– Погодите, разве Богдан не ждет нас на борту круизного лайнера? Вероника и в самом деле была поражена новостью о том, что Богдан исчез. Выходит, они с Николь исчезли оба! Только по очереди – сначала он, потом она. Если верить Лидии, в день Маринкиной свадьбы Николь еще до поездки в Кипелково встретила Богдана возле фитнес-клуба, посадила в свою машину и уехала. «А вечером нас обеих опоили снотворным. Вот тебе и ну, – подумала Вероника. – Похоже, вся эта чехарда с переодеванием и убийца на теплоходе могут быть связаны с Медниковыми». – Мы не знаем, ждет нас Богги на лайнере или не ждет, – ответила Лидия, продолжая сканировать Веронику взглядом. «Прямо как интроскоп», – подумала та. – В круизе мы должны были обсудить кое-какие семейные дела. Очень срочные и важные дела. То, что он ни разу не позвонил и так надолго выключил телефон, представляется мне невозможно странным. А я ненавижу странности. Вероника подумала, что прямо сейчас Лидия должна достать длинный мундштук, вставить в него пахитоску и, затянувшись, выпустить в воздух облако слоистого дыма. Весь ее облик был столь кинематографичен, что на ум то и дело приходили сцены то из «Секретов Лос-Анджелеса», то из «Голубого ангела». Вместо пахитоски Лидия достала из сумки маленькую стеклянную бутылочку с густой прозрачной жидкостью, картинно отвинтила крышку и сделала глоток. На бутылочке было написано по-английски: «Листовой сок алоэ». Сколько-то там жидких унций. – Я поехала в фитнес-клуб, потому что хотела помириться, – сообщила Вероника, хотя совсем не была уверена в том, что у Николь именно это было на уме. – Но, слово за слово, мы с Богданом снова начали ссориться, и я его высадила. – Где? – спросил со своего места Медников, который ни разу за все это время ни жестом, ни взглядом не показал, что прислушивается к разговору. Однако сейчас он поднял голову и смотрел на Веронику пристально, прокурорски, и она знала – случись что, срок ей не скостят. А возможно, сразу приговорят к смертной казни. Взгляд его был таким холодным и тяжелым, будто вместо зрачков в его глаза были вставлены свинцовые шарики. – Да я не помню где. Где-то, – она взмахнула обеими руками, будто фокусник, который только что заставил раствориться в пространстве увесистого кролика. – Мы ехали и ссорились, я разгорячилась и рулила по инерции. – Надеюсь, полиции не придется отслеживать путь автомобиля через GPS-навигатор. Молитесь, чтобы мой сын объявился. – Наш сын, – с нажимом на первом слове поправила Лидия. Медников пожал плечами и равнодушно ответил: – Ну, если тебе так хочется. С этого момента скребущая душу тревога уже не покидала Веронику. Вероятно, и с Богданом, и с Николь случилось что-то ужасное. И вряд ли Медников-младший встретит их на корабле широкой летней улыбкой со стаканчиком «виски сауэр» в руках. – Так из-за чего вы поссорились? – спросила Лидия и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ты ведь хорошо зарабатываешь? Вижу, ты многое можешь себе позволить. Она пристально рассматривала голубое платье, даже вытянула шею. Наверное, определила дизайнера и ей сразу стала понятна стоимость вещи. – Мой бизнес развивается, – ответила Вероника, как ей показалось, со скромным достоинством. – К такому платью подошло бы украшение. – Заставить Лидию поменять тему могла бы только жесткая турбулентность, которая перемешала бы ее внутренности. Но самолет летел ровно, за стеклами иллюминаторов лежала голубая бездна, мотор строго держал одну выбранную ноту, поэтому Лидия продолжила пытать Веронику, и тон ее не был особо добродушным. – Неужели Богги не догадался подарить тебе что-нибудь красивое? Какую-нибудь брошь или кулон? Вероника отрицательно покачала головой: – Ваш сын не делал мне подарков. По крайней мере, так говорила Николь. Хотя сейчас Вероника не была уверена в том, что подруга делилась с ней и с Маринкой абсолютно всем. – Даже если появился серьезный повод? – Лидия покачала ногой в остроносой бежевой туфле. В бизнес-круизе Вероника узнала, что бежевая обувь зрительно удлиняет ноги. Хотя куда уж длиннее. – Ни по поводу, ни без повода. – Она поерзала на своем месте, потому что у нее затекла шея и одеревенела