— Ах ты, бессовестная! Тебе травы мало?! — закричала Вика, замахнувшись на кошку. В ответ послышалось угрожающее урчание. Через несколько секунд последний кусочек огурца исчез в кошачьей пасти. — Оставь ее, Вика, — миролюбиво сказал Владимир Яковлевич, поднимаясь из-за стола. — Сама виновата: надо было сразу его убрать. После обеда мы с Викой мыли посуду. Я передавала ей тарелки по одной, чтобы не ставить одну в другую и не мыть потом с нижней стороны. Вымыв под водопроводным краном, она отдавала их мне обратно, а я ставила на низкий столик рядом с раковиной. Непонятные ограбления не шли у меня из головы, и с последней грязной тарелкой в ней (в голове) появилась, как мне показалось, вполне приличная идея. — Послушай, — сказала я подруге, подав ей сковородку, — этот человек хорошо знал, куда залезал. Везде было что брать. — Но ведь он не взял! — возразила Вика. — Подожди, не перебивай. Сейчас мы обсуждаем внешние закономерности, а не внутренние. Смотри, или владельцы участка дом только что построили — а сейчас строят лишь достаточно богатые люди; или поставили новый забор, а дом покрасили. В общем, видно, что хозяева обеспеченные. Отсюда следует, что прежде чем залезть, этот вор ходил по улицам и рассматривал участки. Выбирал. — Похоже на то, — согласилась Вика. — А если учесть расположение калитки, то… то удобнее всего это сделать тому, кто близко живет — в поселке или на ближайших дачах. Причем до ближайших дач еще идти надо, а колхозный поселок вообще на границе наших участков начинается. Мы унесли чистую посуду в дом, тарелки с чашками поставили в буфет, кастрюли и сковородки — на полку рядом с газовой плитой. Потом Вика взяла белое эмалированное ведро, выдала мне алюминиевое, поменьше, и мы отправились за водой на колодец, продолжив обсуждение по дороге. — Все перевернуть, разбросать и ничего не взять — это очень странно, ты не находишь? — спросила она меня, когда мы вышли с участка на улицу. — Словно он лез вообще без какой-либо цели. — Возможно, у него все же была какая-то цель, — предположила я. — И он искал что-то определенное. Искал, но не находил. Как ты думаешь, он мог искать какие-нибудь бумаги? — Нет, — ответила Вика после небольшого размышления. — Не могу представить, какие документы можно украсть у дачников. Расписки за уплату членских взносов? Паспорт здесь никто не хранит. Документы на приватизацию участка тоже. Да и что он с ними будет делать? — Ну, например, он по этим документам хочет продать кому-нибудь участок… — Не думаю. Чтобы продать, надо ставить в известность Правление, а тут все друг друга знают, пойдут разговоры, и все быстро выяснится. К тому же новые владельцы могут приехать посмотреть на участок и поговорить со старыми владельцами, и опять все выяснится. И уж совсем маловероятно, чтобы он с таким риском хотел продать сразу несколько участков. Это все бессмысленно. Нет. Дойдя до угла, мы свернули на поперечную улицу. Она была широкой, щедро посыпанной гравием и песком. Мои открытые босоножки сразу же утонули в этом выцветшем, пылевидном песке. — Надо определить, во-первых, что он мог искать, — сказала я, вытаскивая ногу из мини-бархана, — во-вторых, по какой причине он выбирал определенные дома. Второе, впрочем, следует из первого. А что вообще может быть ценного на дачах? — Ну… например, телевизор. Или велосипед. Лет десять назад велосипеды воровали. Еще — баллоны для газовой плиты. Они, конечно, тяжелые… Но и телевизоры тоже тяжелые. Что еще?.. Компьютеры и видеомагнитофоны сюда никто не привозит, а если и привозит, то без присмотра не оставляют. К тому же это все большие вещи, хоть и дорогие. Чтобы их найти, не обязательно все разбрасывать. Вот если бы он деньги искал… Неожиданно из-за поворота со звериным рыком выскочил мотоцикл и направился прямо на нас. Номеров на нем не было, зато были всадники: длинноволосые старшеклассники с выражением собственной значимости на сосредоточенных лицах. Перестав размахивать пустым ведром, я отпрыгнула в сторону, с