– Да. А теперь давай завтракать! Я проголодалась. Вместо обеда Колин и Сарочка решили сделать как бы объединённый – обед-ужин. Всё время между трапезами они сидели и лежали на матраце, Колин старался ногу не беспокоить. И антибиотики пить не забывал. Единственное, что было плохо, что он забыл взять хоть какие-нибудь часы. А мобильники у них отобрали. (Да и толку в них было бы – теперь-то!..) Но наступило ли время приёма пищи, теперь определяли только их желудки. Они в-основном почти не говорили, если не считать того, что Колин всё ещё рассказывал сказки. Пока их запас у него в памяти не истощился. Тогда пришлось рассказывать то, что выдумывал сам – про драконов, заколдованных принцесс, и храбрых принцев… Ну, и фильмы. Фэнтези. Сестра лежала с по-настоящему взрослым выражением на лице, но Колина слушала. Ближе к вечеру, когда стало темнеть, сказала: – Колин. Перевяжи ногу – сейчас. Тогда не нужно будет мучиться со свечкой. – Ты права. Со свечкой неудобно. Но ты только не пугайся, если я буду орать! Она криво усмехнулась. Ничего детского в тоне не было: – Вчера же не испугалась! – Точно. Ну, ладно. Попробую. Но всё равно – выйду туда, в полуподвал. А то здесь неудобно: места мало. – Может, мне помочь тебе? Подержать чего? – Спасибо. Но – не надо. – он вздохнул. Понимал, что её присутствие действительно будет… Смущать его, – Я должен сам справиться. Я уже умею. – Хорошо. Давай: я подожду. На обработку раны ушло гораздо меньше времени, чем вчера: Колин приспособился. Рана уже не выглядела столь страшно, и края стали не ярко-красными, а розовыми. Обычными. Жуткая глубина стала затягиваться, словно выпячиваясь наружу. Помогли, значит, антибиотики. И его старания «самовылечиться». Сказку на ночь рассказывать он не стал. Просто прижался грудью к тёплой спине сестры, кусая губы и вздыхая. Сарочка вдруг сказала: – Я почуяла, что нога у тебя получше. Вот и хорошо! – Точно. Будем ждать, держать её в покое, и продолжать лечиться! – Ага. Спокойной ночи. – Спокойной ночи. Утром Колин обнаружил, что снаружи что-то не то – шипит, не то – шуршит. Когда выбрался, помогая себе обеими руками, из каморки, увидел, как внутрь их полуподвала с насосами через дыру сверху льёт дождь. Это капли и шуршали. Решив, что дождь может смыть из неба всю радиоактивную пыль, Колин упятился назад. Благо, всё необходимое у них имелось и здесь: он вечером набрал воды в чашку! Но вот с туалетом… Придётся вылезать из каморки так и так: но под навесом из сохранившегося по периметру помоста есть место, куда дождь не попадает. Сарочка проснулась, когда он уже сделал свои дела. – Доброе утро, Сарочка! – Доброе утро, Колин. Что там шипит? Колин объяснил сестре про дождь. И про то, как и где им теперь приходится справлять туалет. Сарочка так и поступила. А туалетной бумагой уже воспользовалась сама. Колин только проконтролировал. Порядок! На завтрак они снова съели говядины. Колин прикинул: осталось пять банок свинины и три – говядины. На четыре дня максимум. Ну, ничего. Он может и попоститься. Пару дней. Главное – чтоб зажила нога! Время до обеда они провели, просто полёживая на матраце. Колин рассказал ещё пару сказок. Сарочка вежливо слушала. Но потом сказала: – В твоих сказках всегда всё кончается хорошо. А почему в жизни – не так? Получается сказки – обманывают? И те, кто их слушает и им верит – остаются в дураках, когда сталкиваются с настоящей жизнью? Колин невольно почесал в затылке: а быстро она взрослеет! Буквально не по дням, а по часам! С другой стороны, какой ещё двухсполовинойлетней малышке выпало пережить и увидеть то, что досталось ей?! Вот именно. Поэтому лгать сейчас нельзя! – Сказки, Сарочка, это не справочники по домоводству, или учебники по выживанию. Они – сказки! То есть – они предназначены в первую очередь – для развлечения. Ну, и чтобы у человека была мечта. Например, у девочек – стать принцессой, и женой принца! А лучше – короля. А у мальчиков – победить всех злодеев и драконов, и