– Отвечаю на G7… Если считать только фронт, то в четырнадцатом был в Восточной Пруссии. Ранен в руку. – А мне там пикой в ляжку въехали. – В шестнадцатом был в Брусиловском прорыве. – Там меня шрапнелью зацепило. – Прошлым летом был под Сморгонью. – Нет, я в это время в госпитале лежал. Сморгонь – это где женский батальон в атаку ходил? Вот что нужно вечно помнить. Алексей на мгновение зажмурился – так явственно увидел перед собой картину, расколовшую всю его жизнь на две части. – …А я бы хотел навсегда забыть. Миркин тихо сказал: – Нет. Забывать мы ничего не будем. И тогда, может быть, плохое больше не повторится… Пойду на С3. Романов уже взял себя в руки – ухмыльнулся. – Вообще-то я люблю играть на настоящей доске. Ферзиху возьмешь – как барышню за талию. Ладью – как бабу за бедра. Ротмистр фыркнул: – Аппетитно рисуете. Чувствуется, вы не только шахмат любитель. Я, впрочем, тоже. А знаете, Романов, заходите как-нибудь ко мне. Поиграем и на доске. Я недалеко живу, на Сивцеве. – Где там на Сивцеве? – рассеянно спросил Алексей, как бы обдумывая ход. Что такое «Сивцев», он понятия не имел. – …На А4, пожалуй. – Це-це-це. Ломаете канон? – Миркин схватился за подбородок. – Что это вы задумали? Хотите, чтобы я раскрылся, а потом устроите какую-нибудь бяку? – Клянусь Торой и Талмудом, мои помыслы чисты. Лев Абрамович засмеялся. – Нравитесь вы мне, д’Артаньян. Чувствую, мы подружимся. А приходите прямо сегодня. После десяти. Сивцев Вражек, дом восемь, второй этаж. Жалко, что вы не кавалерист. Если умеете держаться в седле, поступайте лучше ко мне в эскадрон, чем киснуть в «Охранном секторе». У нас лихо будет. Ты мне тоже нравишься, подумал Романов, но как там д’Артаньян ответил кардиналу Ришелье? «По какой-то роковой случайности все мои враги здесь, а все мои друзья там, так что меня дурно приняли бы здесь и на меня дурно посмотрели бы там». Никакого удовлетворения от того, что удалось заполучить Миркина, Алексей не испытал. Легко получать сведения, когда человек тебе доверяет. На смену бесполезным мыслям вдруг пришла другая, полезная. Раскрыться и устроить бяку? Так-так-так… – Прошу прощения, Лев Абрамович, вспомнил про срочное дело. После как-нибудь доиграем. И скорее назад, к Полканову. Влетел в комнату, не постучав, да остановился. У Василия Васильевича был Саввин. – Прошу извинить… – Я уже ухожу. Главарь заговора пожал руку Полканову, потом остановился перед Алексеем и долго смотрел ему в глаза. Слабонервных рентгенируй, внутренне усмехнулся Романов, изображая смущение. Мелькнула идея, интересная. А не грохнуть ли обоих прямо сейчас? Глядишь, тут и заговору конец. Вздохнул. Нет, не конец. Дивизионные командиры, возможно, общаются меж собой не только в штабе. Устроят восстание и без Саввина с Полкановым. – Ну, договорились, – сказал Виктор Борисович помощнику на прощанье, заканчивая какой-то разговор, и вышел. – Ты чего ворвался как на пожар? – спросил Василий Васильевич. – Дело? – Я понял, в чем главный недостаток системы безопасности. – В чем? – Это как в футболе. Если ты только защищаешь свои ворота от гола, победы не жди. Надо атаковать, пускай обороняется команда противника. Василий Васильевич выжидательно уставился на заместителя. – Давай-ка без футбола. Попросту. Ты что имеешь в виду? Алексей стал объяснять. Собеседник слушал вначале недоверчиво, потом с прищуром, очень внимательно, наконец тоже заволновался, стал перебивать вопросами. Получив