каюту и всю ночь играли в покер. – Это на вас Смычкин так подействовал? – сердито спросил Леонид Филиппович. – Вернувшись утром в каюту, я сразу проверила свой мобильный, – продолжала объяснять Наташа. – Звонков и сообщений от Лидии не было. Ума не приложу, куда она подевалась. – Пойдемте, – приказал Медников. – Теперь я сам хочу все осмотреть. Вероника обрадовалась, что ее не отправили восвояси, и потрусила вслед за Леонидом Филипповичем и Наташей. Каюта Лидии выглядела обычно – никаких разбросанных вещей или наводящих на мысль о ссорах разбитых стаканов. Обычные мелочи тут и там, соломенная шляпа с примятой тульей на диване, на журнальном столике – коробка с Frutte martorane – марципановыми фруктами с Сицилии. Вероника, как заправский сыщик, сразу же заглянула в корзину для мусора. В ней лежала только одна стеклянная бутылочка из-под сока алоэ со сморщенной этикеткой. Медников огляделся по сторонам и обернулся к Наташе. – Пожалуй, только вы можете сказать, что Лидия взяла с собой, – сказал он. – На месте ли ее сумочка, документы, круизная карта. Мы ведь уже вошли в порт и пришвартовались. Она могла сойти на берег, нет? Пока Наташа бегала по всем помещениям, Леонид Филиппович продолжал изучать обстановку зорким взглядом. Возможно, он видел что-то, чего посторонние люди заметить не могли. – Сумочки с документами нет, – сообщила через некоторое время Наташа, просветлев лицом. – И все равно это странно. Она меня не разбудила. Такого не было никогда. Никогда! – подчеркнула она. – Я попрошу команду проверить, сходила ли моя жена на берег или нет, – решил Медников. – А вы расспросите Кристину, Эдуарда, Жанну… Кого сможете. * * * Вероника удивилась, когда наткнулась на Петюню, сидевшего в шезлонге на палубе без наушников. Солнечные очки на лбу, на ногах сандалии, блаженная улыбка. – Здрасьте, – поздоровалась Вероника, подходя к нему. – Вы не встречали Лидию? – Не-а, – ответил Петюня. – А что? – Мы не можем ее найти. Телефон она выключила. – Наверное, сошла на берег. – Наверное. – Вероника помолчала. – Может быть, Кристина в курсе? Кстати, где она? – Понятия не имею, – весело ответил Петюня. Было так странно видеть его осмысленную физиономию и слышать связную речь, что Вероника замешкалась. – Вы что, поссорились? – с плохо скрываемым любопытством спросила она. – Не, мне просто все надоело. – Петюня поднял обе руки вверх и сладко потянулся. – Чего надоело-то? – Кристинка попросила меня поехать с ней в круиз и изображать ее парня, чтобы Богдан ревновал. А с чего ему ревновать? Рассказываю потому, что быть замешанным во всякие выкупы-похищения просто не хочу. Не подписывался на такое. – А вы правда политический обозреватель? – Рерайтер, – пожал плечами тот. – Кому какая разница? – Если вы ни в чем не замешаны, то никакой. – Я вам сказал, потому что вижу, вы что-то такое расследуете. Медниковым меня не сливайте, ни к чему. Уж осталось-то всего ничего путешествовать. – Ладно, – пожала плечами Вероника. – Я никому не скажу о нашем разговоре. Кристине тоже не скажу, – добавила она, заметив Овсянкину, которая танцующей походкой направлялась к ним. Она была в белых шортах и ярко-красной рубахе и держала перед собой айфон, как миноискатель. Метрах в ста позади нее Вероника заметила свеженького, как огурчик, Гаврилова. Сначала она хотела сделать вид, будто не замечает его, но потом решила, что это мелко, и помахала рукой. – Салют, – сказала Овсянкина, первой прибыв к шезлонгу, на котором возлежал ее мнимый бойфренд. – У вас тут что, политические дебаты? – Вроде того, – ответила Вероника. – Ты не видела Лидию? Медников не может ее найти. Наташа тоже. – Не, никого пока не видела. – А с Богданом уже поговорила? – Ну, так, – дернула плечиком Овсянкина. – Немножко. В этот момент подошел Гаврилов и самостоятельно всем представился. – Мы познакомились в баре, – коротко пояснила Вероника, чтобы хоть как-то определить его статус. Гаврилов держался как обычно, хотя и поглядывал на Веронику с некоторой задумчивостью. Она решила, что теперь в их отношениях появилась та безнадега, которой веет от всех несчастных влюбленностей. Пора было признаться себе, что она втюрилась в этого парня по уши. Нашла время. Углубившись в свои мысли, Вероника пропустила тот момент, когда между Гавриловым и Овсянкиной завязался диалог. – А что это вы сейчас делаете? – спрашивал тот, заглядывая в ее айфон.