спина. Все время, пока шел разговор, она сидела напружившись. Даже ее желваки были тверже камня. – А раньше ваш сын когда-нибудь исчезал из поля зрения? – задала она встречный вопрос. Лидия повела плечом, показывая, что любопытство Вероники ей не очень нравится. Но отмахиваться не стала. – Бывало несколько раз, когда его, так сказать, подхватывал вихрь приключений… Господи, ну да, Богги способен загулять. Но до сих пор ни разу не пропускал деловых мероприятий. А на этот раз не явился на важную встречу, что очень расстроило его отца. – Лидия слегка повернула голову и бросила обеспокоенный взгляд на мужа. Веронике показалось – она недоумевает, почему тот полноценно не участвует в разговоре. – Кроме того, – продолжала Лидия, – буквально только что умерла его бабушка. Между прочим, любимая. В последнее время он постоянно торчал у нее. Впрочем, что это я? Наверное, вы вместе ездили к ней в гости. У Богги ведь по отношению к тебе серьезные намерения, верно? – Я не была знакома с вашей бабушкой. То есть с его бабушкой. – Вероника даже думать боялась, что сделают с ней эти двое, когда узнают, что она не та, за кого себя выдает. Длинные и острые ногти Лидии, покрытые гель-лаком, казались жесткими, как у орлицы. «Вдруг она захочет выцарапать мне глаза? – ни с того ни с сего подумала Вероника. – Нет, вряд ли она станет размахивать руками. Медников просто прикажет своему Терминатору от меня избавиться». Кстати, Терминатор по имени Андрей все это время оставался практически незаметным, хотя наверняка все видел, слышал и запоминал. Мускулистый, как и положено телохранителям, он тем не менее не выглядел устрашающим, а его невыдающаяся физиономия и нос картошкой могли бы даже умилить. Но вот прическа все портила – Веронике никогда не нравились мужчины с излишне четкими проборами. – Хм, странно, – Лидия энергично подвигала бровями. Вероятно, это означало бурю недоумения. – Богги готовился представить тебя нам. Экстраординарное событие, учитывая, сколько девушек вьется вокруг него. – Она остро посмотрела на Веронику, возможно, пытаясь ее задеть. – Что же, Богги вообще ничего не говорил тебе про бабушку Эльзу? – Нет, ну… Может, и говорил, но ничего такого, что могло бы задержаться в памяти, – выкрутилась Вероника. Она изо всех сил пыталась расслабиться. Она точно знала, что врать нужно с расслабленным животом, иначе тебя раскусят. Бог с ней, с Лидией, но Медников легко может заподозрить неладное. У человека, ворочающего большими деньгами, нюх на вранье должен быть отменным. Про бабушку Эльзу Вероника ни разу не слышала. Одно из двух – или Богдан держал Николь на расстоянии от всех своих родственников, или это Николь держала на расстоянии от себя ближайших подруг. Лидия еще некоторое время забрасывала Веронику вопросами – неожиданными, а порой и неудобными, но та уворачивалась от них, как Тайсон Фьюри от ударов противника, демонстрируя великолепный «пик-а-бу-стиль». За время полета случилась лишь одна передышка, когда им подали еду, и Лидия переключилась с Вероники на утку с фруктами. Потом принесли шампанское, и Лидия уговорила пару бокалов молча, глубоко задумавшись о своем. Только на секунду отвлеклась и спросила мужа: – Ты так и не вспомнил, где оставил своего красного кота? – К сожалению, нет, – коротко ответил тот. – Может быть, он просто выпал у меня из кармана. Вероника не осмелилась спросить, о чем это они. Наверное, Леонид Филиппович потерял какой-то талисман или брелок. Она нервничала и не смогла проглотить ни кусочка, хотя еду подали ароматную и наверняка отменно приготовленную. И вот наконец Медников коротко бросил: – Подлетаем. Вероника вытянула шею, чтобы лучше видеть картинку в иллюминаторе, и на мгновение забыла о том, какие ужасные обстоятельства привели ее на этот самолет. Под крылом лежало синее стеклянное море и кусочек бело-кремового берега. Дома вдоль кромки воды стояли вплотную друг другу, словно держали оборону. Вытравленный солнцем пейзаж показался ей упоительно прекрасным. – Пароход отплывает в шесть, – сообщила Лидия, мельком взглянув на маленькие часы, место которым было в каком-нибудь музее современного искусства. – Так что мы можем сразу