Пока я варила кофе, моя идея приняла конкретную форму. За это время Ирина поднялась с кровати, повесила мокрое полотенце на крючок и достала чашки. Я налила в них кофе, положила себе сахар, размешала его и произнесла: — Я знаю, чем могу помочь. Ирина внимательно на меня посмотрела. Я попробовала кофе и сказала: — Сначала пей коньяк. Так. Теперь слушай. Я тебя кое с кем познакомлю. Высокий, представительный, в меру симпатичный, любит детей и животных. — А женщин? — Не знаю, в отношении меня это качество не проявляется. Жена у него брюнетка, — подумав, добавила я, — постарше тебя и потолще. Приезжает на выходные… — Как Валерка, — закончила мою фразу Ирина. — Все понятно. А как его зовут? — Зовут Митя. Против такой роковой брюнетки, как ты, — я выразительно посмотрела на подругу, — он не устоит. Уж поверь! — Да мне многого не надо — только отомстить, — не очень уверенно отозвалась она. Но по ее глазам я поняла: зерно моей идеи упало на плодородную почву. И скоро начнет прорастать. Допив кофе, мы вышли на крыльцо. Петя исчез, а к свежеокрашенному штакетнику подошла Гроза и прислонилась левым боком. Я бросилась к ней. На полпути меня догнала Ирина, схватила за руку и потащила назад к дому. В ответ на мой изумленный взгляд она приложила палец к губам, потом прошептала: — Подождем Петю. Пусть увидит результаты своей деятельности. Петя появился минут через пятнадцать, размахивая кистью и что-то напевая. Гроза все еще подпирала забор. Мы с Ириной сидели на крыльце и ждали. Поглощенный своими мыслями, Петя козу не заметил, окунул кисть в банку с краской и продолжил работу. Но Гроза любила обращать на себя внимание. — Ме-е-е, — услышали мы. Петя поднял голову и, наконец, обнаружил необычное приложение к забору. — Ой, — испугался он, — ты зачем сюда пришла? Уходи. — Ме-е-е-е-е. Петя оглянулся на раскрытое окно, но на крыльцо не посмотрел и, не увидев нас, подошел к козе ближе. — Иди, иди отсюда, — зашипел он, махнув кистью в сторону козы. Гроза не двинулась с места. Он ткнул ее в бок — бесполезно. Потянул за рога — никаких результатов. В этот момент в калитку с улицы влетела Лера, подбежала к Пете и уставилась на козу. Следом за Лерой прибежал Денис. — Ме-е-е, — обратилась к ним Гроза и топнула ногой. Лера подошла к козе, подергала ее за шерсть и закричала: — Мама, мама, Гроза приклеилась! Мы вскочили и помчались на помощь, забыв о воспитательных целях. Оказалось, что эксперимент зашел слишком далеко. «Вот наказание», — причитала Ирина, пытаясь оторвать козу от забора. Петя в растерянности молча стоял рядом, Лера помогала маме советами, а младший Денис просто бегал вокруг. Коза периодически издавала: «Ме-е-е». — Будешь мекать — съедим, — не выдержала Ирина. Наконец Гроза отклеилась и пошла к своему сараю, оставив на заборе клочки белой шерсти. Забор, — в свою очередь, поделился с ней неровными зелеными полосами. — Что делать будем? — грозно спросила своих детей моя подруга. — Я с ней, с такой, на улицу не выйду. — Надо ее вымыть, — тут же ответила Лера. — Да, растворителем для краски, — добавил Петя. — Прислонить к забору другим боком, — предложила я. — Станет симметричной, и все. Коза выглядела немного экстравагантно, но вполне симпатично. По-моему, зеленый цвет ей шел, хотя, конечно, в окраске животных он встречался нечасто. — Вот здорово! У нас будет зебра! Будет зебра! — повторял Денис, прыгая на одной ножке. — Дениска, перестань, — прикрикнула Ирина. — А мыть кто будет? Ах, папа?! Папа приедет только в пятницу. Денис удрал на улицу и молча смотрел на нас из-за калитки. — Есть еще один способ, — сказала