* * * Министр полиции Фуше в это время не прекращал своей активной деятельности во Франции. Его биограф Стефан Цвейг пишет: «Фуше был единственным, кто в весьма критический момент, среди всеобщего смятения, действовал своевременно и разумно ради спасения отечества. И Наполеон не может отказать ему в почести, которую он оказал уже столь многим. Теперь, когда на французской почве, обильно удобренной кровью, выросло новое дворянство, когда получили титулы все генералы, министры и приближенные, настала очередь и для Фуше, старого врага аристократии, вступить в ее ряды». Сначала он получил графский титул, и вот теперь, осенью 1809 года, Наполеон даровал ему титул герцога Отрантского. Глава пятая. Тайная игра Фуше Интрига была так же необходима Фуше, как пища: он интриговал всегда, везде, всеми способами и со всеми. Наполеон У меня никогда не было сомнений в том, что Талейран не поколебался бы приказать повесить Фуше; но, кто знает, может быть, они пожелали бы идти на виселицу вместе. Наполеон Для находившихся рядом с человеком, подобным Наполеону, выбор был невелик: либо стушеваться и дать его величию полностью затмить себя как личность, либо попытаться последовать его примеру и напрячь все силы ради возвышения. В первом случае человек неизбежно становился рабом императора, во втором — его соперником. Выдающаяся личность, вроде Наполеона, не терпит половинчатости. Жозеф Фуше явно не относился к людям первой категории. Напротив, это был человек умный, волевой и ненасытный. Подобно Наполеону, он постоянно стремится расширить границы своей власти и не был способен к мирному и уютному самодовольству. Наполеон, ведя бесконечные войны, подолгу отсутствовал. Историки подсчитали: с начала Аустерлицкой кампании 1805 года и до возвращения в Париж после сражения при Ваграме в 1809 году он пробыл за пределами Франции 750 дней. В это время Фуше, постоянно находившийся в Париже, мог распоряжаться по собственному усмотрению, принимать смелые решения, властвовать. По сути, он оставался единственным человеком, ответственным за безопасность страны. Сам Фуше в своих «Мемуарах…» писал: «Никогда я не обладал такой властью и такой большой ответственностью в связи с важностью исполняемых мною функций. Я в некотором роде представлял собой премьер-министра». Историк Жан Саван идет еще дальше и утверждает: «Фуше в действительности управлял страной. С ним советовались остальные министры. Фуше был настоящим вице-императором». На самом деле, Наполеон поручил Фуше временно исполнять функции министра внутренних дел. Будучи министром полиции, он с упоением следил за недовольными, составлял из шпионских донесений ежедневные бюллетени. Историк Е.Б. Черняк по этому поводу констатирует: «Фуше превратился в силу. Перед ним, посвященным во все закулисные стороны жизни великих мира сего и их слабости, испытывали больший страх, чем перед самим императором». Его интересовало буквально все. Но, помимо этого, он еще вел набор в национальную гвардию, боролся с вражескими десантами, рассылал приказы в департаменты, возбуждал во французах патриотизм. В самом деле, в стране было неспокойно: вновь заволновалась Вандея, начались проблемы в соседней Бельгии, оппозиционеры подняли голову в самом Париже. Война в Германии затягивалась, и англичане подготовили и в конце июля 1809 года осуществили десантную операцию, захватив остров Вальхерн, расположенный близ берегов голландской провинции Зеландия. Фуше в своих «Мемуарах…» без ложной скромности написал: «Наделенный на время отсутствия императора большей частью его полномочий, я пробудил энергию в Совете, душой которого я был, и заставил принять ряд серьезных мер. Нельзя было терять время: Бельгию следовало спасти. Войск, которыми мы располагали, было недостаточно, чтобы обезопасить эту важную часть империи. Я распорядился, но без согласия императора, чтобы в Париже и в нескольких северных департаментах был декретирован немедленный и чрезвычайный набор в национальную гвардию. По этому поводу я направил циркуляр, в котором была следующая фраза: "Докажем Европе, что, если гений Наполеона может придать блеск Франции, его присутствие необязательно для того, чтобы отразить врага"». Набор волонтеров в департаментах прошел успешно и дал почти 40 000 человек, необходимых для отражения вражеской