ехать и загружаться. А вдруг Богги уже там? – Лайнер, а не пароход, – бросил Медников. – Последний в мире морской пароход с гребным колесом плавает в Шотландии, называется «Уэверли». – Ненавижу, когда ты меня поучаешь, – пробормотала Лидия. – Что же касается Богдана, – продолжал Медников, – то он может присоединиться к нам в любом европейском порту. – Он на секунду замолчал, потом внимательно посмотрел на Николь: – Не так ли, молодая леди? – Но ведь мы с Богданом поссорились. Вдруг он меня выгонит с корабля? То есть с лайнера? – задала Вероника вопрос, который сильно ее волновал. Конечно, она хотела, чтобы младший Медников оказался жив-здоров, но встретиться с ним именно теперь было бы неприятно. – Почему это выгонит? – будто бы даже рассердилась Лидия. – У тебя есть билет, так что имеешь право плавать, сколько захочется. Вероника удивилась такой моральной поддержке и даже немножко успокоилась. Самолет тем временем начал активно снижаться, потом коснулся земли, грузно подпрыгнул и покатился, замедляя ход, мимо песочно-ржавых кустов, окаймлявших посадочную полосу. Впереди, в голубой дымке, виднелись горы и огромное количество близко посаженных домов и вилл, утопавших в темной зелени. В Грецию судьба не заносила Веронику ни разу, а конкретно с Корфу она была знакома только по книгам Даррелла. Ей было жалко, что путешествие, которое могло бы доставить столько удовольствия, пропадает зря. Разве можно наслаждаться красотой мира, когда твоя подруга бесследно исчезла, а дома поджидает убийца, жаждущий твоей смерти? После прохладного воздуха на борту жара снаружи оглушала. Как только они ступили на трап, их словно окатили с ног до головы горячей солнечной водой. Уже через пару минут Веронике стало казаться, что ее платье сшито из змеиной кожи, которая слишком плотно прилегает к телу. Паспортного контроля она почему-то больше не боялась и, водрузив очки на нос, двинулась вслед за Медниковыми, которые вообще не смотрели по сторонам, а просто шли к своей цели. Лидия раскрыла рот только один раз, чтобы отдать какое-то распоряжение Наташе и сообщить, как ненавидит аэропорты. Прошло меньше получаса, а они уже загружались в арендованные машины, которые возникли перед ними, словно по волшебству. Веронике не приходилось ничего делать самой, только переставлять ноги. Лидия и Медников не разговаривали ни с ней, ни друг с другом. Только иногда отдавали короткие распоряжения своим помощникам. «Какая-то она скучная, их красивая жизнь», – мимоходом подумала Вероника, усаживаясь на заднее сиденье большого белого автомобиля. Он был таким чистым, будто бы его только что натерли зубной пастой и отполировали. Вероника рассеянным взором оглядела окрестности – где-то тут, совсем рядом, шумят оливковые рощи и стрекочут горластые цикады, но душа не разворачивается навстречу красоте и простору. «Потому что я не турист, а заяц. Чтобы попасть сюда, я обманула приличных людей», – одернула себя Вероника, и сердце ее снова наполнилось страхом и тревогой. Единственное, что она успела заметить, – это небо над головой, набитое ватными облаками. Небо было ярко-голубым, как в мечтах. Едва автомобиль тронулся с места, в сумочке Вероники ожил телефон – он несколько раз странно квакнул и только уж потом прозвенел, как положено, оповестив о полученных сообщениях. Первое послание было от Маринки, но выглядело оно так, будто его написал шизофреник на пике полнолуния. Сообщение гласило: «Ел. Сем. поняла, почему д. Б. х. у. Но не говорит. Срочно нап., что ты знаешь про дятлов». Вероника уставилась на телефон с таким изумлением, как будто это он сам придумал столь бредовый текст. Больше всего ее поразили дятлы. Каким чертовым боком в эту историю могли впаяться дятлы? Впрочем, если говорить по правде, все остальное тоже выглядело довольно дико. «Напиши все слова полностью, – настрочила она ответ. – Я не поняла ровным счетом ничего. А дятлы для меня все равно что инопланетяне – я знаю, как они выглядят, но в основном по картинкам и рассказам очевидцев». Второе сообщение прислал Святослав. И вот оно-то как раз было не только понятным, но и весьма информативным. И очень длинным! «Не могу дозвониться, – написал