– В театральный. – Серьезно? – Батенин изумился простоте, с которой было это сказано. В его представлении подобные желания должны были скрываться, или, озвучив их, человек обязан был прикрыться иронией. – Представьте себе. Я хочу играть в театре. Но папа и слышать ничего не хочет. – Тогда надо подчиниться папе, поступить, и, если после этого желание не пройдет, поступить в театральный. – Вы так думаете? Как просто у вас это прозвучало. – А что в этом сложного? Только смириться с тем, что будет, возможно, потерян год. Но вам же не сто лет, – рассмеялся Сергей. – Нет, мне семнадцать. – А мне двадцать один. И скоро буду защищать диплом. – А где вы учитесь? – Есть такая наука – метеорология. Вот я изучаю ее. Но она меня интересует в связке с экологией. – Погода и сохранение окружающей среды. – Да, еще ледники, таяние снежных вершин, выбросы в атмосферу вредных веществ – полный набор новостных клише. Но за этим стоят реальные проблемы, которые уже сейчас не дают нормально жить человечеству. – Здорово. – Как вам сказать… Вообще-то это опасно для здоровья. – Я не про то. Я по вашу увлеченность тем, что изучаете. Вот это здорово. Мне так театр нравится. Но папа и слышать не хочет. – У вас вступительные уже через месяц? – Да. – Не ломайте голову, поступайте. А сами готовьтесь в театральный. На следующий год поступите. Иногда надо отступить, чтобы продвинуться вперед. Аля внимательно посмотрела на Сергея. – Вы бы так и поступили. Почему-то мне так кажется. – Да, все правильно. Это хорошо, что вы так быстро все поняли, – усмехнулся Сергей. Подруга Али приехала на первой электричке, на ней же Сергей уезжал в Москву. – Можно вам позвонить? – напоследок спросил он. – Можно, – так же просто ответила Аля. Этот парень ей нравился. И еще она помнила того мальчишку, который брел через поле с корзиной за грибами и чьего отца должны были посадить. – Обязательно позвоните, – сказала она и продиктовала свой телефон. Батенин вскочил в электричку, а приехавшая подруга спросила у нее: – Кто это? Очень симпатичный. – Сосед, – Але почему-то не хотелось распространяться о Батенине. Ей вдруг захотелось скрыть ото всех факт их встречи и разговора. Тайна была безобидной, как ей казалось, и очень приятной. Батенин позвонил ей через три дня. Они оба были в Москве и встретились на Кузнецком Мосту. – Вы не голодны? – спросил Батенин. – Нет, вот шоколадку я бы съела, – отвечала Аля. Еще через полчаса в руках у нее была плитка молочного шоколада, и они шли переулками в сторону Таганки. – Я люблю ходить пешком, – сказала Аля. – Я тоже, но иногда и на машине хорошо ездить. Особенно если живешь за городом. – А в хорошем месте мы живем! – вдруг воскликнула Аля. – Да, я люблю Знаменку. Друзья у меня там были хорошие. – Были? – удивилась Аля. – Многие разъехались. – А я бы никуда не уехала оттуда. Там столько всего было… – Да, я знаю. И помню. – Вы о маме моей? И о той истории? – Да. Я всегда боялся, что мы не сможем даже разговаривать друг с другом. – Папа мой так думает. И он так и не забыл это все. А я не могу так жить, надо уметь забывать какие-то вещи. – Я его понимаю. И не знаю, как бы поступил на его месте. Может, точно так же. – Зря. Маму не вернешь и прошлое не изменишь. А вот будущее можно испортить. Батенин помолчал. Он подумал, что они правильно сделали, что сразу заговорили о той истории. Батенин очень боялся, что Аля придерживается отцовских взглядов и не пожелает с ним общаться, но Аля повела себя дружелюбно и даже заинтересованно. Аля же боялась, что Сергей будет испытывать неловкость и смущаться – вина отца неизбежно легла на всю семью. Но Сергей удивил ее простотой – он дал понять, что сожалеет и понимает всю серьезность происходящего, но отделяет себя от отца. Эта позиция понравилась Але. Все, кто по-прежнему выражал сочувствие, вызывали раздражение и неловкость – человек не может вечно помнить траур. Об этом она прямо сказала Сергею. – Мы с папой так долго учились жить заново, и так тяжело это нам далось, что возвращаться не хочется. Но это не значит, что мы все забыли. Мы просто устали об этом думать. И с этого момента Аля и Сергей общались так, как общаются тысячи молодых людей, почувствовавших интерес друг к другу. Первая их прогулка на Таганку была пробой сил, притиркой, деликатным узнаванием друг друга. Они внимательно слушали, осторожно делились мнениями, боясь резкими характеристиками создать напряжение. Эта первая прогулка-свидание оставила у обоих прекрасное ощущение родства. А когда наступил момент прощаться, оба рассмеялись – они жили рядом, были соседями, но приходилось делать вид, что даже толком незнакомы. Оба понимали, что реакция родителей может испортить все, что только начиналось. И с этой поры в их жизни появилась тайна – сладкая, радостная и становившаяся