угрозы. Фуше не только обеспечил призыв достаточного числа национальных гвардейцев, но и назначил главнокомандующим войск, действовавших на севере империи, маршала Бернадотта. Принимая такое решение, Фуше «играл с огнем», так как император уже давно не доверял Бернадотту. Архиканцлер Камбасерес настаивал на том, чтобы связаться с Наполеоном и дождаться от него ответа, но Фуше не стал этого делать. В результате принятых им решительных мер Вальхернская экспедиция англичан провалилась. И основная заслуга в этом, без сомнения, принадлежала министру полиции. Узнав об этом, Наполеон сначала одобрил действия Фуше. Но это была лишь его первая реакция, ведь чья-либо инициатива была немыслима в государстве, где все уже давно замыкалось на одном человеке. Фуше же все больше и больше входил во вкус большой политики. Как-то раз Наполеон, оставшись наедине с министром, в упор спросил его: — Что бы вы сделали, если бы я погиб от пушечного ядра или вследствие какого-либо подобного происшествия? — Сир, — ответил Фуше, — я бы захватил в свои руки всю власть, которую бы только смог, чтобы контролировать события, а не подчиняться им. Наполеон несколько секунд пристально смотрел на Фуше, а потом кивнул: — Что ж, в добрый час. Таковы правила игры. Успехи буквально окрылили Фуше. Большая политика! Как это обычно и бывает, человек, однажды подержавшийся за ее руль, уже не может больше довольствоваться какими-то мелочами и жалким бумагомаранием. Кто вел большую игру, тот уже никогда не сможет удовлетвориться какими-нибудь пустяками. У биографа Фуше Стефана Цвейга читаем: «Нервно, лихорадочно, ревниво озирается честолюбие Фуше в поисках достойной задачи, и, действительно, в здании мирового господства недостает еще одного, самого верхнего зубца — мира с Англией. И этот последний европейский подвиг хочет совершить Жозеф Фуше, один, без Наполеона». * * * Англия традиционно была самым опаснейшим противником Франции. Вот и сейчас повсюду, от Лиссабона и до Каира, воля Наполеона наталкивалась на спокойную, обдуманную, методическую силу англосаксов, и пока Наполеон завоевывал всю европейскую сушу, британцы захватили другую половину мира — моря и океаны. Много лет Англия и Франция уничтожали друг друга. Обе стороны потеряли в этой бессмысленной борьбе массу сил и, конечно же, устали. Но никто не желал сознаться в этом. Начинавшиеся было переговоры срывались, страсть в очередной раз брала верх над разумом, и война все тянулась и тянулась. Решил принять в этом участие и Фуше. Наполеон приказал прекратить переговоры? И что с того? Фуше сам знал, что делать. Почему бы ни продолжать вести переговоры? Тянуть, торговаться, обещать, обманывать — это была его стихия. В этом он был как рыба в воде. И Фуше составил дерзкий план. Стефан Цвейг пишет: «Он решил на свой страх и риск продолжать переговоры, впрочем, делая вид, что исполняет поручение императора, оставляя как своих агентов, так и английское министерство в полной уверенности, что через их посредство о мире хлопочет император, тогда как в действительности пружину приводит в действие один лишь герцог Отрантский. Это — отчаянная затея, дерзкое злоупотребление именем императора и собственным положением, беспримерная в истории наглость. Но подобные тайны, такая двусмысленная и запутанная игра, ведя которую он разыгрывает не одного, а одновременно троих или четверых, — исконная страсть прирожденного, неисправимого интригана Фуше. Подобно школьнику, высовывающему язык за спиной учителя, он проказничает за спиной императора так же, как отчаянный мальчишка, рискуя получить нагоняй». Это уже было вторжением в сферу внешней политики. Фуше явно брался не за свое дело, но это его в тот момент мало заботило. Много раз прежде забавлялся он подобными политическими играми, но никогда еще не позволял себе столь дерзкого, своевольного и опасного поступка, как переговоры, которые он начал вести с британским Министерством иностранных дел о мире между Францией и Англией. Трудно даже поверить: он пошел против воли императора, но под прикрытием его имени! Понятно, Фуше надеялся, что его затея удастся, а когда все благополучно завершится, он сообщит о результатах Наполеону, и тот не только простит его, но и будет ему благодарен. Непростительная наивность для такого умного и хитрого