он. – Вероника, несколько дней назад погиб Пашка Агеев – авария на дороге». Тут Вероника ахнула. Агеева она знала, он был независимым журналистом, и одно его недавнее расследование привело к громким отставкам в Министерстве образования. Кроме того, Агеев приходился каким-то дальним родственником их главному редактору. Судя по всему, информация поступила как раз от него. Вероника стала торопливо читать дальше: «Наш главный ездил к Пашкиной сестре, и та передала ему все материалы, над которыми ее брат работал в последние месяцы. Там есть кое-какие разработки по Минобороны, а конкретно – по центральному управлению имущественных отношений, где числится ваш дядя Боря. Так что, возможно, над дядиной головой сгущаются тучи. Помнишь коротышку, который меня так заинтересовал? Это генерал-полковник Тотосов, и его фигура в Пашки-ном расследовании ключевая. А мы с тобой видели этих двоих вместе. Неизвестно, как главный распорядится этим досье. Придержит или велит кому-нибудь продолжать копать. Но мне сдается, он передаст папочку куда следует. Так что мотай на ус». Веронике потребовалось всего несколько секунд, чтобы задать встречный вопрос: «А это действительно был несчастный случай? С Агеевым?» И Святослав тут же ответил: «Пока считают так». Вероника спрятала телефон в сумочку и уставилась в окно. Прекрасные незнакомые пейзажи проплывали мимо, и ей на секунду показалось, что она сейчас в одной из своих командировок. Переезды с места на место были для нее обычным делом, и она научилась отключаться от любой красоты, когда требовалось подумать. Что же выходит? Дядя Боря, возможно, замешан в каких-то незаконных махинациях. И этот Тотосов вместе с ним. Как только Вероника вспомнила о надменном коротышке, ей стало не по себе. Святослав в таких случаях обычно говорил: «У меня нехорошее чувство в левой пятке». Это означало, что он чует подвох. Вероника вспомнила, как проснулась в кабинете дяди Бори, и прокрутила в голове все последующие события. Теперь она с уверенностью могла сказать, что дядя Боря был раздосадован, а Тотосов зол. В любом случае, оба напряглись, когда обнаружили Веронику на диване. Может быть, они вообще ее не видели, когда вошли? И говорили о чем-то, что не предназначалось для посторонних ушей? На этом фантазия Вероники забуксовала. Вся эта чехарда в саду – снотворное, переодевание – никак не монтируется с Министерством обороны. Будь тут замешаны военные, ее подкараулили бы в подворотне и застрелили из какой-нибудь «Гюрзы». Или утопили в первой же канаве. Хотя сложно поверить в то, что дядя Боря – злодей, готовый убивать направо и налево лучших подруг своей дочери. Она вспомнила Генчика и его мамулю. Тут тоже неясно – замешаны они или нет. Возможно, кто-то нанял их для того, чтобы они втащили ее на теплоход. Зачем же было втаскивать? Нет, в самом деле – что мешало типу с татуировкой укокошить ее еще до того, как она пришла в себя? Или один человек усыпил их с Николь, а другой решил после этого убить? Белиберда какая-то. И куда подевалась Николь? Сначала ее отправили в автопробег в Крым, а когда она вернулась в Москву, украли? Или, не приведи господи, убили? Если кто-то хотел не пустить Николь в бизнес-круиз, мог опоить ее снотворным и просто запереть в каком-нибудь подвале. А если – вдруг! – дело в дяде Боре и его темных делишках, то при чем здесь Богдан? Он бесследно исчез после того, как Николь забрала его тем же утром из фитнес-клуба. Возможно, Николь знает, где Богдан. Возвратившись в Москву из Крыма, она связалась с ним, они встретились и… И что? Куда-то уехали вдвоем? Нет, пока что-то не получается разобраться со всей этой чертовщиной. Вероника моргнула и вернулась к реальности. И сразу же поняла, что они подъезжают к порту. Открывшийся вид заставил ее на некоторое время позабыть обо всех своих горестях. Синее море, ослепительное солнце, белые корабли – все, что ты и предполагаешь увидеть, но от чего каждый раз захватывает дух. Когда Вероника выбралась из машины наружу, то первым делом глубоко вдохнула, наслаждаясь упоительным запахом моря. Территория порта была огромной, на рейде стояло несколько круизных судов, одно из которых