я, — срезать зеленую шерсть с левого бока. Тоже будет полосатой, но не так заметно. — Можно ее чем-нибудь накрыть, — заявила Лера. — Седлом, — предложил Петя. — Не седлом, а попоной, — поправила Ирина. — Если Лера ее сошьет. — Ей жарко будет, — возразила Лера. Мы обсудили еще несколько идей, но в итоге победила лень, и все оставили как есть. Забор — лохматым, козу — полосатой. На следующий день Ирина разыскала меня среди грядок. Я собиралась удобрять капусту, для чего заливала «нитрофоску» кипятком, но та все равно никак не хотела растворяться. — Что это за капуста такая? — заинтересовалась подруга, глядя на корзинки зеленых бутонов. — Цветная заболела? — Это брокколи. В Европе ее очень любят. А я первый раз посадила, — не услышав привычного шума, я оглянулась вокруг. — Где твои дети? — Пасут эту зебру несчастную. Я же сказала, что с ней никуда не пойду. Пете уже десять — справятся. — Ирина помолчала, потом продолжила решительным тоном: — Ну, я согласна познакомиться. Только давай придумаем подходящий повод. — Повод уже есть, прибыл по почте. Причем его, похоже, на все лето хватит. Я опять сообщила о письме, об убитом Викином однокласснике и неудавшемся Защитнике. Разобравшись с капустой, мы пошли в дом пить чай. Ирина внимательно слушала мой рассказ. На всякий случай я упомянула про Чудака и замолчала, собираясь с мыслями. — Как все интересно, — были первые слова моей подруги. До сих пор она только кивала. — Кажется, ты мне что-то такое уже рассказывала… — Конечно, только ты не слушала. — А в милицию ты обращалась? Что они говорят? Они-то могут помочь? — Была я в милиции. Но помочь они не могут, заявление не взяли; а еще сидел там один такой… Его глаза я до сих пор вспоминаю, ни о чем другом думать не могу! Так что от милиции только вред, — вздохнула я и добавила: — Может быть, он на всех так смотрит. Профессиональный взгляд. А я мучаюсь… — И у тебя глаза замечательные, но не когда ты в зеркало смотришь, а когда думаешь, — попыталась успокоить меня Ирина. — А заявление в милицию все равно надо отнести. Пока что твой предмет поклонения не знает ни как тебя зовут, ни где ты живешь. Мы допили чай, и я убрала со стола. — Хочешь на письмо посмотреть? — обратилась я к Ирине. — A-то заберут как вещественное доказательство. — Руками трогать можно? — поинтересовалась она, осторожно взяв письмо за уголок. — Вдруг там отпечатки пальцев преступника? — Там только мои отпечатки, и много, — ответила я. — Преступник, если умный, был в перчатках. А если дурак, мы его и без отпечатков найдем. Ты на почерк посмотри. — Красивый какой почерк, ровненький. Это не наши крестьяне, это интеллигентный человек писал, — тоном опытного графолога выдала Ирина. Мы склонились над письмом, едва не касаясь его носами. — Завитки интересные, особенно вот этот крючок, над буквой «т», и буква «з» чудная, — продолжала Ирина. — Ой, как пахнет, это же духи. Женщина писала! Точно, женщина! — А нюх, как у собаки; а глаз, как у орла! — произнесла я и с уважением посмотрела на подругу. Мы принялись по очереди обнюхивать письмо, пока совсем не перестали различать запах, а потом стали вспоминать, кто из наших знакомых какими духами пользуется. Ничего похожего не припомнили. — У твоей Вики какие духи? — с сомнением спросила Ирина. — «Фиджи». Пряный обволакивающий аромат. И вообще, она любит экзотические запахи. А этот свежий цветочный. Я знала, почему Ирина не доверяла Вике: при виде Вики Валерка забывал о том, что он женат. Конечно, Ирина провела с ним определенную работу, но покажите мне мужчину, который не посмотрит вслед интересной блондинке!