трудом увернувшись от увязающего в песке рогатого чудовища. Седоки окинули меня вызывающим взглядом. — Фи! — бросила я в их сторону и повернулась к Вике. — Это что за д’Артаньяны? — Не знаю, — пожала плечами она. — Может быть, наши, дачные, а может, деревенские, из поселка. Я в этой подрастающей молодежи не разбираюсь, они все друг на друга похожи, пока не остановятся — не разглядишь. Поворачивай направо, на третью улицу. Быстро накачав воду в ведра при помощи насоса, мы пошли обратно. В середине поперечной улицы я остановилась, поставив ведро на землю, чтобы вытряхнуть из обуви песок. Для этого босоножки надо было снять. До сих пор молчавшая Вика тоже решила отдохнуть и поставила свое ведро рядом с моим. — Не могу придумать, что можно искать на дачах и зачем при этом делать такой беспорядок, — пожаловалась она. — Но это, однако, хорошая мысль, и у меня возникло сразу две идеи. Одна на сегодняшний вечер, а вторая — вот: наверное, он коллекционер, поэтому искал и забирал какое-нибудь никому не нужное старье. — А что он мог брать? Старую одежду? Обувь? — спросила я, снова надев босоножки. — А может быть, пустые бутылки? Что сейчас коллекционируют? Взяв в руки ведра, мы двинулись вперед. В этот момент в конце улицы снова показались мотоциклисты. Они быстро и шумно приближались, темно-красный мотоцикл уверенно тарахтел на всю улицу. За ним тянулся хвост пыли, как за кометой. — Негодяи, — буркнула Вика. — Три часа дня, дети маленькие спят! А они тут носятся! Через несколько секунд я поняла, что мотоцикл мчится прямо на меня. Понадеявшись на сообразительность того парня, который сидел за рулем, — ведь девушка с тяжелым ведром в руках не может прыгать, как коза — я продолжала идти прямо. Но, видимо, столь непривычная мысль дошла до него слишком поздно: он попытался свернуть, когда расстояние между нами сократилось до полутора метров, а сделать это на песке оказалось достаточно сложно. Мотоцикл, сильно сбавив скорость, растерянно завилял среди песчаных барханов, слегка задев при этом мое ведро. Ледяная вода из ведра пролилась мне на ногу, я взвизгнула и, неожиданно для себя самой, схватила ведро и окатила водой обоих нахалов вместе с мотоциклом. В следующую секунду мотоцикл со всадниками, потеряв равновесие, свалился в песок. Выбравшись из-под своего железного друга, мокрые подростки молча уставились на меня, злобно сверкая глазами. Мотоцикл, свернув рогатую голову набок, продолжал возмущенно рычать. Его не касавшееся песка заднее колесо все еще крутилось. Вика, молча наблюдавшая за происходящим, фыркнула и помчалась вперед, пытаясь сдержать душивший ее смех. Пожав плечами, я повернулась и пошла за ней. — Чего это я вспылила, не понимаю, — расстроенно обратилась я к развеселившейся подруге, когда мы свернули на нашу улицу. — Лучше бы просто уронила перед ними ведро, как бы от страха, — результат был бы тот же. И воду жалко… — Да ладно, не переживай. Должен же кто-то хоть раз их проучить. Они тут совсем обнаглели. — Связалась с подростками! — продолжала сокрушаться я. — А ведь всегда считала себя спокойной, рассудительной особой, умеющей владеть собой! Ужин, против обыкновения, прошел в задумчивом молчании. После него мы все остались на веранде: Владимир Яковлевич — с газетой перед телевизором, Наталья — на диване с Вандой на коленях, Вика — с недовязанным свитером, а я — как гость, просто так. — Мам, сейчас футбол начнется, — с невинным видом старого обманщика заметила Наталья, — как ты думаешь, зять придет? — Тише ты, — нервно шикнула на нее Вика. — Слышишь, калитка скрипит? Может, это он! — Не слышу, — пожала плечами ее дочь. — Мам, ты не нервничай, петли перепутаешь. Он еще появится. Я с удивлением взглянула на Наталью. Мне показалось, что для своего возраста она рассуждала удивительно здраво. Словно уловив мою мысль, Наталья опустила глаза и погладила кошку. Вика продолжала прислушиваться. Через некоторое время под окнами веранды раздались шаги, затем негромкий стук в