оказалось размером с египетскую пирамиду. – Вот и наше плавсредство, – будничным тоном произнес Медников. Лицо его не выражало ровным счетом никаких чувств. Он только слегка усмехнулся, когда Лидия сообщила, что ненавидит чаек. Чайки и в самом деле десятками носились над морем и истерически орали – прямо как злые няньки на непослушных детей. Пахло морем, водорослями, горячим песком и смолой. Веронике чудился еще и сладковатый запах горячего миндаля, и она все втягивала и втягивала в себя воздух, не в силах остановиться. Лайнер, на котором им предстояло отправиться в плавание, стоял чуть в стороне от всех остальных, у длинного пирса. Он назывался «Золотая принцесса» и вблизи заслонял собой солнце и половину неба. Казалось, эта грациозная туша просела до самого дна и не сможет плыть, а будет скрести брюхом по песку. Сотни маленьких разноцветных человечков оккупировали его, рассыпались по палубам и победно смотрели сверху на окружающее их великолепие. Медниковы – разумеется! – забронировали лучшие каюты и имели преимущество при посадке. Вероника заметила, что впервые за долгое время ее лопатки находятся в нормальном положении и не сведены вместе, как цыплячьи крылья. Она больше не ждала дротика в спину – была уверена, что во «Внуково» убийца потерял ее из виду. Но даже если вдруг он выяснил их воздушный маршрут, это ничего не меняет – они уехали из аэропорта в неизвестном для него направлении и растворились в пространстве. А он остался не у дел. Сейчас на первый план выходил вопрос о Богдане – встретит он их на лайнере или нет. Телефон его по-прежнему был выключен, и Вероника полагала, что не встретит. Впрочем, это вот-вот должно было выясниться. Наверное, Медниковы тоже думали о Богдане, потому что почти не разговаривали друг с другом и явно нервничали. Вероника опасалась, что прямо сейчас, во время посадки, когда придется общаться с официальными лицами, хромой английский поставит ее на грань разоблачения, но переживала она зря. В мире богатых людей, как пела незабвенная «Абба», всегда солнечно, поэтому разговаривать было необязательно – все происходило словно по взмаху волшебной палочки. У них забрали багаж, организовали коридор для прохода к визовым офицерам и постоянно приветствовали, показывали и разъясняли. От вежливости и радушия в воздухе разве что не стояла радуга, и Вероника немного успокоилась. Ей выдали круизную карту, и кто-то даже слегка поклонился, когда она пробормотала вслух слова благодарности. О больших кораблях она знала только одно – чем выше палуба, тем престижнее каюты. Поэтому не удивилась, что их сразу же направили к лифту. Внутри «Золотая принцесса» не только поражала размерами, но и ослепляла роскошью. Интерьеры были просто невероятными – у самих дизайнеров, которые их создавали, наверняка от восторга кружилась голова. Все внутреннее пространство лайнера было точно и красиво спланировано. Перво-наперво гости попадали в помещение с гигантской лестницей, стеклянными лифтами, головокружительно огромными зеркальными поверхностями и помпезной люстрой в стиле барокко. Вероника тут же подумала, что совсем недавно она вот так же восхищалась интерьерами теплохода, на котором путешествовала по Волге. А сейчас и корабль был больше, и восторг гораздо масштабнее. Пока огромный лифт медленно и плавно плыл вверх, словно запущенный в небо дирижабль, Вероника заметила, что Леонид Филиппович хмурится – кажется, он тоже не верил в то, что вскоре встретится с сыном. Лидия выглядела взволнованной, но стояла с прямой спиной и ни разу не шелохнулась, будто экспонат в галерее мадам Тюссо. Наташа, которая всю дорогу казалась незаметной, здесь, на борту, стала бросаться в глаза, как черно-белая сорока, попавшая в тропический лес. Терминатор Андрей задвинулся в угол и, судя по расфокусированному взгляду, пытался наблюдать за всем сразу. Стеклянные стены лифта сделали подъем вверх захватывающим аттракционом – невозможно было оторвать взгляд от ошеломительного великолепия, которое ярус за ярусом меняло цвета и геометрические формы. Обращаясь, по всей видимости, к жене, Леонид Филиппович неожиданно сказал: – Эдик и Жанна уже здесь, они прислали мне сообщение.