человека, как герцог Отрантский… Затея эта была гениально подготовлена. Для ее осуществления он привлек банкира Габриэля Уврара, финансового воротилу, который уже несколько раз едва не оказался в тюрьме за свои «художества». По меткому определению историка Луи Мадлена, «это был Бонапарт финансов», гений спекуляций и биржевых афер. Габриэль Уврар был сыном бумажного фабриканта. Когда во время Французской революции потребность в бумаге сильно возросла, Уврар ловко воспользовался этим и составил себе огромное состояние. С 1797 года он был поставщиком флота и мог свободно предлагать государству огромные суммы взаймы, но после 18 брюмера он отказал правительству в ссудах, чем навлек на себя гнев Наполеона. Наполеон презирал эту темную личность за скверную репутацию, но это мало трогало Фуше, тесно сотрудничавшего с Увраром по материальным вопросам. В этом человеке Фуше был уверен, ибо неоднократно вытаскивал его из беды и поэтому крепко держал в своих руках. В помощь Уврару Фуше выделил своего агента Франсуа Фагана. Потом он послал Уврара в Голландию к влиятельному банкиру Пьеру де Лябушеру, который обратился к своему тестю банкиру Берингу, жившему в Лондоне, а тот уже свел Уврара с представителями британского кабинета министров. Уврар, разумеется, полагал, что Фуше действует по поручению императора и официально передает предложения Франции. Это показалось англичанам достаточным основанием для того, чтобы серьезно отнестись к переговорам. Но на самом деле, Англия, полагая, что ведет переговоры с Наполеоном, переговаривалась лишь с Фуше, который, разумеется, тщательно скрывал происходящее от императора. Он хотел дать делу созреть, чтобы потом внезапно предстать перед императором и французским народом и гордо заявить: «Вот мир с Англией! То, к чему вы стремились, что не удалось ни одному из ваших дипломатов, сделал я, герцог Отрантский». Знал ли об этом Наполеон? На этот вопрос отвечает Е.Б. Черняк: «У Наполеона имелась не только полиция Фуше, но и другая полиция, шпионившая за Фуше, а также полиция главного директора почт, которая должна была наблюдать за полицией, следившей за хитроумным герцогом Отрантским. Были у императора еще и другие полиции… Но ведь и сам Фуше, в свою очередь, следил за следившими за ним полициями. Как бы то ни было, этот переплетенный "клубок змей" продолжал извиваться, а нужной информации Наполеон от своих агентов так и не получил. Узнал он о действиях Фуше совсем случайно». Как это обычно и бывает, маленькая глупая случайность прервала эту великолепно продуманную партию. Наполеон после развода с Жозефиной отправился со своей молодой женой Марией-Луизой в Голландию навестить своего брата, короля Луи. Там в случайном разговоре Луи, который, как и все, не сомневался, что тайные переговоры велись с согласия императора, поинтересовался, успешно ли они проходят. Наполеон не понял, о чем идет речь, и насторожился. Он тут же вспомнил, что встретил в Антверпене ненавистного ему Уврара. Что же тут такое происходит? Но император не выдал своего удивления: как бы мимоходом он попросил брата показать ему при случае переписку банкира. Тот сейчас же исполнил эту просьбу, и на обратном пути из Голландии в Париж Наполеон нашел время с ней ознакомиться. Действительно, это были переговоры с англичанами, о которых он не имел ни малейшего понятия. Придя в ярость, Наполеон быстро разгадал интригу герцога Отрантского. Дальнейшее поведение Наполеона Стефан Цвейг характеризует так: «Но, переняв приемы этого хитреца, он прячет свое подозрение за сдержанной вежливостью, чтобы не возбудить подозрения у ловкого противника и не дать ему улизнуть». Доверился он только своему верному Савари, герцогу де Ровиго. Он приказал ему быстро и незаметно арестовать банкира Уврара и завладеть его бумагами. * * * 2 июня 1810 года Наполеон созвал своих министров в Сен-Клу. Грубо и без обиняков он спросил Фуше: известно ли тому что-нибудь о поездке Уврара и не сам ли он послал его в Амстердам? Фуше был удивлен. Он и не подозревал, в какую западню попал, и стал действовать, как всегда, когда его в чем-нибудь уличали, то есть начал выворачиваться и отрекаться от своего сообщника. Но у Наполеона была крепкая хватка, и отделаться от него было не так-то просто. — Не вы ли взяли на себя решение вопросов мира и войны?