— Так вы хотите сказать, что Жорж Кадудаль во Франции! — воскликнул Реаль, вскочив со своего места. — Он уже давно гуляет по Парижу. — Вся жизнь! — напомнил ему Реаль. — Нас было девять человек. Нас укрыли в Дьеппе у отца одного из наших товарищей, он, если я не ошибаюсь, часовщик. Потом нас перевели на какую-то ферму, и мы прожили там несколько дней. Потом вот так, от одной фермы к другой, мы добрались до Парижа, где нас ждали друзья Жоржа. — Знаете ли вы их имена? — спросил Реаль. — Я знаю только двоих. Один из них — это Дессоль де Гризоль, о котором я вам уже говорил… — Как! Тот, которого отпустили вчера? — удивился Реаль. — Он самый, месье. — Странно… Но продолжайте, я вас слушаю. — Другого зовут Шарль д'Озье, — продолжил свой рассказ Керель, — его я видел еще в Лондоне года два тому назад. Он вместе с Жоржем сели в экипаж и уехали. После этого я видел Жоржа всего три-четыре раза — каждый раз в каком-то новом месте: то в квартале Сен-Жермен, то на углу улицы Дю Бак, то на улице Варенн. Потом меня арестовали, но, я думаю, Жорж все еще находится в Париже, ведь он ждал прибытия новых людей из Англии. — Вы уверены в том, что мне сейчас говорите? — Государственный советник Реаль посмотрел на Кереля пронизывающим взглядом. — Это может иметь для вас решающее значение. — Мсье, я уверен и в том, что другие высадки последуют одна за другой и что граф д'Артуа или его сын, герцог Беррийский, со своими адъютантами прибудут во Францию по тому же пути. Но я не знаю точного времени. Знаю лишь, что ни тот, ни другой до моего ареста еще не находились во Франции. — Вся жизнь! — снова сказал Реаль. — Братья Полиньяки раздобыли форму консульской гвардии. Переодетые в эту форму люди Жоржа хотят устроить нападение на карету первого консула по дороге в Сен-Клу или в Мальмезон. — Кадудаль встречался с генералом Моро? И тут допрос сразу же дал осечку. — Это невозможно, — ответил Керель. — Моро никогда не пойдет на контакт с роялистами из Лондона… — Хорошо-хорошо, — спокойно сказал Реаль, которого эта информация привела в состояние сильного возбуждения, которое, впрочем, он не хотел показывать. — Я постараюсь заинтересовать вашими показаниями первого консула, но вы должны мне пообещать, что никому больше ничего не скажете, в противном случае я ничего не смогу для вас сделать. Пока же возьмите вот это. Он протянул приговоренному несколько монет. — Зачем они мне здесь, месье? — удивился Керель. — Да и говорил я все это не ради денег, вы же понимаете. — Деньги никогда не бывают лишними. Я вернусь завтра или послезавтра… Держитесь. — Ах, месье! — закричал Керель, падая на колени перед Реалем. — Вы уверены, что за это время меня не расстреляют? — Я не могу вам этого обещать, но вы не должны терять надежду. Иногда надежда может значить больше, чем реальная действительность. * * * Едва выйдя из камеры Кереля, государственный советник Реаль направился к начальнику тюрьмы и приказал ему не трогать пока приговоренного к смерти, так сказать, «до особых распоряжений». Когда он вновь прибыл к первому консулу, тот спросил: — Ну, Реаль, я был прав? Пришлось съездить из-за какого-нибудь вздора? — Вовсе нет, генерал. К счастью для меня и для вас. — Что вы этим хотите сказать? — Я хочу сказать, что мне удалось узнать очень важные и странные вещи. — Ну-ка, не тяните, рассказывайте. Наполеон начал расхаживать по кабинету, заложив руки за спину. — Генерал, — сказал Реаль тихим голосом, — Жорж Кадудаль в Париже со всей своей бандой. При этих словах Наполеон резко остановился… — Но это невозможно! — К сожалению, это так, генерал, и вы окружены потенциальными убийцами. — Но ведь побережье надежно охраняется! Не на воздушном же шаре они все прилетели… Наполеон нервно рассмеялся, но лицо Реаля оставалось сосредоточенным и напряженным. — Имею честь вам доложить, что все обстоит не так весело, — серьезно сказал Реаль. — Уже было осуществлено несколько высадок. Береговая охрана и полиция прозевали их. К счастью, нам удалось вовремя среагировать. К приезду графа д'Артуа или герцога Беррийского мы будем готовы гораздо лучше. — Приезду? Куда? — Сюда, генерал, в Париж! — Ну, знаете, это уж слишком! Впрочем, хорошо, пусть едут, я их встречу! Но расскажите мне сначала о Жорже и его бретонцах, сколько их? — Человек, с которым я только что говорил, сказал, что не больше десяти, но за время, что он находится в тюрьме, их могло стать гораздо больше. — Куда только смотрит полиция? А он назвал имена этих бандитов? — Да, генерал. Прежде всего это Жорж Кадудаль. — Отлично! Кто еще? — Пико… — Какой еще Пико? Мне почему-то знакомо это имя. — Генерал, этот Пико — слуга Жоржа, безумец, отъявленный шуан. Он вроде бы брат или кузен того Пико, которого недавно расстреляли вместе с неким Ле Буржуа… — Стоп, — перебил его Наполеон. — Это те самые, которые кричали, что недолго осталось ждать и что за них отомстят? Интересно. Продолжайте, Реаль. — Да, генерал, это те самые Ле Буржуа и Пико, что высадились вместе с Жоржем. — Интересно. Очень интересно. Кто еще? — Дессоль де Гризоль. — Что вы говорите? Но вы же сами рассказывали мне, что он был признан невиновным! — Да, но именно он высадился во Франции до Жоржа, и именно он вместе с неким Шарлем д'Озье встречал Жоржа в Париже. — Потрясающе! Есть ведь еще и другие? — Некий Трош. — Трош… Трош… Никогда не слышал этого имени. Кто еще? — Лябонте, Рауль Гайяр, Лемэр. О них нам тоже ничего не известно. — Но как же они все сумели приплыть во Францию? — При помощи одного английского морского офицера. — Сиднея Смита? — Нет. Его адъютанта и секретаря, капитана Райта, но это почти то же самое. — Ох уж эти мне англичане! — воскликнул Наполеон, стукнув кулаком по столу. — Они высадились ночью. Днем прятались у своих сообщников. Шли только по ночам. Но будьте спокойны, генерал, я выловлю их всех, и этот несчастный Керель, которого должны были сегодня расстрелять, поможет мне в этом. — А вы уверены, что он говорил правду? — Уверен.