все ответы, сказал: – Нахально. Но соблазнительно. Знаешь, Алеша, что я больше всего ценю? Что ты не стал распускать перья перед Виктор Борисычем, а подождал, пока мы останемся вдвоем. Это правильно, это по-командному. Саввин поумнее тебя, он бы не клюнул, мысленно ответил Романов. Ты же клюнешь. Потому что воображаешь себя волком, а на самом деле ты всего лишь овчарка. Минуту-другую Полканов колебался. Затем с мечтательной улыбкой произнес: – Правда, что ли, тряхнуть стариной? Шутники – …Размять косточки, поиграть в казаки-разбойники? А то засиделся я в кабинете. – Орлов улыбнулся точь-в-точь как Василий Васильевич – с ностальгией. – Правда, роль ты мне отводишь тухлую. Я привык быть с другой стороны от мушки. – Какой мушки? – спросил Крюков. Он выходил отдать распоряжения и пропустил самое интересное. – Про мушку тебе Леша расскажет. Сначала доложи, а то он волнуется. – Значит, так. – Крюков стал перечислять Алексею: – Всё исполнил, как ты велел. Шварц сядет наблюдать за квартирой Миркина. Напарником я назначил Воробьева, он парень четкий, дров не наломает. Кулик с Антошкиным будут следить за квартирой Меркурова. Твою бумажку я им дал, велел вызубрить. Окна, убытие-прибытие, когда выходит – на хвост не садиться и прочее. – Шварцу я доверяю, а на остальных погляжу сам, – сказал Романов. – Итак, картина получается следующая. Подытоживаю специально для тебя, Тимофей. Первое: Саввина взять мы не можем. Второе: захватить штаб одним ударом тоже не получится… – А не наврал тебе Полканов, что у них там заложен динамит? – спросил Крюков. – Не наврал. Станете штурмовать амбулаторию – получите груду обломков. – Да хрен положить. Пускай! – Спасибо, Тимоша, что на меня тебе тоже хрен положить, – поклонился Алексей. – Я, конечно, готов подорваться вместе с врагами революции, но подорветесь только вы, чекисты, а штаб «Союза» благополучно уйдет. Там в подвале есть какой-то подземный ход. Где именно, Полканов мне не говорит. – Я же не слыхал про подземный ход, – стал оправдываться Крюков. – Я уже вышел, когда ты про него рассказывал. Орлов цыкнул на него: – Ну так и не встревай. Продолжай, Леша. – Что мы имеем? Оттяпать заговору башку не получится. Но можно обрубить волку все четыре лапы. – Взять трех дивизионных командиров и Миркина, – пояснил помощнику Орлов. – Без них связь между Саввиным и организацией разрывается. Крюков кивнул: – Это-то ясно. Где две «лапы», Меркуров и Миркин, мы знаем. Но адресов Шерера и Жбанова у нас нету. Саввин и с двумя «дивизиями» в Москве такую кашу заварит, что неизвестно, чем оно закончится. Всё офицерье и юнкерье, весь антисоветский элемент из щелей повылазит. Неужто ты, Романов, не можешь из Полканова остальные адреса вытянуть? – Он мужик хитрый, осторожный. Что-то мне говорит, а что-то нет. Не шибко доверяет. Потому и возникла идея… Орлов подхватил: – Идея операции «Доверие». Смысл в том, чтобы Полканов стал доверять нашему Леше, как самому себе. И тут, дорогой товарищ Крюков, мы возвращаемся к вышеупомянутой мушке. – Говорите понятно, а? – Крюков перевел взгляд с одного на другого. – Что вы придумали? – Я говорю Полканову: лучший способ защиты – нападение. Для нас, говорю, сейчас что самое важное? Чтобы нас в самый последний момент не раскрыла ЧК. А ЧК – это прежде всего член их поганой коллегии Орлов, который ведает всем сыском. Жутко опасная сволочь – хитрая, активная, нюхастая. – Э, э, полегче. – Орлов показал кулак.