Внезапно мы услышали непонятный шум, и я высунулась из окна, оценила обстановку и обернулась: — Тебя ждет большая стирка! Посмотри-ка на своих детей. При появлении в окне Ирины Лера закричала: — Мама, мы играем в войну! Я начальник штаба, Петя начальник разведки, а Дениска начальник артиллерии. — А с кем вы воюете? — С мафией! — Зачем им начальник артиллерии? — удивленно спросила я Ирину. — Не понимаю. — Если бы вместо песка была куча гравия, ты бы сразу все поняла. Ирина вернулась за стол, а я осталась в кресле у окна. Гамма, как всегда, пристроилась у моих ног. — Иринка, дай мне совет, у тебя это хорошо получается, — начала я, глядя на грустное лицо подруги. Мне хотелось отвлечь ее от купленного компьютера. Я рассказала о попавшем под машину однокласснике Вики и сбежавшем Защитнике, умолчав лишь о визите в милицию. Но Ирина слушала вполуха, и я не была уверена, что она все поняла. Вдруг за окном раздался вопль: — Вот он летит, сбивай! Одновременно вскочив, за две секунды мы с Ириной успели добежать до окна, высунуться из него почти наполовину и… ничего не увидеть. Дети лежали на траве и смотрели куда-то вдаль. — Еще один летит! — неожиданно крикнул Петя, взмахнув рукой. — Надо их базу разбомбить. За мной! Тут меня осенило. — Детей нужно спасать! — вскрикнула я и бросилась к двери, Ирина — за мной. — Я знаю, кто их противник. — Кто? — Пчелы! Мы едва успели оттащить от улья подползавших к нему Петю и Дениса. На этот раз обошлось без жертв. Отвязав козу, вся компания отправилась в обратный путь, а мне стало грустно — так всегда бывает после ухода шумных гостей. Я позвала Гамму, и мы пошли гулять по окрестностям. Беременным, то есть Гамме, это полезно. Мы медленно брели, погруженные в себя: она по состоянию здоровья, я — по состоянию духа. Я вспоминала Брюнета из милиции. Боже мой, какая улыбка! Какие глаза! Эти глаза уже несколько дней не дают мне покоя. Раньше я думала, что сухое и жаркое лето — это прекрасно. Но оказалось, что прекрасно это только на пляже, а моему полю оно угрожает большими потерями, поэтому я решила собрать оросительную систему — поле из лейки не польешь. Старые водопроводные трубы можно было найти на свалке, и я поехала туда. Одета я была очень живописно — как чучело, трубы таскала с вдохновением, хотя чистотой и легкостью они не отличались. Проходившие мимо голландцы остановились неподалеку. Они наблюдали за мной с нескрываемым интересом, но близко не подходили. Очевидно, смысл моих действий они не улавливали. У них в Голландии поливальные установки, видимо, делают из чего-то другого?.. А вот наши фермеры подошли бы и помогли! Пока я рассуждала о дружбе народов, подъехал мой чудной сосед и предложил помочь. Я милостиво согласилась. Он опять назвался Аликом, хотя я его об этом не спрашивала. — А зачем вам старые трубы? — поинтересовался он, рассматривая мою очередную находку. — Они же дырявые, фонтан будет вместо водопровода. — Я знаю, — ответила я. — Они будут рычать и плеваться, но именно это мне и нужно. Старые резиновые шланги тоже подойдут. Хочу поле поливать. Чудак с сомнением посмотрел на меня, но ничего не сказал. Вдвоем мы быстро собрали необходимые железки и погрузили их сверху на багажник моей машины. Приятный молодой человек, решила я и в благодарность пригласила его пить чай с вареньем. Перед чаем мы заглянули к Алику на поле, он попросил определить, что у него растет. Я подумала было, что это новый прием для знакомства с интересной соседкой, но, посмотрев, растерялась: кроме сорняков там ничего не было. Чудак вопросительно поглядел на меня. — Лебеда, — сочувственно сказала я ему. — Ее тоже едят. Когда голод. Однако Алик совсем не расстроился. Чудак — он и есть чудак! Может, продаст кому-нибудь на корм скоту. Сосед казался жизнерадостным, уверенным в себе человеком, поэтому мне захотелось привлечь его к проблеме моей безопасности, но я не знала, как сообщить ему об этом. Я бы не отказалась и просто от совета, но боялась показаться назойливой. Зайдя в мой дом, Чудак сел в кресло у окна; я включила газ под чайником и поставила на стол чашки. — Вы какое варенье любите? — спросила я, указав на полку, заставленную банками. — Вишневое? Малиновое? Не стесняйтесь, варенья у меня много, еще в шкафу есть. Я все равно одна съесть его не могу, некоторое