Джона допил свой протеиновый коктейль и поставил чашку в раковину. – Я вернусь через несколько часов, – сказал он мне, – ты не останешься в обед без присмотра. Глаза Тео расширились. – Ты не собираешься работать до обеда? – Первый раз за все время, – ответил Джона. – Нет, я не хочу нарушать твое расписание. У тебя еще много работы. Мне здесь будет хорошо, правда, – я взглянула на Тео, – очень. – Правда, – сказал Тео с каменным выражением на лице. – Правда, я вернусь к обеду, – сказал Джона, – если тебе еще что-нибудь понадобится, тут есть мини-маркет примерно в десяти минутах ходьбы. Дай мне номер своего мобильного, и я позвоню, если задержусь. Тео мрачно наблюдал, как мы с Джоной обменялись номерами. – Ты ведь придешь сегодня на ужин, да? – спросил он. Его взгляд, направленный на меня, был жестким, – мы делаем это каждое воскресенье. Только семья. Джона провел руками по лицу. – Господи Иисусе, Тео. Секунду Тео сверлил брата взглядом, потом его лицо снова приняло каменное выражение. – Я буду ждать в машине, – он подошел к двери и с силой захлопнул ее за собой. – Приятно было познакомиться, – сказала я своей чашке кофе. – Мне очень жаль. С недавних пор он действительно стал занозой в заднице… – Джона коротко рассмеялся. – На самом деле, с рождения. – Он тоже работает со стеклом? Так вот почему он едет с тобой… – Нет, он татуировщик. – Неужели? Я думала сделать еще одну татуировку. Жаль, что он меня ненавидит. – Он не ненавидит тебя. Он просто… защищается. Иногда он помогает мне в мастерской. У меня есть помощник. Таня. Но по воскресеньям у нее выходной. – Значит, он приехал сюда, чтобы забрать тебя? Джона провел рукой по волосам. – Да, мы… Мы близки. И он любит тусоваться. – Значит, под этим хмурым взглядом и лаем он, на самом деле, мягкотелый. Снаружи раздался автомобильный гудок, громкий и долгий. Я расхохоталась. Джона тоже засмеялся, а потом наступило короткое молчание. Я думала, что сейчас подходящий момент, чтобы извиниться за прошлую ночь. Сейчас или никогда. – Очень мило с твоей стороны, что ты позволил мне переночевать в своей постели прошлой ночью. Я была… довольно пьяной. Я не хотел тебя выселять. Или… – Все в порядке, – сказал Джона, – я не сплю в постели. Я не заходил в спальню около четырех месяцев. Я моргнула. – Эм, ладно… Где ты спишь? Он кивнул головой в сторону гостиной. – В кресле-качалке. Мой врач настаивает, чтобы я спал в полудреме. Для лучшего дыхания. Ничего серьезного, – быстро добавил он. Я нахмурилась. Это звучало довольно серьезно. Что будет, если он заснет лежа? Он перестанет дышать? Я не могла спросить, поэтому вместо этого сказала: – …удобно? – Просто еще одна корректировка. – Почему бы тебе не купить одну из этих причудливых кроватей? Где можно поднять голову? – Не вписывается в бюджет, – сказал Джона, и кислое выражение исказило его лицо. Он наклонился вперед, положив руки на стойку и опустив голову на руки. Мое сердце подпрыгнуло. – Джона? – Каждый мускул в моем теле напрягся. – Ты в порядке? – Отлично, – сказал он полу, втягивая в себя воздух, – просто тошнит. – Хочешь немного воды? – Я уже слезла с табурета и рылась в шкафу в поисках стакана. Я наполнила его наполовину из крана и сунула ему в руку. Он разогнулся и отпил немного. – Спасибо, – сказал он, – все прошло. Я чувствовала запах его лосьона после бритья – чистый и мужественный. Воспоминание об ощущении его кожи под моими губами заставило колени задрожать. Я скользнула обратно на стул, щеки горели. Джона сделал последний глубокий вдох и отставил воду в сторону. – Еще раз спасибо. – И часто такое случается? – спросила я, – это из-за таблеток? Он кивнул. – Это иммунодепрессанты. Они мешают моему телу отторгать сердце, но их побочные эффекты – не шутки. Я попыталась придумать что-нибудь, что сказать ему, утешительное или смешное, чтобы подбодрить, но все, о чем я могла думать: мне было жаль, что ему приходится все это терпеть. Снаружи снова раздался автомобильный гудок. – Мой брат – воплощение терпения, – сказал Джона, – увидимся через несколько часов. Он стоял у двери, поворачивая ручку. Еще несколько секунд – и он исчезнет, а у меня оставалось, что сказать ему. Я собрала все мужество. – Джона? Он остановился и обернулся. – Да? – Я сожалею о прошлой ночи. Он напрягся. – Все нормально. Ничего страшного. Я облизала пересохшие губы, соскользнула с табурета и встала за диваном – моей баррикадой. – Нет, это очень важно. Для меня. Мне очень жаль, что я пыталась… это не вопрос секса, – я отщипнула кусочек несуществующего ворса на обивке, – ладно, немного о сексе. Кто не любит секс? – я слабо рассмеялась, а потом закашлялась. – Но, в основном, это просто чтобы почувствовать защищенность и спокойствие. Впоследствии. Когда меня держит в объятиях мужчина, пока я сплю. Я уверена, звучит жалко, но это то, что мне нравится, и мне жаль, что я пыталась сделать это с тобой. Ты – нечто большее. Джона покачал головой, на его лице появилось страдальческое выражение. – Я не могу быть чем-то большим, Кейси. – Нет, я имела в виду, что ты мой друг. Или, может быть, мы могли бы быть друзьями. Если ты хочешь. И это все, чего я хочу. Честно говоря, я не могу быть сейчас ни с кем, даже если бы захотела. На случай, если ты не заметил, я в полной заднице. – Не больше, чем все остальные, – тихо сказал он. В груди у меня все сжалось, на глаза навернулись слезы. – Спасибо, что сказал, но мне кажется, это неправда. Он улыбнулся, и хотя это была не та сияющая улыбка, которая освещала все его лицо и волновала меня, она была теплой и доброй. И утешительной. – Мне действительно пора, – сказал он, – я опаздываю.