— Начинается… Бег с препятствиями… — Этери с поспешностью потушил сигарету и ринулся следом. — Что на этот раз? — Хочу прогуляться. Ты лишил меня кавалера, значит, должен его заменить. — Опять на подвиги потянуло? — попытался образумить ее парень. — Вчерашней прогулки по крыше, видимо, оказалось недостаточно. — Догоняй! — весело выкрикнула Эрика и, по привычке перебежав дорогу на красный свет, устремилась к кованым воротам парка. — Как же мне надоели эти гонки. Оказавшись возле раскидистого дуба, Эрика остановилась, чтобы перевести дух. Дотронувшись до густых веток, которые тотчас ответили ей осыпавшимся дождем, прижалась к широкому стволу спиной. — Еще вчера ты боялась, что кто-нибудь разглядит узоры у тебя на руках. Что изменилось сегодня? — Этери провел пальцами по щеке девушки, стерев прозрачную каплю. Кожа была горячей и влажной, казалось, еще чуть-чуть, и она задымится. — Куда вдруг подевалась та скромная, застенчивая девушка, которая просила меня о помощи? Я тебя не узнаю. Эрика отвела взгляд, как будто что-то припоминая, затем посмотрела на него с хитрой улыбкой: — А какой я нравлюсь тебе больше? Поднявшись на носочки, обвила его шею руками и едва коснулась теплых губ мимолетным поцелуем. Повинуясь невольному порыву, ведьмак привлек девушку к себе, чувствуя, как от нее исходят волны жара. Легкие прикосновения губ быстро сменились страстными поцелуями. Вдруг девушка выскользнула из его объятий и в изнеможении привалилась к дереву. Ее всю трясло, словно в лихорадке. — Мне нечем дышать! — Скинув куртку, Эрика вцепилась в ворот платья, тщетно намереваясь разорвать легкую ткань. — Я вся горю! Этери прижал ладонь к покрытому испариной лбу. Кожа была горячей, будто внутри девушки полыхал костер. Казалось, еще немного, и она расплавится как свеча. Заглянув в наполненные слезами голубые глаза, прочел в них безмерную панику, затмившую все остальные чувства. — Идиот! Никак не успокоится! — выругался ведьмак. Подхватив девушку, понес к машине. Бедняжка безвольно повисла у него на руках. Батори ругал себя последними словами, что сразу не заметил следы чужой магии, и готов был разорвать Кристиана в клочья. Такого он от Эчеда не ожидал. К счастью, Керестей оказался у себя. Развалившись в кресле, делал вид, что поглощен разворачивающимися на экране событиями. Когда Этери ворвался в номер, он лишь слегка повернул голову в его сторону и лениво произнес: — А вот и наш Ромео после пламенной ночи любви. Ну и как она в постели? Молодой человек подскочил к другу и, схватив того за грудки, вытащил из кресла. — Отзови заклятие! — О чем это ты? — изобразил удивление Эчед. Привлеченный шумом, в номер вбежал Даниэль. — Ну что опять стряслось? Заметив испуганную девушку, сжавшуюся в комок в углу, с тревогой произнес: — Крис, ты что натворил? — Не переживай, — расплылся в ядовитой ухмылке ведьмак. — Ей недолго осталось мучиться. — Сволочь! — Ярость ослепила Этери, лишив его возможности оценивать здраво свои поступки. От сильного удара в солнечное сплетение Кристиана отбросило на диван, который под его тяжестью опрокинулся, увлекая виновника крушения за собой. Даниэль попытался вмешаться, но Этери уже подскочил к ведьмаку, приложив кулак тому в челюсть. Молодые люди вцепились друг в друга и, изрыгая проклятия, покатились по полу, отчаянно работая кулаками. Будто испугавшись, упала на ковер ваза с давно завядшими в ней цветами, бумаги с журнального столика веером разлетелись по номеру. Люстра яростно замигала, готовая вот-вот взорваться фейерверками брызг. Очередной кадр на экране задергался, словно в эпилептическом припадке, и сменился цветной полосой. А мелодичный голос ведущей потонул в оглушительном реве схватившихся в поединке недавних друзей. Словно в трансе Эрика наблюдала за происходящим, до белых костяшек сжимая ножку стула, к которому вынуждена была прислониться. — Ну хватит! — Даниэлю все-таки удалось растащить дерущихся по разным углам. — Сними с нее порчу! Немедленно! — прорычал Этери, готовый снова накинуться на Эчеда. Тот, сплюнув сгусток крови, осторожно потер скулу, превратившуюся в сплошной синяк. — Даже если бы и захотел, — скривился он от боли, — не смог