— Министр Суотерри очень занят сейчас… — попытался я оправдать его отца. — Да, они оба так заняты, что даже минутки сыну уделить не могут, — с сарказмом ответил Дейнар и вздохнул: — Да я все понимаю. Отец и правда занят, и меньше всего ему хочется тратить время на то, чтобы огорчать сына отсутствием результата по его проблеме. Как будто я звоню лишь для того, чтобы узнать результат! Они же мои родители, гинн Аусверри. Я рос, думая, что у меня никого нет. А они вдруг — живы! Это же чудо… я просто хочу… неужели так трудно просто сказать, что все будет хорошо? В его голосе мне послышались слезы, и я с трудом подавил в себе порыв обнять мальчишку и сказать ему, что да, все будет хорошо. Это прозвучало бы фальшью, а Дейнар заслуживал искренности. Он заслуживал любящих родителей, которые бы заботились о нем, несмотря ни на что. Они ведь даже не попытались узнать его получше, просто отмахнулись, даже не подозревая, какой у них чудесный вырос сын. Ребенок, которым можно гордиться. Может, политиком гинн Суотерри был прекрасным, но отцом — явно нет. — Им просто нужно время, — неловко утешил я его. — Никакого времени не хватит, если они просто не хотят меня знать, — тихо прошептал он. Его плечи дрогнули, и я, напоследок сочувственно сжав их, ушел, оставляя Дейнара наедине с его печалью. Я ничем не мог помочь ему прямо сейчас, но знал, что должен сделать. И, очутившись у себя, немедленно позвонил деду. — Арди? Что-то случилось? Время было позднее, и мой звонок не мог его не обеспокоить. — Мне нужно срочно поговорить с министром Суотерри, — я не стал тратить время на объяснения. Перед глазами все еще стоял Дейнар и его подрагивающие от старательно сдерживаемых слез плечи. Я был ужасно зол. Дед, встревоженный моим видом, без вопросов передал переговорник министру. — Мой внук, Ардин. Что-то срочное. В переговорнике показался Тамион Суотерри. Я снова поразился, что он сейчас не намного старше меня, и хмуро спросил: — Почему вы отказываетесь разговаривать с сыном, гинн Суотерри? — Тэм? — услышал я голос деда. — Ты отказываешься разговаривать с Дейнаром? — Аркис, — Тамион обернулся на него. — Что я ему скажу? Что у меня нет столько времени, чтобы решить его проблему? Что я не могу отложить все другие дела, чтобы помочь собственному ребенку? Я не хочу оправдываться перед ним! Это… — Гинн Суотерри! — повысил я голос. — Вы боитесь укора от сына, а ему не нужны от вас результаты! Ему нужны родители, ваша поддержка, ваше ободрение! Вы представляете, каково ему — ждать от вас звонка, решиться позвонить самому и наткнуться на сброшенный звонок? И так — день за днем! Вы думаете, он звонит требовать результаты, считая его нетерпеливым, и не думаете, как это выглядит для него. Дейн уверился, что не нужен вам, что вы получили от него то, что хотели, и теперь выкинули из своей жизни, потому что министру не нужен сын в неснимаемом статусе осужденного! Я почти кричал, задыхаясь от обиды за Дейнара. — Вы даже не пытаетесь найти время, чтобы познакомиться с ним получше. А он — замечательный парень, он спас гимназию от волны и бомбы, не щадя себя, через адскую боль. А вы придумали за него навязчивость и… — Хватит! — перебил меня Тамион. — Вам никто не давал права лезть в мою семью! Я в состоянии разобраться… — Тэм, — теперь уже его перебил дед. — Ты боишься разговаривать с сыном? — Я подвел его! Я должен был защищать его, а сам бросил на произвол судьбы, ожидая от него собственного спасения! Как мне смотреть ему в глаза? А Раэ? Мы так ждали его, так любили, а теперь он — совершенный незнакомец, пострадавший, потому что нас не было рядом, когда он в этом нуждался! Он и правда переживал. Но это были эгоистичные переживания. — Он и сейчас в вас нуждается. А вы, со своим чувством вины, только делаете хуже. Ему не нужны ваши извинения и сожаления. Просто позвоните ему, спросите, как идут дела и скажите, что все будет хорошо! — я завершил звонок. Мне определенно следовало успокоиться. Злость никогда не была хорошим помощником, и уж определенно мне не стоило ругаться с министром, даже если он — друг деда. Но позвонить и извиниться сил в себе я не нашел. Потому что чувствовал себя правым. Потому что мне не нравилось, что Дейнара, сильного, упрямого, довели до такого состояния. А на следующий день прогремела новость о бегстве