все более тревожной по мере того, как оба понимали, что это вовсе не дружба соседей и даже не влюбленность, а любовь. В Знаменке они вели себя по-прежнему – не виделись, не встречались. Сергей иногда украдкой следил за Кочиным в окно, но деревья на обоих участках разрослись, и естественная изгородь закрыла оба дома. Они перезванивались. Были разработаны «коды» и условные знаки – при отце Аля называла Сергея Мариной. Марина – приятельница, с которой Аля ходила на занятия английского, и наверняка ей не раз икалось. Они часто вместе ездили в Москву. Сергей занимал два места, Аля предусмотрительно садилась в другой вагон и только на следующей остановке пересаживалась к Батенину. Для Али это было самое лучшее время – они были вместе целых сорок минут, пока электричка бежала к вокзалу. В течение дня они пересекались на час-полтора. У обоих была горячая пора. Сергей собирался предложить свою курсовую на гранд международного метеорологического общества. Аля посещала подготовительные курсы. Олег Петрович заметил перемены в дочери, но не очень удивился. «Конечно, девочка заканчивает школу, готовится поступать в институт, нервничает. Вот поэтому и в Москву так часто ездит – консультации там всякие…» – думал Кочин. Он планировал подарить Але машину и в то же время боялся, как она будет водить, и вслух пока ничего ей не обещал. Сергей в доме все больше отмалчивался, никого не посвящал в свои дела, но мать заметила, что он, и без того очень аккуратный, стал тщательно бриться и одеваться. Собственно, Людмилу Батенину это не удивило – Сергею часто звонили девушки, она слышала, как он беззаботно болтает с ними по вечерам. Но что-то ей подсказывало, что в этот раз все серьезнее. В один из дней за ужином он сказал: – Я буду машину покупать. – Деньги у тебя есть? – ехидно поинтересовался отец. Их отношения так и не наладились. Впрочем, сдержанный Сергей никогда не провоцировал ссоры, помня о брате. Мишка вырос, превратился в тихого молодого человека. Учиться он пошел в училище, где готовили переплетчиков книг. Эта профессия была перспективной в смысле денег и близкой к творчеству, и предполагала спокойный образ жизни. Все это как нельзя лучше подходило Мише. Именно Сергей нашел это учебное заведение, сам съездил туда и переговорил с администрацией, объяснив ситуацию. Результатом стало поступление и весьма успешная учеба. Мишка боготворил брата и тоже заметил перемены. – Ты влюбился, – радостно сказал он ему. Сергей растерялся от такой наблюдательности младшего брата. – Можно сказать и так. Просто об этом не кричат. И вообще говорят скупо. – Почему? – спросил младший брат, которому было уже восемнадцать лет. Этот вопрос выдавал его с головой – Мишка, несмотря на все занятия со специалистами и врачами, в эмоциональном развитии все же отставал. Сергей терпеливо пояснил: – Все, что касается отношений с другими людьми, – это не только твоя тайна. Это еще и тайна другого человека. Понимаешь? Мишка задумался. Сергей улыбнулся и стал расспрашивать брата о делах в училище. Он поддерживал нехитрый разговор и думал о том, что тайна отношений с Алей – это самая хорошая тайна, какая была. Еще он думал о том, что машина ему совершенно необходима. Хотя и понимал, что это будет очень сложный период – кредит он возьмет на работе, где он работал со второго курса, и все силы его пойдут на отдачу этого займа. «Как же ухаживать за девушкой, если надо будет расплачиваться за машину?» – думал он, но почему-то не волновался. Влюбленность в Алю придала ему столько сил и уверенности в себе, что он знал, что справится с задачей. Батенины-старшие жили теперь тихо. Со временем все постепенно стерлось из памяти, история перестала всплывать в домашних ссорах. Сыновья не требовали особого внимания – Сергей был самостоятельным и никогда не советовался ни по каким вопросам, решения принимал сам и еще умудрялся поддерживать младшего брата. Все, о чем объявлял старший сын, теперь воспринималось как дело решенное. В глубине души Батенин-старший очень хотел, чтобы сын о чем-то его попросил. И Батенину хотелось ему помочь, но контакт был утерян, а как его найти, восстановить, он не знал. Поэтому и проскальзывали раздражение и ирония. Да, Сергей Батенин влюбился в Алю Кочину. Он как бы был готов к этому чувству – вся жизнь Али прошла перед его глазами. С того самого момента, когда он понял, что виноват отец, он стал на сторону кочинской семьи и, жалея маленькую девочку, готов был ради нее на подвиги. Потом, когда мальчишеский максимализм сменился юношеской пылкостью, Сергей торопил время – ему казалось, что Аля взрослела чересчур медленно. Сейчас, будучи взрослым молодым человеком, он любил эту девушку и совершенно серьезно строил планы их совместной жизни. Ему казалось, что ничто не может быть преградой. ⁂