бы. Я сжег ее фотографию, а пепел развеял по ветру. Собрать его тебе, как понимаю, будет непросто. А без этого и говорить не о чем. — С издевкой посмотрел на Эрику и, пошатываясь, направился к выходу. — Дайте знать, когда все закончится. Батори снова дернулся в сторону недавнего приятеля, но Ведающий его удержал. — Драка Эрику не спасет. Остынь! Нужно найти выход. — И где же, черт побери, его искать?! — Что ты чувствуешь? — присел возле девушки Даниэль, с тревогой вглядываясь в ее бледное, искаженное мукой лицо. Та беззвучно заплакала: — Сильный жар. А еще боль… Во всем теле. — Если не снять порчу немедленно, она умрет. — Этери отвел взгляд. Смотреть на страдания любимой было невыносимо. — Пробовал нейтрализовать заклятие? — Не получится. Заговоренный предмет он уничтожил, — пальцы сжались в кулаки. Одна мысль об Эчеде приводила ведьмака в бешенство. Приблизившись к девушке, он осторожно поднял ее и перенес в кресло. — Цецилия говорила, что порча — это как яд. А против любой, даже самой сильнодействующей отравы всегда найдется противоядие. — Настой анемоны, наверное, смог бы помочь, — неуверенно отозвался Батори. — Но чтобы отыскать этот цветок, нужно время. Которого у нас как раз и нет, — глухо закончил он, в сотый раз дотрагиваясь до влажного лба Эрики. — Отвезите меня домой, — слабо попросила она, с усилием выталкивая из себя каждое слово. — Я должна вам кое-что показать. Ведающий открыл было рот, собираясь о чем-то спросить, но девушка его опередила. — Это важно. Пожалуйста… — Перенеси нас, — попросил друга Этери и нервно добавил: — Скорей! …Почувствовав под ногами твердую почву, ведьмак бросился наверх. — На чердаке. — Эрика негромко застонала. — Там бабушка хранит свои травы. Молодому человеку казалось, он держит в руках огонь, обжигающий и невесомый. — Ключ под половицей, — еле слышно прошептала она. Даниэль отпер замок. В небольшом помещении, заставленном разномастными склянками и увешанном маленькими холщовыми мешочками, витал запах сушеных трав, терпкий и сладкий одновременно. Завидев такое богатство, Ведающий тихонько присвистнул и щелкнул выключателем. Лампочка под потолком неярко замерцала. Не теряя времени, Этери принялся осматривать полки со стеклянными банками. На каждой аккуратным убористым почерком были выведены по-венгерски названия зелий и трав. — Ни фига себе! Сколько добра! — Даниэль не верил своим глазам. — Не каждая ведьма может похвастаться такой коллекцией. Хотел бы я познакомиться со старшей представительницей этой странной семейки. — Лучше ищи лекарство, — одернул друга Этери, которого сейчас не интересовало ничего, кроме спасения любимой. Ведьмак скользил взглядом по пыльным стеллажам, жадно вчитываясь в каждое название. К вящей радости на нижней полке обнаружился уже готовый настой из красных лепестков анемоны. Схватив заветную бутылочку, Этери открутил пробку и заставил Эрику проглотить несколько капель. — Думаешь, подействует? — обеспокоенно спросил Ведающий, присаживаясь на край тахты. — Надеюсь, — напряженно ответил Батори и убрал со лба девушки влажную прядь. Постепенно жар стал спадать, дыхание ее выровнялось. — Возвращайся в гостиницу. Я останусь здесь, — еле слышно шепнул Этери, не желая разбудить девушку. — Уверен? Могу составить компанию. На лице ведьмака мелькнула слабая улыбка. — Вечером сюда явится Изольда. Если не хочешь с ней объясняться, советую уйти. Дважды просить Даниэля не пришлось. Стоило ему услышать о несостоявшейся пассии, как благие намеренья тут же испарились, а через секунду и от него самого остался лишь сверкающий след. Эрика С трудом разлепив веки, уперлась взглядом в потолок, разукрашенный искусно сплетенной паутиной. Через круглое окно чердака проглядывали вечерние сумерки. Звуки дождя усыпляли, и я уже намеревалась снова окунуться в сонный омут, когда увидела сидящего рядом Этери. Смутные образы вихрем пронеслись в голове. — Ты как? — Молодой человек заботливо поправил сползший с плеча плед. Чуть хриплым ото сна голосом сказала: — Голова болит, как будто у меня зверское похмелье. — Приподнявшись на локтях, недоуменно оглядела «лабораторию». — А что мы делаем в святая святых моей бабушки?