А пока… Он спустился в полуподвал, к насосам. Разруха, царящая там, наводила тоску. Прибраться бы, хотя бы вчерне. Разгрести завалы, убрать обломки… А то, если Сарочка добудет всё, что он ей объяснил, им жить здесь минимум ещё неделю. А жить отец приучал – в удобстве. А не в «бардаке». Колин убирался в своей комнате там, в доме, в посёлке, каждую неделю. Да и в остальном доме тоже приходилось – ма не любила это дело, и занималась чисто номинально… Зато уж распоряжаться!.. Вид их валяющегося как попало барахла её бесил – Колин даже сестру начал приучать. Чтоб на неё не «спускали собак». Но здесь и сейчас с этим «обустройством» придётся подождать. До лучших времён. Да и вряд ли им предстоит тут забазироваться надолго, или – навсегда! В случае нормального заживания ноги они так и так пойдут к побережью – к людям. Ну, или оставшимся после них городам: им нужны продукты. Колин уже думал над этим вопросом. Даже если мошки съедают весь металл, то всё равно: это не так страшно! Можно действовать палками. Копьями. Ну, или луком со стрелами. И сделать костяные наконечники – может, всех кто живёт на поверхности и сожрут, но остаются ещё рыбы! Можно порыбачить. Острогой. А ещё есть – устрицы. И, конечно, фрукты-овощи… Да и после людей много чего полезного найдётся! Хотя бы на первое время! Так, останутся все пластиковые ёмкости. Картонные коробки – с хлопьями, и крупами. Полиэтиленовые пакеты. Мешки – с мукой, с зерном и теми же крупами… И консервы в стеклянных банках. И много чего ещё – не содержащего в таре металлов. И найти и использовать такую еду не должно быть особенно трудно! Только, разве что, кроме как в тех городах, которые разбомбят – тьфу-тьфу! Но лучше бы, конечно, не разбомбили… Поняв, что мысленно прокручивает одно и то же уже в третий раз, он спустился. Так. Если стоять на одной ноге, можно откинуть вот эту железяку… И вот этот камень. Проход теперь удобней. И вот этому куску бетона тут не место. За «первичной» расчисткой дороги к их берлоге от выходного проёма вынесенной взрывом двери ушло с полчаса. Затем он вылез снова на поверхность. Его чувство времени, конечно, не так хорошо ещё развито, как у отца, но что прошло уже поболее получаса, он ощущал. Вроде, самое время начинать встречать. Действительно, не прошло и ещё получаса, как в потускневшем свете неба, по которому скрытое серой пеленой солнце явно клонилось к закату, возникла крохотная движущаяся точечка: Колин напряг зрение, приставив ладонь козырьком ко лбу. Да, это его сестра. И она что-то тащит в руках! В обеих руках. При ближайшем рассмотрении через десяток минут выяснилось, что малышка нашла-таки канистру. И в другой руке тоже что-то несёт. Пакет из пластиковой плёнки? Точно. Пакет оказался большой, и Сарочке приходилось не столько нести его, сколько волочить за собой. Колин не решился пойти навстречу: от того, что он долго стоял на ногах, кровь прилила к ним, и теперь рану дёргало. Болезненно и неприятно. Но вот сестра и в пределах окрика: – Сарочка! Ты – как? Она что-то прокричала в ответ – ветер отнёс слова. Ну ничего. Он подождёт. Когда она поднялась к нему на пригорок у фундамента станции, Колин не мог сдержать слёз: – Слава Богу! Ты цела! На тебя… Никто не нападал? – Нет. – лицо малышки выглядело бледным и осунувшимся. Но она не плакала, – Там не осталось никого, кто мог бы нападать. – Все… Мертвы? – Да. – она не стала вдаваться в подробности, но Колин понял, что повидала его сестрёнка – достаточно. Чтоб окончательно покинуть то счастливое и беззаботное состояние, что зовётся детством. Канистра оказалась ёмкостью в шесть литров – два галлона. В пакете Колин нашёл кусок – кусище! – толстой пластиковой плёнки, размером метр на метр. Похоже, Сарочка отрезала этот кусок от какого-то рулона: края были неровными. Ну и ладно. Ещё в пакете оказалась бутылка с питьевой водой. Литровая. И кукла. Пластиковая. Упаковка из четырёх зубных щёток – «Четыре по цене трёх!» И три тюбика зубной пасты. Рулон туалетной бумаги. (Молодец! Зрит в корень!) Носовые платки – с десяток. Лично Колину сестра принесла фонарик и нож. Складной, карманный. Колин, разложивший на их матраце всё добытое малышкой, похвалил: – Молодец. Всё нужное. Но я не спросил: как там, в посёлке? Всё… разрушено? – Да. Всё разрушено. Но у нашего супермаркета снесло стены и крышу, и повалило все полки. Так что найти всё это было нетрудно. Я отрезала плёнку вон тем ножом. – А… люди? – Они точно – погибли от взрыва. Многие просто сгорели. От вспышки. От таких остались только головешки. (Колина снова передёрнуло.) Других – швырнуло обо что-то взрывной волной. Все тела переломало. А остальные, кажется, были контужены и убиты чудовищным грохотом! Во-всяком случае, они лежали в лужах крови, которая натекла из их ушей и ртов. Колин закусил губу: он сильно пожалел, что спросил об этом. Но похоже, его сестра смирилась с мыслью о смерти людей. И действительно не боится трупов. Он вздохнул: – Отдыхай, Сарочка. Вот только кроссовки сними, прежде чем залезть на матрац. Я их помою от грязи. Она наверняка радиоактивная. Ну а ты… Вытри руки платком, и я его тоже выкину. – Да. А когда мы будем ужинать? – Как только я наберу воды в канистру. И помою твою обувь. Полежи пока, малышка. – Хорошо, Колин. Только… – Да? – Не называй меня больше малышкой. Или – Сарочкой. Колин прочувствовал важность момента. Помолчал. Кивнул: – Да, Сара. Да, сестра. Колин придумал набрать в канистру немного воды, и вынести кроссовки Сары наружу – чтоб смыть с них пыль и налипшую на подошву грязь вне их логова. Пришлось для этого воспользоваться одной из принесённых сестрой зубных щёток. Это оказалось хлопотно и долго. Зато Колин умудрился внутрь обуви воды не налить. (Вот! Нужно при случае запастись запасной обувью – и для неё и для себя! Да и одеждой!) Щётку пришлось оставить снаружи – Колин положил её на крупный обломок крыши: мало ли! А вот платок он выкинул без малейшего сожаления: есть ещё девять! Когда он наконец набрал в канистру воды, в их логове стало почти темно. Но теперь у них был фонарик. Хотя Колин всё равно предпочитал свечку: их можно будет, наверное, найти в разрушенном супермаркете, как и спички, а вот батарейки фонарика, даже если ими не пользоваться, разрядятся через несколько месяцев… На ужин он открыл им ещё банку свинины. Сара ела без капризов. Но как-то механически: пережёвывала пищу и глотала, словно машина. Которой нужна заправка. Колин пока не видел, как можно сестру из этого отрешённо-пессимистического состояния вывести. Но, может, пока и не нужно её выводить ниоткуда: нагрузка на психику и без его «заигрываний» и попыток разговорить её слишком велика. Сегодня, как он подумал, лучше обойтись без сказок. И лишних разговоров. Да и вообще: пора спать! Ему это нужно для лучшего заживления раны, а сестре – чтоб отдохнуть. И утром оставить мерзкие воспоминания – в прошлом! Перевязку ноги он решил не делать, но про антибиотики не забыл. Проснулись они в кромешной тьме от шороха. Кто-то – не то – рылся в куче пустых банок там, в дальнем углу полуподвала, не то – подкрадывался к ним. Колин приподнялся с ложа, и посветил в угол. Крохотные кругленькие красные блёстки, расположенные почти у земли, сразу всё ему объяснили: крысы! Добрались, значит, наконец, и сюда! Странно. Ведь по-идее, поиски пищи там – в разрушенном супермаркете, теперь были куда как легче! Да и еды там – море! Особенно теперь, когда крыс никто не гоняет. И кошек нет. Колин не придумал ничего лучше, как швырнуть со всей возможной силы каменный осколок – тот ещё кирпич! – прямо в выпялившиеся на свет глаза. Сразу по полу зашуршали лапки и загрохотали сдвигаемые банки: крыса явно была не одна! Сара, к счастью, даже не проснулась – видать, находилась и насмотрелась… Колин, повздыхав, снова улёгся. Не прошло и десяти минут, как банки снова загремели. Но он решил не тратить силы зря: крысы такие твари, что его камней всё равно не сильно испугаются. Умные же! Так что он снова обхватил Сару за спину, и постарался заснуть. Утро сказало о себе тусклым призрачным светом. Колин внутренним взором осмотрел себя: нога практически не болела. И повязка на ней стала как бы… Свободней: спала, значит, опухоль. Хорошо. Значит, через три-четыре дня можно будет отправляться в путь. Если, конечно, не будет новых взрывов! Он разбудил Сару: – Подъём, сестра! Пора чистить зубы и завтракать! А мне – и пить таблетки… Когда стал доставать пакет с консервами из рюкзака, обнаружил неприятный сюрприз: рюкзак погрызли, проделав ту ещё дыру! Пытались, судя по сошкребённым этикеткам, добраться и до содержимого банок. Но – неудачно. Хе-хе. На чистку зубов и умывание много времени не ушло: они занимались туалетом тут же, в полуподвале. Просто отошли подальше от своей каморки. Открытую банку говядины Колин выбросил в то же самое место. Пока они ели мясо, он напряжённо прислушивался: ага, есть! Пришли. И банку по полу катают. Поев, он подумал, что самое время. Оставшиеся банки с едой он сложил в пакет. Пакет, правда, завязывать не стал, а просто разложил по их матрацу: в углубление, так, чтоб содержимое, если металлическую тару съедят, оставалось неразвалившимся. Воды в канистру из насоса долил до верха. Пластиковую литровую бутылку из супермаркета они пока не открывали – Колин сказал, что это их НЗ. То есть – неприкосновенный запас. Когда сестра, которой сегодня явно было получше, принялась играть с куклой, тоже, кстати, рассказывая той какую-то сказку про «принцев и принцесс», Колин уловил тревожные признаки. Со стороны кучи банок донёсся истошный визг и возня! – Сара! Сиди, пожалуйста, здесь. Похоже, наши любимые мошки добрались до крысок! – С чего ты это взял? – она не скрывала скепсиса в голосе, ещё и дёрнув плечиком. – А с того, что крыски дико верещат! Похоже, их поедают – так же, как они поедали остатки из наших банок! Я схожу посмотрю, а тебе, наверное, лучше этого не видеть!