Дейнар нахмурился, но его ответ прозвучал твердо: — Да. — Ты блондин, — наверное, меня это больше всего поразило. Ведь и брови, и ресницы у него были черными! Дейнар поднес прядь волос к глазам, словно не поверил, а потом пожал плечами: — Ну да. Всегда был, пока не обрили. — Дейнар, — я уставилась на него, — ты — король! Он улыбнулся, и у меня дух захватило от его улыбки. В этот момент, на короткий миг, я поверила, что у нас все будет хорошо. 17. Ардин Аусверри Мне не хотелось верить, что для Дейнара все закончится вот так. Тюрьма — не место для юного мальчика, особенно для такого, как он. Но упрямый мальчишка отказывался от спасения. И я, каких-то несколько месяцев назад боявшийся, что его история станет известна миру, готов сам ее обнародовать. И не важно, что за этим последует, если это спасет его от тюрьмы. Вот только Дейнар не желает спасения такой ценой. Он против — и мне остается только надеяться, что он передумает. А пока — выполнить его последнее желание на воле. К сожалению, у меня не получилось сопровождать их на экскурсии. Я не был куратором курса, да и свои занятия отменить не мог. Но сомнений, что Дейнара доведут до министерства, у меня не было. Ведь это — часть экскурсии, и не вызовет подозрений. Я как раз сидел в кабинете, готовясь к последнему на сегодня занятию, когда мой переговорник вдруг ожил. С изумлением я смотрел на разговор двух могущественнейших магов Провинций. Разговор, состоявшийся пятнадцать лет назад. Разговор, переворачивающий с ног на голову все представления о минувшей войне. Тэссена была права. Как и Дейнар, не веривший в виновность отца. Я полагал его предвзятым, но ошибался. Как и большинство магов, принявших вину Исчадья. А затем меня ждало еще одно потрясение, когда я увидел обращение Тамиона Суотерри вживую — хотя тот считался погибшим вот уже пятнадцать лет! Но он и впрямь был жив, о чем свидетельствовал Дейнар, которого Тамион продемонстрировал всем Провинциям. И заодно обвинив Вердериана в издевательстве над юным Суотерри. В этот момент Дейнар вовсе не выглядел тем бандитом, каким показался мне при первой встрече. Его вид, растерянный, какой-то беззащитный, как нельзя более подходил невинно осужденному, подтверждая правоту его отца. Поэтому слова об аресте членов Совета не вызвали ни малейшего отторжения. Я бы восхитился игрой Дейнара, если бы не знал, что он не играет. Едва трансляция завершилась, я бросился в кабинет гинна Наиде. — Вы видели? — ворвался я к нему, и обнаружил, что не первый. — Все видели, — страдальчески потер он виски. — И что будем делать? Гинн Наиде взглянул на меня удивленно: — Продолжать работать. Мы не стража и не политики, уверен, со всем этим разберутся без нас. — Но, гинн Наиде! — запротестовала одна из преподавателей. — Это же… это немыслимо! У нас учится мальчик, которого невинно осудили на полный Ограничитель! А его отца обвинили в чудовищных преступлениях, которые он не совершал! И все это сделал тот, кому мы доверили власть, поддержку закона и порядка! Нас всех обманули, а вы предлагаете это игнорировать? — А что предлагаете вы? — Мы должны помочь министру Суотерри произвести аресты придворных! — горячо воскликнул еще один преподаватель. — Продемонстрировать ему поддержку народа! — Да! Нам не нужен во власти узурпатор и преступник, замысливший убивать недостаточно сильных магов! — подхватили еще несколько голосов. — Мы должны пойти к резиденции придворного и заставить его сдаться в руки правосудия! — включился я. Я чувствовал злость. Нас обманывали пятнадцать лет! Пятнадцать лет рисовали образ врага, глядя в зеркало! Браслеты неблагонадежности, конфискация имущества, понижение в правах, постоянные ограничения — мы послушно терпели, потому что наивно верили, что нам не желают зла, ведь зло ими повержено! Нас не просто обманули — обманули в лучших чувствах. Выставили глупцами, доверчивыми баранами… И мне не понравилось, когда я это осознал. — А кто останется с детьми? — возразил на все наши выкрики директор. — Мы несем за них ответственность. Я понимаю ваши чувства, ваш гнев и желание действовать. Но нам нужно сохранять спокойствие. Ситуация разрешится, с нашей помощью или без нее. Но если пострадают дети — это будет наша вина. Как, по-вашему, придворные будут пытаться удержать союзников? Угрожая их детям! Я переглянулся с коллегами. Да, никто из нас об этом не подумал. Но тем, кто не раздумывая обрек ребенка на полный Ограничитель, ничего не стоит захватить других детей и шантажировать их родителей. А еще у нас учится наследник рода Иснериан. Да, определенно, детей нужно охранять. — Тогда нам лучше укрыть детей в бальной зале, — предложил я. — Там есть панели, если будут новости, мы увидим. И, в случае чего, сможем принять меры. — Прекрасное предложение, — кивнул гинн Наиде, словно и не планировал именно это. Хотя, может, и не планировал. Но теперь мы хоть что-то делали, чтобы пережить кризис, а не просто притворялись, будто ничего не происходит. Мы собрали учащихся в бальной зале, помогли хозяйственнику перенести туда же кухню и заперли сердце гимназии. Теперь любому, кто попытается проникнуть в