Вердериана. До суда ему надели ограничительные браслеты, вместо того, чтобы сразу впаять полный Ограничитель, и черный маг воспользовался шансом избавиться от них. Разумеется, помешать ему стражи не сумели. Все Провинции были подняты на уши, хотя понятно, что прятаться среди магов бывший глава совета не станет. Ему проще уйти в большой мир и там затеряться, живя припеваючи за счет своего дара. Узнав о бегстве, я лично в первую очередь подумал об этом. Искать его бессмысленно — он уже давно за пределами Провинций, и вряд ли вернется. Конечно, он избежал наказания, но… Меня его бегство не особо обеспокоило. А затем в гимназии объявился министр Суотерри. Он сразу направился к директору, куда вскоре вызвали и меня. — Где мой сын? — первым же делом спросил меня Тамион. — Где-то в гимназии, — опешил я. Занятия закончились еще до обеда, и я представления не имел, где проводят свободное время ученики. — Я пытаюсь дозвониться ему со вчерашнего дня, — с намеком заявил министр. — И он до сих пор мне не ответил! Ни мне, ни матери! — Ничего удивительного, я бы на его месте тоже не отвечал, — агрессивно ответил я. — Но он — не вы, Ардин, — вмешался гинн Наиде. Я осекся. Дейнар был разумным мальчиком, и подобные выходки — совсем не в его стиле. Он не стал бы так мелочно мстить, а значит, что-то случилось. — Вы проводили с ним много времени, гинн Аусверри, — Тамион не скрывал тревоги. — Куда он мог пойти? — В комнате его нет? — Нет, — покачал головой директор. — И почему, кстати, он живет в камере? — уставился на него Суотерри. Гинн Наиде хотел что-то ответить, но не успел. Ему помешал голос — глубокий, звучащий словно сразу отовсюду. — Отныне и впредь магия вольна сама выбирать достойных, расти в них и покидать, если избранный запятнает себя недостойными деяниями. Таков первый приказ нового короля магии. — Что это? — охнул гинн Наиде. Министр Суотерри нахмурился: — Корона обрела нового владельца. — Какая корона? — уставился на него я. В этот момент на переговорник министра упало сообщение. — Папа? — раздался какой-то виноватый голос Дейнара. — Прости, что отвлекаю, но, кажется, мне нужна твоя помощь… 18. Дейнар Суотерри Дэн считал себя достаточно сильным, чтобы выдержать любой удар судьбы. Он не привык сдаваться и рассчитывать на чужую помощь, но известие о том, что скоро его отправят в тюрьму, парня подкосило. И он переложил ответственность за свое будущее на гинна Аусверри. Но, когда он узнал единственный способ избежать заключения, минутная его слабость прошла. Он не хотел, чтобы кто-то умирал из-за него. В Ограничителе любая свобода иллюзорна, а от клейма невозможно избавиться. И поэтому Дэн попросил того, о чем давно думал — навестить могилу родителей. Он давно этого хотел, но не знал, кого можно попросить отвести его туда. Да и вообще, можно ли ему уехать куда-то из гимназии ненадолго. Дэн не знал родителей, и ему казалось, если он побывает на месте их последнего упокоения, то они станут для него ближе. А другого подобного шанса ему точно не представится. Из тюрьмы его не выпустят. К удивлению Дэна, его просьбу выполнили, причем на следующий же день. И, хотя сама по себе экскурсия в первую провинцию уже была довольно волнующим событием, едва Дэн вышел из телепорта, он почувствовал странное беспокойство. Словно должен был что-то сделать, но забыл, что. Это ощущение преследовало его всю дорогу, мешая сполна насладиться экскурсией. Он ведь не забывал, что в последний раз оказался на воле. И только возле пустыря, где прежде располагалось министерство, неясное ощущение оформилось во что-то понятное. Дэна тянуло на пустырь. Словно звало, настойчиво и упорно. Он не понимал, что это, но противиться не мог. И, улучив минутку, когда никто не смотрит, шагнул на странную землю пустыря. Окружающий мир исчез, поглощенный плотным туманом. Но Дэн не успел испугаться — зов настойчиво вел его вперед. И все же, услышав испуганный вскрик Эвви, он вернулся, вопреки зову. Беспокойство о девушке оказалось сильнее ведущего его заклятия. И, очутившись на пороге министерства, Дэн усомнился. Он не верил в виновность отца, но правды не знал. Остановившись перед дверью, он в одночасье понял, что произойдет, когда дверь будет открыта. Но имел ли он право открывать эту дверь? Не получится ли так, что он выпустит настоящее зло?