стать принцем. Ну, или Председателем Правления фирмы. Потому что если не будет мечты, цели в жизни, то есть – того, к чему человек должен стремиться, то – хоть ложись и помирай! – Хм-м… Наверное, ты прав. Только так было, когда там, – она сделала рукой неопределённый жест, словно указывая и на поверхность, и на мир в целом, – жили люди. Много людей! А сейчас, наверное, во всём мире останемся только мы. Ведь больше никто не выпил Протектора. И рано или поздно их всех съедят! Колина передёрнуло: как легко и просто она об этом говорит! Приняла, как это принято говорить у взрослых, «реалии нашего времени»? Похоже. Но пока до конца даже он сам их не принял! – Думаю, кто-нибудь из начальства нашего отца тоже мог… Выпить Протектор. Но… – Но их накрыло взрывом! – Да. Если только они не догадались сбежать раньше нас! – Возможно, ты и прав… Но тогда нам нельзя попадаться им на глаза, пока не вырастем. Ведь мы собираемся их всех – убить! – Ты права. Нам придётся так и так прятаться от таких спасшихся. Потому что то, что они спаслись, скажет абсолютно точно, что они – выпили протектор, и знают, что тут происходило. И произошло… И отдали приказ. Отравить всех там, в Убежище. – Да. А сейчас давай немного поспим. Мне вечером идти за канистрой. И плёнкой. Дождь прекратился ещё после завтрака. Но солнце так и не проглянуло сквозь свинцовую пелену на небе. Зато благодаря довольно свежему ветерку выпавшая с неба прибитая дождём пыль подсохла. Колин вывел одетую в тренировочный костюм, кроссовки, и курточку сестру наружу через запасной выход: эту заднюю дверь насосной снесло взрывом, но она хоть не была засыпана землёй, как пандус. Для себя Колин нашёл кусок металлической штанги заместо палки-костыля: с её помощью он кое-как мог не давать нагрузки на ногу. Никакого леса вокруг уже действительно не было: все деревья выкорчевало, и унесло за добрую милю от насосной. Разрытая и пучащаяся ямами и грудами насыпей земля просохла, и грязи практически не было. Колин напутствовал сестру: – Наверняка в мокрых местах глина будет липкой. И радиоактивной. Старайся идти по сухому. Чтоб грязь на ноги и обувь не налипала. Времени до заката не больше четырёх часов. Живых, думаю, здесь не осталось. А в посёлке… Увидишь сама. Но не пугайся, чего бы не увидела! Думаю, мёртвые люди тебе всё равно попадутся. Не бойся их. – Я знаю. Как сказали в каком-то фильме ковбои: «мёртвые не кусаются!» Колин кивнул: – Вот именно! Про себя же подумал, что цинизм – не самое хорошее качество для девочки. Но если поможет выжить – даёшь цинизм! Ну, и «чёрный юмор»… 11. Мошки «за работой» Ждать было поистине невыносимо. Пока он смотрел в спину удалявшейся крохотной фигурке, ещё даже не слишком уверенно ступавшей по взрытой бугристой поверхности, было ещё ничего… Но когда она скрылась из глаз, пришлось всё равно – и кусать губы и вздыхать. И смотреть в небо. Ну он и свинья! Послал маленькую девочку – на такое сложное и страшное задание! И даже – без оружия! Впрочем, оружие вряд ли тут поможет… С другой стороны – если она сейчас не принесёт того, что им нужно, они будут голодать. И страдать от жажды. Конечно, туча и дождь сделали воздух попрохладней, да и пыль из него вымыло, но ведь они – в Неваде! А тут ранним летом даже в тени может доходить до плюс сорок! А ближе к августу – и плюс пятьдесят! Хотя… Если Сарочка окажется права, и по их стране нанесут ядерный удар, справедливо посчитав первопричиной появления мошек козни Пентагона – наступит так называемая «ядерная зима». Колин смутно помнил, что всё небо тогда на долгие годы затянут плотные тучи. И по самым пессимистичным прогнозам климатологов температура может опуститься градусов на пятьдесят. А то и – ниже. То есть – летом здесь будет, как зимой. А уж зимой!.. Лучше об этом не думать. Лучше надеяться, что ракеты не выпустят. Ну, или они не долетят. Ну, или их сожрут мошки. Там, на месте. Или по дороге – ещё в воздухе. Впрочем, сейчас такие ракеты – вряд ли мошки успеют.