по два-три года стоит. Вишневое, например, два года назад варила — в прошлом году урожая вишни не было. Может, хотите клубничное? — Давайте клубничное, — согласился мой гость. — Мне оно нравится. — Могу вам банку клубничного подарить, — обрадовалась я, потому что сама его не очень любила — оно получалось слишком пресным. За чаем Чудак интересовался сельскохозяйственными премудростями, а также тем, как я одна справляюсь с хозяйством. Я с удовольствием рассказывала — мне хорошо жилось одной. Конечно, не всегда хорошо, но скучать было некогда. Мне никто не помогал, зато никто и не руководил. Никаких упреков. Все заслуги — мои. Ошиблась — тоже сама виновата. Наверное, я увлеклась рассказом и слушала только себя, потому что вздрогнула, когда он неожиданно спросил: — Скажите, а сколько вам лет? — Девяносто восемь. Скоро будет девяносто девять, — быстро ответила я, стараясь скрыть разочарование. Хорошо еще, что не спросил о моих доходах! Я думала, что Чудак хотя бы из вежливости как-то прореагирует, но он промолчал. Гамме передалось мое недовольство последним вопросом, и она зарычала, что бывает крайне редко. Гамма очень миролюбивая собака. Однако Чудак не знал об этом и поспешил откланяться. Я не возражала. А ночью мне приснился Брюнет. Он удалялся от меня, почему-то спиной вперед и не отводя взгляда от моего лица, потом поманил меня рукой и растворился, так и не сказав ни слова. Проснувшись, я поняла, что надо принимать меры. Мне часто снились сны, которые могли стать вещими, если не предотвратить этого. Например, я знала, если во сне кто-то проявлял ко мне слишком нежные чувства, нужно быть начеку: так скоро произойдет и в жизни. И если этот кто-то мне не нравился, надо было быстрее продемонстрировать ему свою антипатию, пока ему не пришло в голову повторить мой сон наяву. А если нравился — тогда все в порядке, нужно только подождать. Если кто-то во сне устраивал мне скандал, это означало, что и в жизни он почему-то плохо ко мне относится. Да, это я неоднократно проверяла. И вот теперь — Брюнет. Конечно, я ни на что и не надеялась, убеждая себя, что если он женат — то никогда не разведется, а если до сих пор холостой — то кому он такой нужен. Но глаза… Глаза существовали отдельно от Брюнета, а мой разум — отдельно от интуиции. Разум толкал меня к действиям, а интуиция говорила: «Нет, дорогая, это не для тебя. Ничего хорошего тебя здесь не ждет». Мне захотелось обсудить эту ситуацию с Ириной, поэтому я поехала к ней, оставив собаку дома. Раньше я всегда возила Гамму с собой, но теперь в машине ее стало укачивать. У калитки я увидела Петю. Он красил забор. — Петь, где мама? — Мама дома лежит, — сообщил Петя и, взмахнув кистью по направлению к крыльцу, забрызгал грядку с огурцами ядовито-зеленой краской. Петя обещал вырасти гениальным художником, его работами уже несколько лет восхищались все вокруг, но, как известно, иногда художественное восприятие не оставляет места логическому мышлению. Я не всегда могла решить, кто кого неправильно понял: я — его или он — меня, поэтому предпочитала задавать вопросы Лере, проявлявшей несомненные математические способности. Однако оказалось, что Петя прав, Ирина действительно лежала, а мокрое полотенце на ее голове очень напоминало повязку. Я бросилась к ней. — Иринка, что случилось? Или просто голова болит? — Не просто, а так болит, что я сейчас умру. Этот ненормальный меня в могилу сведет, — простонала она. — Валерка? Что еще он купил? — Он не купил! Он продал! Компьютер продал! — Не расстраивайся, — посоветовала я. — Может, теперь он сено для козы купит. — Он его дешевле продал. Попросили его, видите ли! — Ирина поправила полотенце на голове и продолжила более спокойно: — Дети даже на компьютере поиграть не успели. Она немного помолчала, затем улыбнулась с авантюрным блеском в глазах и сказала совсем другим тоном: — Я ему отомщу! У меня появилось смутное ощущение, что она рассчитывает на мою помощь, но я пока не понимала, в чем именно. На всякий случай спросила: — Хочешь, я тебе помогу? — Чем ты можешь мне помочь?.. — вздохнула Ирина с притворным смирением, однако я уловила в ее глазах оттенок заинтересованности, и у меня появилась одна идея. — Лучше выпьем кофе с коньяком, — продолжала подруга. — Там как раз на одну рюмку осталось.