гимназию, придется попотеть. А мы сразу заметим такую попытку. Директор коротко объяснил студентам, что происходит. Впрочем, они и сами понимали — переговорники были у всех. Хотя едва ли они осознавали всю серьезность ситуации, сложившейся в Провинциях. Я не думал, что начнется война. Одно дело — история мальчика, ставшего жертвой произвола совета. Ужасно, конечно, но это никого не касалось лично. А вот этот обман, это выставление всех нас наивными дураками — равнодушных не останется. И никто в своем уме не будет поддерживать обманщиков. А значит, у придворных не будет достаточной поддержки для ведения войны. Но это не означало, что они так просто сдадутся. Придворные — сильные маги, и они представляли закон в последние годы. Не факт, что стражи пойдут против них. И тогда начнется противостояние, которое может стоить жизни многим магам. Гинн Наиде включил визуальные панели, сразу настраиваясь на новости нашей провинции. Шел прямой эфир, где молодой репортер на фоне резиденции придворного семнадцатой провинции Иснериана рассказывал о последних новостях. Я поискал глазами Седерика. Мальчишка сидел, мрачный и насупившийся, ни на кого не глядя. Для него это определенно стало ударом — узнать, в каких преступлениях запятнал себя его род. И какое будущее ждет его, как наследника рода Иснериан, он тоже не знал. Но я на его месте бы не слишком переживал. Сын за отца не отвечает, и ему нечего бояться. Я сосредоточился на новостях. — К резиденции придворного Иснериана подтягиваются маги, — сообщил репортер. — Все возмущены открывшейся правдой и требуют от придворного сдаться стражам. Но в настоящий момент стражи порядка еще не появились. Как передают мне коллеги из первой провинции, все началось с того, что на месте пустыря вдруг возникло здание министерства. Последовавшая за этим трансляция, охватившая все провинции, открыла нам страшную тайну о совершенном пятнадцать лет назад преступлении. Совет оговорил министра Суотерри, объявив его безумным преступником и повесив на него свое преступление. Напомню, министр Суотерри считался погибшим, однако сегодня он обратился к народу Провинций в прямом эфире. Каким образом он выжил и почему вернулся только сейчас, пока неизвестно. А вот и стражи, они подходят к резиденции Иснериана, но пока не ясно, что планируют делать. Возможно, они намерены защитить придворного. Народ перед резиденцией все решительнее требует ареста. Погодите… среди стражей… я не могу в это поверить! Гинн Лауверри, помощник министра! Считалось, он погиб пятнадцать лет назад! Кажется, загадочным образом вернулся не только министр Суотерри, но и другие сотрудники министерства! Мое сердце пропустило удар. Другие сотрудники? Мой дед находился рядом с Суотерри до последнего… Что, если?.. — Стражи встали за спиной гинна Лауверри. Кажется, они собираются поддержать его, — продолжил репортер. Но я уже не слушал. Я лихорадочно настраивал переговорник на новости первой провинции. Здесь новости крутились вокруг самого Суотерри. Решительный молодой мужчина — да он же едва старше меня! — выглядел, как повзрослевшая копия Дейнара. Он шел в направлении резиденции Вердериана в сопровождении стражи, явно намеренной его поддержать. Рядом шли и другие маги, мне не знакомые. Но деда я не увидел. И сообразил, что смотрю не там. Я переключился на четвертую провинцию, вотчину рода Аусверриан. Гинна Аусверриан была членом совета и старшей сестрой деда. Я не слишком хорошо ее знал, как и ее семью — с ними больше общался отец. Но у нее было двое детей, уже взрослых, и когда-то дед хорошо с ней ладил. Так что вполне мог попытаться уговорить ее сдаться без боя. Репортер из четвертой провинции тоже вещал на фоне резиденции придворной. Сюда уже прибыли стражи, и на крыльце резиденции, где мне довелось побывать пару раз в жизни, я увидел знакомое лицо. Дед. Он действительно жив… На панели репортер показывал, как гинна Иснериана выводят под стражей. Аристократ выглядел спокойным, и никто не допускал грубостей в его адрес. Возле репортера он остановился: — Хочу обратиться к народу Провинций. Совет не был в курсе планов гинна Вердериана, и я надеюсь, суд будет честным и беспристрастным. Он пошел дальше, а я невольно скривился. Весьма лицемерно просить для себя то, чего были лишены Суотерри, его сын и многие другие маги… — Гинн Наиде, — тихо позвал я директора, добравшись, наконец, до него. — Вот видите, Ардин, обошлись и без нас, — он улыбнулся довольно. Добровольная сдача гинна Иснериана продемонстрировала, что в нашей провинции беспорядков не будет. Так что понять радость директора можно. — Да, гинн Наиде, — согласился я. — Послушайте… у меня к вам просьба. Среди вернувшихся — мой дед. Я бы хотел встретиться с ним как можно скорее. Вы справитесь без меня? Директор немного помолчал и кивнул: — В сердце гимназии мы защищены, так что присутствие всех преподавателей не обязательно. Ключ у вас есть. Завтра возвращайтесь к работе. У Тэссены сегодня было дежурство в лечебнице, поэтому в гимназии она отсутствовала. Хотя, зная ее, она уже среди толпы, осаждающей резиденцию. Впрочем, осаду уже снимают, ведь Иснериан сдался.