Отсутствие Защитника мы обнаружили лишь перед обедом. Пока я накрывала на стол, Вика осмотрела комнату и обошла вокруг дома. — Куда он делся, черт проклятый, — ворчала она. — А ты куда смотрела? — Я плиту отмывала, пока ты под яблонями бродила, — ответила я. — А потом обед варила. Правда, я слышала какой-то шум, но подумала, что это Гамма. И вообще, он мог удрать через окно. Вещи целы? — Нет там никаких вещей! — Твои вещи целы? — повторила я, разливая по тарелкам грибной суп. — Садись туда. — Мои вещи на месте, даже деньги. Я проверила. — Ну, мы это уже проходили, — заметила я. — Он давно в Москве. Успокойся, ты же его не любишь. И он тебя тоже. Я тебе не говорила, но он и ко мне приставал. — Догадалась уже, — мрачно бросила Вика. — Я ему сцену ревности устроила. А он сбежал, скотина! — Ничего, мы тебе другого найдем, — авторитетным тоном заявила я Вике. — Что-то ты себе никак не найдешь! — фыркнула она. — Мне он нужен не только «для дела и тела», но и для души. Я собеседника ищу, — доев суп, я положила ложку и посмотрела на подругу, ожидая критики. — И у него должны быть такие достоинства, которые, по-моему, с жизнью не совместимы. Вика хмыкнула, но комментировать не стала. Я поставила на стол сковородку с картошкой, при этом мой взгляд упал на полку, где стояли банки с вареньем. У меня опять мелькнула неясная мысль о варенье, но я не смогла на ней сосредоточиться. — Почему ты хлеб в магазине не покупаешь? — спросила Вика, положив себе салат из помидоров. Она все ела с хлебом, а привезенный из Москвы батон мы еще вчера скормили Защитнику. — Там хлеб с мухами, — коротко ответила я, не уточняя, что даже такой хлеб бывает два раза в неделю, и за ним надо стоять в очереди полтора часа. — С какими мухами? С живыми? — С печеными. Знаешь анекдот про батон с изюмом? Ирина этот хлеб для козы покупает. Она мух ест. — Кто ест? — в притворном испуге воскликнула Вика. — Коза. Пока я наливала в чашки чай, Вика выбирала варенье. Больше всего она любила малиновое. Когда она взяла банку, у меня возникла идея. — Стой! — приказала я. — Поставь банку обратно и иди сюда. Я поняла кое-что, но еще не все. Твой За… твой Миша заявил, что в него стреляли. — Ты хочешь сказать, что попали в банку с вареньем? — Сейчас проверим. Я потащила Вику к двери, потом к окну. — В полку с вареньем можно попасть и из двери, и из окна, — сказала она, с недоумением глядя на меня. — Я сначала тоже так решила. А сейчас меня осенило. И тебя тоже должно! Вика сдвинула брови, наморщила лоб, огляделась и пожала плечами. — Думай! — настаивала я. — Ты все знаешь, должна сделать тот же вывод. Подруга вздохнула и обреченно задумалась. — Да не морщи ты лоб, это внешний признак мышления, а тебе нужно мозгами шевелить, не бровями. — Ты ведь ищешь пулю? — наконец спросила она. — Искала. Но не было никакой пули. И выстрелов не было. Так что он тебе солгал! Если бы пуля попала в банку, были бы осколки и, что самое главное, следы варенья на полке. А их не было! — Вытер. И осколки собрал. — Тогда были бы следы от ботинок. Когда в человека стреляют, он нервничает. Что, он будет все осколки собирать? А если будет, то в варенье не наступит? — Но ему же угрожали, — возразила Вика. — Скорее всего, нет. Я немного помолчала, пытаясь вспомнить, как выглядела лужа варенья на полу, и продолжала: — Лужица была очень аккуратная, как будто варенье просто вылили из банки. — А где банка? — Не знаю… Я не искала, — огорчилась я. — Срочно ищем пустую банку из-под варенья. Как она выглядела? — Банка высокая, квадратного сечения, с нарисованным на стекле Дедом Морозом и надписью «С Новым годом». И с завинчивающейся пластмассовой крышкой красного цвета. — А какое в ней было варенье? — Клубничное. — Ах, паразит! Такое варенье испортил! — воскликнула Вика и взяла чашку со стола. — Чай совсем остыл, даже пробовать не буду. Поставь новый. Я снова подогрела чай. Вика взяла с полки малиновое варенье. — Знаешь, он мог искать на полке пистолет, — задумчиво проговорила она. — Ты ведь говорила, что положила его на полку. — Черт! Я совсем забыла про него. Значит, про пистолет знали все, — заключила я. Против обыкновения, мы выпили чай молча. Я напряженно думала, почему же Защитник не взял пистолет. Вика тоже была рассеянна, она опрокинула солонку и уронила ложку с вареньем на пол. Гамма, получившая свою овсянку перед обедом, тут же подбежала и вылизала ложку. Убирая со стола, мы обменялись результатами размышлений. — Миша вполне мог себя защитить. У него был свой пистолет, — сказала Вика, поставив банку с вареньем на место. — Замечательно, — обрадовалась я и добавила, поймав ее вопросительный взгляд: — На твой ответ у меня есть свой вопрос: почему он не взял пистолет с полки? — У меня тоже есть вопрос: для чего ему понадобилась пустая банка? — сообщила Вика. — И еще: нет ли где-нибудь в стенке пули? Я внимательно осмотрела стены в поисках дырки от пули, вмятины или, на крайний случай, хоть какого-нибудь дефекта древесины. — Нет, — заключила я. — Ничего похожего. Мы вышли в сад. Гамма плелась за Викой в надежде еще на одну ложку варенья. Вика закурила и сказала: — А если стрелял он, то должна быть гильза. Только для маленькой гильзы не нужна большая банка… — И пулю, и гильзу можно спрятать в банке с вареньем. Никто не найдет. — Точно, — обрадовалась Вика. — Искать не будем, — сказала я, уклоняясь от сигаретного дыма. — Знаешь, сколько у меня варенья? — Будем зубы ломать? — Будем есть аккуратно, — заявила я и вспомнила, что одну банку варенья я подарила Чудаку. А вдруг та банка была «с начинкой»?! — На ужин готовим овощное рагу, — объявила Вика, увидев, что я несу кабачки. — Давай я их почищу, и принеси морковь и лук. Я сложила кабачки у крыльца и направилась к грядке за морковью. — И картошки накопай, — крикнула она мне вдогонку. Пока Вика загорала после обеда, забрав у меня Агату Кристи, я успела прополоть и полить овощи. Потом мы искали банку из-под варенья, но так и не нашли. — Эти крысиные хвосты не годятся, — недовольно проговорила Вика, взяв у меня из рук пучок лука. Лук у меня не рос, то есть рос, но плохо. — Укроп с петрушкой не забудь, — добавила она и начала резать кабачок.