— Это не так! — возразил отец. — Разреши мне показать тебе кое-что. Дэн не возразил — в глубине души он хотел, чтобы его переубедили. Тамион сотворил какое-то заклинание, и прямо в воздухе перед Дэном развернулся полупрозрачный экран. Изображение на экране оказалось знакомым — та самая гостиная, где он в первый и последний раз поговорил с отцом. Более того, он увидел себя, покидающего эту гостиную — как раз после разговора. Едва за ним закрылась дверь, сидящий на диване Тамион поднялся и побрел куда-то — видно было, что маг на экране очень устал. Но, видимо, отдохнуть ему была не судьба. — Тэм! — навстречу ему выбежала Раэсса. — Как все прошло? — Вердериан оказался сильнее, чем я рассчитывал, но я справился, — Тамион улыбнулся жене. — Устал. Она тряхнула головой и вдруг расплакалась: — Как он мог сотворить такое с нашим мальчиком? Ограничитель… пыточные руны! Я даже обнять Дейни не могу, потому что это причинит ему боль! Если бы ты только знал, как мне хочется обнять сына, зацеловать его, затискать… — Тебя не смущает, что он так вырос? — Смущает? — уставилась она на него удивленно сквозь слезы. — Он ведь мой сын, как это может меня смущать? Я ведь знала, что так и будет… и он все еще ребенок. А если он возненавидит меня? Я ведь бросила его! Что, если он мне этого не простит? Тэм! Я так боюсь сделать что-нибудь, что оттолкнет его… это так ужасно, слышать от родного сына безразличное «вы»! — Раэ. У него, конечно, есть причины злиться на нас. И прямо сейчас мы ничем не можем ему помочь, что не добавит нам плюсов в его глазах. Я не смогу снять полный Ограничитель в сколько-нибудь обозримом будущем, но… Но я рассчитываю, что мне хватит пары-тройки недель, чтобы разработать нейтрализатор для пыточных рун. Дэн при этих словах взглянул на отца. Тот кивнул, подтверждая их. А Тамион на экране продолжил: — Я уверен, для начала этого будет достаточно. Когда нам будет, что ему предложить, можно не опасаться, что он нас оттолкнет. — Тэм, ты ведь сделаешь это? — с надеждой взглянула на него Раэсса. — Я займусь этим в первую очередь, — пообещал он. — А пока лучше быть осторожнее с Дейнаром, если не хотим его обидеть. — Я буду, — кивнула она. Экран погас. Тамион устало потер шею. — Тогда почему она мне не ответила? — тихо спросил Дэн. — Когда я звонил ей по приезде. — Она пропустила звонок. Ждала, что ты позвонишь снова, боясь показаться навязчивой. А потом ты позвонил мне, и она решила, что ты и не ждал от нее звонка. Все это время она надеялась, что ты позвонишь, и не расставалась с переговорником. А я… я работал над заклинанием нейтрализации и считал, что ты звонишь только для того, чтобы подгонять меня. — Я даже не знал, что ты над этим работаешь… — растерянно ответил парень. Он искренне полагал, что родителям просто не нужен, поэтому они не хотят с ним даже разговаривать. А они полагали, что это он не хочет с ними роднится, считая виновными в том, что с ним случилось! Изначальная недосказанность между ними обросла обидой, едва не стоившей Дэну жизни. Хотя сейчас он и сам не мог бы объяснить, как вообще решился на такое. Ведь всегда считал себя разумным человеком. — Прости. Не хотел зря обнадеживать, если не получится. Но, когда позвонил гинн Аусверри, я осознал, насколько все неверно воспринимал. Исходил из неверных предпосылок и едва все не загубил… — Так, значит, пыточные руны можно было нейтрализовать? — Заклинание еще не готово, но мне бы хватило еще недели. Дейнар. Для нас с твоей мамой не имеет значения, осужденный ты или король. Ты — наш сын, наш наследник. И мы любим тебя. Нам казалось, что это так очевидно, что ты знаешь об этом. Только поэтому мы так ни разу это не упомянули. Дэн молча шагнул к отцу и крепко обнял: — Спасибо. Для него было важно узнать, что отец не отодвинул его проблему подальше, до лучших времен; что он пытался найти решение, способное облегчить жизнь сына. — Боюсь, тебе не за что меня благодарить, — печально вздохнул Тамион. — Я ничем не смог тебе помочь. — Шутишь? — удивился Дэн. — Как бы мы выбрались из логова Вердериана без тебя? Отец улыбнулся: — Дай-ка мне свой переговорник. Почему ты не отвечал на звонки? — Отключил артефакт. В сердцах счел, что, раз мне никто не отвечает, зачем он мне нужен? — смущенно хмыкнул Дэн. — А почему ты привел нас сюда, а не в министерство? — Чтобы не строить портал заново, — пояснил Тамион. — Я ведь бросил все и примчался сюда, когда так и не смог до тебя