дверь. — Да-да, заходи! — воскликнула моя подруга, резко вскочив, и бросилась открывать дверь, при этом клубок шерсти скатился на пол. Ванда вырвалась из рук Натальи и помчалась за клубком, почти сразу закатив его под диван. Топнув на кошку, Наталья полезла вытаскивать клубок. Казалось, никто, кроме Вики, не заметил появления Игоря. Владимир Яковлевич уткнулся в телевизор, где по серому полю бегали черно-белые тени. Наталья воевала с Вандой из-за пыльного клубка. Я тоже никак не прореагировала, потому что, во-первых, не знала, как реагировать, а во-вторых, потому что решила играть роль бесстрастного наблюдателя. Вика усадила гостя пить чай и села рядом, не сводя взгляда с его рук. Я прямо-таки кожей почувствовала, как ей хотелось дотронуться до его руки, узкой ладони с красивыми, длинными пальцами. Его рука лежала рядом — в каких-нибудь пятнадцати сантиметрах от ее руки, но преодолеть это расстояние для Вики почему-то было невозможно. По веранде поползло странное напряжение, в котором участвовали все присутствующие. Владимир Яковлевич пристально вглядывался в экран телевизора; притихшая Наталья, забившись в угол дивана, упорно рассматривала буфет. Даже Ванда затаилась под столом. Все как будто чего-то ждали; беседа не клеилась. Игорь оставался спокойным и держался совершенно естественно. Но вот и он кое-что уловил, однако руку не убрал, лишь вопросительно взглянул на Вику. Она мгновенно отвела глаза. Не выдержав возникшего напряжения, Наталья внезапно дернулась; Ванда, подпрыгнув, бросилась вперед и вцепилась ей в пятку. — Ай! Да больно же! — завопила Наталья, пытаясь стряхнуть кошку. — Уберите эту вредину! Она мне мстит за то, что я у нее клубок отняла. Ой! Схватив газету, Вика замахнулась ею на кошку. Ванда чуть отступила, прижав уши, затем снова бросилась в атаку на Наталью, которая забралась с ногами на диван и пыталась отбиваться мухобойкой. Это происшествие разрядило обстановку. Все успокоились; Владимир Яковлевич побеседовал с Игорем о футболе. Наталья помогла Вике набрать съехавшие со спицы петли и вернулась обратно, на диван. Ванда отказалась от попыток прокусить Наталье ногу и улеглась на полу рядом с Викой. Теперь я могла рассмотреть гостя внимательнее: спокойный, общительный, не лишенный изящества. Приятные, довольно выразительные черты лица. Но… Но моя подруга почему-то слишком нервничает! Да и остальные не испытывают особого дружелюбия, скорее — легкую враждебность. Ванда вдруг насторожилась, повела ушами, встала, подошла к входной двери, села перед ней и кротко мяукнула. — Куда она собралась? — удивилась я. — К ней кот пришел, — пояснила Наталья. — У нее новый ухажер, такой полосатый мордоворот с белым подбородком. Он ее снаружи ждет, она его почувствовала. Я поднялась с дивана, чтобы выпустить кошку, которую в данный момент понимала, пожалуй, лучше, чем подругу. Закрыв за ней дверь, я села на место. — Мы решили вычислить вора, который бродит по нашим участкам. Поможешь? — мило улыбнувшись, обратилась Вика к Игорю. Она уже справилась с собой и, по обыкновению, взяла инициативу в свои руки. — Конечно, помогу, — согласился он. — А как? — Сначала давай все обсудим, — пояснила Вика. — Подумай, может быть, ты об этом знаешь что-то такое, чего я не знаю? — Да нет… — Ну, может быть, ты об этом что-нибудь думаешь? — продолжала Вика. — Пока нет. А вы? Вика рассказала, как мы ходили рассматривать дома, пострадавшие от вора. Игорь внимательно слушал и, видимо, молча соглашался. Во всяком случае, не возражал. — Поскольку он залез уже на четыре участка, наверное, он все же что-то брал, — подвела итог Вика. — Значит, надо определить — что. Вот ты бы что на его месте взял? — Я? — удивился Игорь. — Ты. Подумай, если бы ты залез на четыре дачи и везде что-нибудь брал, что бы это могло быть? — Это должно быть одно и то же? — уточнил он. — Не знаю, — пожала плечами моя подруга. — Вот это мы и должны в конце концов определить. — Может быть разное, но «из одной серии», — подсказал Владимир Яковлевич.