Я покорно двинулась к грядкам, но не успела сделать и пяти шагов, как услышала: — Подожди, потом принесешь, я кое-что вспомнила. Мы с Мишей вчера одного типа видели. В лес шли — его встретили, обратно — он тоже тут гулял, твою изгородь рассматривал. У меня похолодело все внутри. — А какой он из себя? — с трудом выдавила я. — Невысокий, шатен, средней лохматости, зубы торчат, как у кролика. И очки на носу. — Не брюнет? — Говорю же, шатен, — повторила Вика, испытующе посмотрев на меня. — А кто брюнет? — Из милиции, — невозмутимо ответила я, почувствовав одновременно облегчение и разочарование. Мы поставили овощи на огонь и отправились было за петрушкой, но на крыльце столкнулись с Ириной. Увидев друг друга, мои подруги ощетинились, еще секунда — и зашипят. Надо было срочно спасать положение. — Привет. Ты по дороге никого не видела? — постаралась я отвлечь внимание Ирины, не особенно рассчитывая на положительный ответ. — Мою изгородь никто не разглядывает? — Ходит там какой-то хмырь вдоль кустов, — ответила Ирина, покосившись на Вику. — В очках? — В очках. А что? — На кролика похож? — На кролика? Не знаю. А что вам от него надо? — решила уточнить Ирина. Мы с Викой переглянулись. — Чтоб он провалился! — с чувством произнесла Вика. — То есть как? — не поняла Ирина. — Куда? — Нам от него ничего не надо, это ему надо от нас, — попыталась объяснить я. — Но не знаем, что. И вчера он тут ошивался. — Бери пистолет, пойдем спросим, — предложила Ирина. Я достала из кастрюли пистолет, мы втроем дошли до изгороди, но ни хмыря в очках, ни следов его пребывания там не обнаружили. — Надо на него засаду устроить, — высказала очередную идею воинственно настроенная Ирина. — Лучше на дереве, с него дальше видно. Вика идею поддержала. Мы нашли подходящее во всех отношениях дерево, и я совершила пробное залезание, выронив при этом пистолет. Хорошо еще, что он не задел ничью голову. Мои подруги обошли вокруг дерева. Когда Ирина подходила к Вике слишком близко, последняя делала резкий шаг в сторону. Я с удивлением наблюдала за ними сверху. — С земли тебя не видно — листья закрывают, — закончив осмотр, сказала Ирина. — А пистолет, чтобы не падал, к поясу веревкой привяжешь. Что ты оттуда видишь? — Ничего. То есть никого. Никого за изгородью нет, а от дома Гамма к нам бежит — наверное, овощи подгорели. Гамма периодически работала сторожем у плиты, особенно когда хотела есть. Вика побежала спасать ужин, Гамма — за ней. Помогать. Я слезла с дерева, чудом не порвав джинсы. — Займи чем-нибудь Вику, пусть она постоит спокойно, — обратилась ко мне Ирина. — Мне ее обнюхать надо, я должна убедиться. — За ужином обнюхаешь, — ответила я, отряхиваясь. — И с оригиналом сравнишь. — Я уже полдеревни обнюхала, — с гордостью произнесла она. — Но того, что надо, не нашла. — А что говорят? — поинтересовалась я по дороге к дому, вспомнив козу, привязанную у магазина. — Про тебя ничего, а про милицию говорят. Что к ним кто-то из Москвы приехал, вроде для проверки. Майор, кажется. А твой Брюнет в каком звании? — Не знаю. У него одна звезда на погонах. Понятия не имею, что это значит. — Мы у Мити спросим, — вкрадчиво заметила Ирина и загадочно улыбнулась. — Завтра, когда его жена уедет. Хорошо? Когда мы вошли в дом, рагу уже стояло на столе — благодаря Гамме оно не успело подгореть. Я остановила Вику, которая раскладывала вилки, и усадила на стул. — Посиди немного, — попросила я ее, — пусть Ирина тебя обнюхает. — Что?! — возмутилась Вика и вскочила на ноги. Гамма от неожиданности залаяла. Я выразительно посмотрела на Ирину. — Ладно, я уже поняла, что это не то, — миролюбиво заметила она. — Почерк можно не сравнивать. — Нет уж, — сверкая глазами, заявила мне разозлившаяся Вика, — пусть убедится! Где моя записка? — Я ее выбросила вместе с другими бумагами. В костер. Хлопнув дверью, Вика побежала разыскивать записку. — Она что, пепел принесет? — удивилась Ирина, посмотрев ей вслед. — Я пока еще сгоревшее читать не умею. — Мы костер будем жечь вечером, — пояснила я. — А записка в куче мусора валяется, если я ее не разорвала, конечно. Ирина осталась ужинать, сказав, что детей накормит Валерка. Прочитав мятую записку, она заинтересовалась ее содержанием. Мы объяснили. — Я же говорила, этот тип самый подозрительный, — услышав, что пустую банку мы так и не нашли, веско произнесла она. — А твои друзья не бывают подозрительными? — огрызнулась Вика. — Мои друзья не сбегают в самый неподходящий момент! — парировала Ирина, пристально глядя на Вику. — И много у тебя друзей? — ехидно поинтересовалась та. — Или тебе мужа хватает? — Если вы не заключите перемирие, я перестану с вами сотрудничать, — вмешалась я, почувствовав, что через пару секунд полетят искры. — Тогда ничего больше не узнаете! Ешьте спокойно. — Ладно. Давайте выработаем план, — неожиданно согласилась Ирина и миролюбиво улыбнулась. — Я буду начальником разведки, а ты — начальником штаба. — А Вика? — спросила я, убирая со стола грязные тарелки. — Только не начальником артиллерии, пожалуйста. Чай мы пили без Ирины, которая, вежливо попрощавшись, ушла, однако я заметила, как она сунула скомканную записку в карман. До сих пор не получившая свой ужин Гамма подошла к Вике, положила морду ей на колени и заглянула в глаза. — Мне кажется, мы кое-что забыли, — потрепав Гамму по шее, сказала Вика и потянулась к собачьей миске. — Петрушку с укропом, — не задумываясь, подтвердила я. — Мы с тобой две идиотки, — заявила я Вике. — С чего это ты взяла?! — возразила она, пошевелив угли в костре. По потревоженному полену пробежал тонкий язычок голубого пламени. — Говори только за себя. — Ладно, — без борьбы согласилась я. Мы сидели у догорающего костра, уставшие и пропахшие дымом, и обсуждали мои отношения с Брюнетом, вернее, отсутствие таковых. Я наконец рискнула рассказать о нем Вике, поэтому мы жгли костер уже четвертый час. Давно стемнело. Костер освещал лишь наши лица да два-три метра вокруг; если нас кто-то и подслушивал, мы не могли его заметить. Впрочем, мы не смотрели по сторонам: от языков пламени невозможно было оторвать глаз — огонь жил своей, сказочно красивой жизнью. Вика предлагала мне варианты знакомства с Брюнетом, я не соглашалась, подкладывая в костер дрова и качая головой. Мой внутренний голос, удерживая от проявления инициативы, говорил мне: «Не торопись. Все придет само». — Попробуй, ну что ты теряешь, — убеждала меня подруга, недовольная моей несговорчивостью. — Не буду, — в очередной раз ответила я и зевнула. — И про пистолет я ему не расскажу. Вот тут-то я и поняла, почему мы идиотки: пистолет появился позже. Можно снять часть обвинений с этого дурака Защитника. — Мы с тобой оказались неправы: когда был пистолет, его уже не было, — продолжила я вслух свою мысль. — Вернее, когда он был, пистолета еще не было.