дозвониться. И почему ты живешь в камере? — Ты и правда беспокоился? — почему-то от осознания этого становилось радостно. — И я, и твоя мама, — Тамион вернул ему переговорник. — Все, ты снова на связи. Не делай так больше, пожалуйста. — Не буду, — кивнул Дэн, чувствуя себя ребенком. — Так что с камерой? — Я привык. И гинн Аусверри много вложил, чтобы сделать ее пригодной для жизни. — Думаю, я смогу компенсировать его затраты. А тебе придется переехать. Ты ведь не осужденный больше. И не просто сын министра — ты король. Тебе не место в подвале, каким бы комфортабельным он ни был. — Хорошо, — согласился Дэн. И в этот момент переговорник затрезвонил. — Ох… — вскинулся Тамион. — Раэ же ничего не знает! Радость матери, узнавшей, что ее сын свободен, была настолько искренней, что Дэн окончательно поверил, что отстраненность родителей была результатом недопонимания, а не равнодушия. Мама и впрямь обнимала его, гладила по голове, целовала при малейшей возможности, словно он был не взрослым шестнадцатилетним парнем, а годовалым малышом. И Дэн, вместо того, чтобы стесняться всех этих нежностей, купался в материнской ласке, которой столь долго был лишен. Гинн Наиде не просто организовал его переезд — Дэну выделили отдельные апартаменты, роскошь которых не сравнить со скромным интерьером камеры, даже улучшенной. Оглядевшись в новом жилище, Дэн покосился на директора: — Вам это не кажется немного лицемерием? Переселять меня сюда прямиком из камеры? — Дейнар, — гинн Наиде поморщился, — я не имел права селить осужденного в общежитие. Вердериан сожрал бы меня потрохами, если бы узнал о таком нарушении. — Но вы и не собирались, — заметил Дэн. — Я ведь вам изначально не понравился. Мужчина как-то смущенно хмыкнул и признался: — Я бы не оставил тебя умирать. Это был первый порыв… в конце концов, у меня не было причин не верить Вердериану, а он назвал тебя преступником. Что я должен был подумать, увидев парня в полном Ограничителе? Но, заметь, я пошел тебе навстречу. — И когда вы решили, что не такой уж я страшный преступник? — После бомбы. — Не после волны? — Дэн удивился. — В истории с Отголоском я решил, что гинна Милшерри преувеличивает. Не стал бы преступник ее спасать. Волна… я счел это совпадением. Возможно, желанием спастись самому, но никак не спасти девушек. А бомба… я увидел, что ты не думаешь о собственном спасении. И почувствовал, какую боль тебе приходится терпеть. Тогда я понял, что это для преступника не типично. И усомнился в обвинении Вердериана. Если помнишь, я был готов переселить тебя уже тогда, несмотря на все сложности. — Вы мне тоже сначала не понравились, — признался Дэн. Гинн Наиде рассмеялся. Группа восприняла появление преобразившегося Дэна гробовым молчанием. Его даже не сразу узнали, судя по шепоткам, разнесшимся по аудитории, когда он сел на привычное место. Только Эльза смотрела на него, раскрыв рот — Эвилейн наверняка ей все рассказала, и девушка пыталась соотнести его образ с привычным обликом осужденного. Дэн только посмеялся мысленно. И оказался совершенно не готов к тому, что после занятий его окружат расспросами. Он не собирался особо распространяться о случившемся и особенно не хотел, чтобы окружающие знали, что он — король. Потому что Дэн вовсе не чувствовал себя королем. И в целом титул был ему не нужен. Дэну не свойственно было честолюбие или жажда власти. А сила… у него не было возможности узнать, какова его собственная магическая сила, этому помешал Ограничитель. И теперь Дэн не мог сказать, есть ли разница. Он вообще предпочел бы, чтобы его титул остался номинальным. А руководили бы магическим народом специально обученные люди. К счастью, пока слухи не распространились, и о новом статусе Дэна никто не знал. И он рассчитывал, что так это и останется. Хватит с него и того, что он теперь — сын первого министра, нового героя Провинций. На первом же обеде к нему снова подсел Иснериан, уже не спрашивая. — Рад за тебя, — кивнув на чистые руки Дэна, сообщил Седерик. — Это было вообще несправедливо. — Твой дед сохранил магию? Иснериан покачал головой: — Насколько я знаю, из всего совета магию сохранили двое или трое. Мой дед в их число не вошел. Я не думаю, что он был плохим. Он действительно верил, что действует во благо… только не понимал, чего. В своих глазах он себя оправдывал, но магии этого оказалось недостаточно, чтобы остаться. — У него есть шанс исправиться и вернуть магию, — пожал плечами Дэн.