Когда они после завтрака встретились в библиотеке, Агуду сообщил, что договорился, чтобы им выделили один из имевшихся в Летней резиденции кабинетов, где никто не помешает свободно обсуждать дело. Это оказалось строго обставленное помещение с двумя письменными столами, которые мужчины сдвинули вместе, чтобы можно было расположиться свободно. Стульев имелось в избытке: их в кабинете было целых шесть. Ведущую роль взял на себя Агуду, что было логично, поскольку он уже занимался этим делом. После короткого обсуждения сошлись на том, что материалы дела лучше изучать по порядку, поэтому, хотя это и не очень удобно, он будет зачитывать их вслух, а когда устанет, передаст эту обязанность кому-нибудь другому. Первую убитую девушку обнаружили третьего марта в густых кустах, росших у ограды приюта имени Иртуриньи Нертейру. – Ничего себе! – потрясенно выдохнула Энту. – Это в которых: в жасминовых неподалеку от ворот или в олеандровых, которые почти ровно с обратной стороны? – Судя по схеме, в тех, что ближе к воротам, – уточнил Агуду, сверившись с бумагами. Девушку убили ночью, как показало вскрытие – около полуночи. Она была задушена руками, довольно сильно избита и изнасилована. Полицейский целитель не смог установить, имело место насилие до или после смерти. Агуду, не делая пропусков, зачитывал заключение, составленное по результатам вскрытия, и чем дольше он говорил, тем сильнее бледнела Аулэ. Доусэ бросал на нее встревоженные взгляды, но вслух выражать беспокойство пока не решался, опасаясь повторения вчерашней сцены. Энту держалась лучше, хотя от того, что жестокое преступление было совершено в хорошо знакомом ей с детства месте, девушке было здорово не по себе. И совсем уж жутким ей показалось то, что две воспитательницы, допоздна засидевшиеся за обсуждением парочки трудных воспитанниц, услышали донесшийся от ворот крик и даже послали сторожа проверить, что происходит, но тот, дойдя до ворот и заметив проскочившую мимо кошку, решил, что это она вопила, и заверил женщин, что все в порядке. – А кто это был? – спросила Энту. – Убитую звали Тусианда Нигейра, – ответил Агуду. – Да нет, я про воспитательниц, – уточнила Энту. – Ювилья Туару и Муана Севес, – зачитал Агуду. – Тетушка Муана! – ахнула Энту, вцепившись в руку Агуду. – Ты видел ее? Говорил с ней? С ней все в порядке? – Да, – успокаивающе улыбнулся Агуду. – Но я не стал ей рассказывать, что знаком с тобой – она бы набросилась с расспросами, а у меня было много дел и мало времени. – Я понимаю, – вздохнула Энту, – главное, что с ней все хорошо. Никаких свидетелей убийства обнаружить не удалось. Погода в тот день была хоть и прохладной, но сухой, так что на земле у тела следов не осталось. Была надежда, что с помощью одной из недавно разработанных методик с шеи погибшей удастся снять отпечатки пальцев, но ничего не получилось – убийца был в перчатках. Версия ограбления подтверждения не нашла: сумочка Тусианды была обнаружена рядом с телом, в кошельке было семь золотых с мелочью – деньги не самые большие, но грабитель забрал бы их непременно, да и украшения, золотое колечко и серьги с мелкими рубинами, остались на месте. Отрабатывалась и версия убийства девушки кем-то из знакомых мужчин, и вот она-то поначалу показалась весьма перспективной – в тот вечер у Тусианды было свидание с Ленрике Фенуальтэ, с которым они встречались уже почти полтора года, а в тот день как раз поссорились, о чем молодой человек с досадой поведал своей младшей сестре, никогда не ложившейся спать, пока Рике не вернется. Правда, по показаниям сестры, Фенуальтэ пришел домой около полуночи, и, учитывая расстояние между его домом и домом Тусианды, которую он, несмотря на ссору, все же проводил, убить свою подругу Фенуальтэ никак не успел бы. Но эти показания дознавателем первоначально были оценены критически – парень вполне мог подговорить сестру солгать, чтобы обеспечить ему алиби. Но оказалось, что Ленрике видела одна из соседок, не испытывавшая к семье Фенуальтэ теплых чувств, поскольку, по ее мнению, они беспардонно захватили часть ее участка, когда ставили новый забор. И во времени возвращения юноши бдительная неора Вусиану была абсолютно уверена, поскольку специально посмотрела на часы, чтобы впоследствии иметь возможность попенять соседке, что ее непутевый сыночек шляется по ночам. В общем, в итоге дознание пришло к выводу, что убийство совершил неизвестный, с которым Тусианда познакомилась сразу после того, как рассталась с Ленрике. Причем убийца явно не вызвал у девушки подозрений, поскольку от калитки возле ее дома, где с ней расстался Фенуальтэ, до места, где было обнаружено тело, идти было минут десять, и утащить активно сопротивляющуюся жертву так далеко преступник точно не смог бы. Никаких улик злоумышленник не оставил, и дело явно скоро должно было перекочевать в разряд «топляков» – так дознаватели в Ильмэрме называли безнадежные дела, но двадцать четвертого марта произошло еще одно убийство: возле Детской больницы Приморского района было обнаружено тело сестры милосердия Нанги Вуагэ. Если бы убийство произошло не так близко к месту первого преступления, возможно, его и не связали бы с убийством Тусианды Нигейра, во всяком случае – это произошло бы не сразу, но Нангу Вуагэ убили все в том же Приморском районе Ильмэрме, поэтому дознаватель, которому поручили расследование убийства Нанги, довольно быстро понял, что у этого дела много общего с убийством Тусианды, которое вел его коллега. Читать заключение, составленное по результатам вскрытия Нанги, выпало Энту, и она, бегло его просмотрев, решительно заявила, что зачитывать вслух будет только те фрагменты, в которых эксперт обосновывает сходство двух убийств, чтобы не тратить зря время. Возражений не последовало, так что по второму убийству ужасных подробностей озвучено было меньше. Многие детали совпадали: Нангу тоже задушили руками, избили и изнасиловали. И незадолго до того, как это произошло, она тоже поругалась с мужчиной. Вот только это был не ее парень, а один из целителей, с которым у Нанги уже давно были неприязненные отношения. Чтобы не побеспокоить своим бурным обсуждением спящих детей, они не только вышли из здания, но даже покинули территорию больницы, поскольку ночью звуки разносятся довольно далеко. В итоге, когда спор иссяк, целитель Басиану Эунестрэ вернулся в больницу, а Нанга осталась подышать свежим воздухом, чтобы успокоиться. Надо заметить, что эту версию развития событий ничто, кроме слов неора Эунестрэ, поначалу не подтверждало. Поэтому дознаватель не стал исключать целителя из числа подозреваемых, допуская даже, что тот мог убить сестру милосердия, сымитировав почерк убийцы Тусианды, ведь об этом деле много говорили, и подробности даже просочились в газеты, так что Басиану вполне мог о них знать. Но потенциальному подозреваемому повезло: на этот раз кое-какие следы преступник все же оставил – под ногтями Нанги были обнаружены частицы кожи. И, как установили эксперты исходя из групповой принадлежности по ауре, эти частицы целителю Эунестрэ не принадлежали. Да и царапин у него в ходе целительского освидетельствования обнаружено не было. Последнее, конечно, само по себе ничего бы не доказывало, ведь целитель мог такие незначительные повреждения и залечить. А вот несовпадение по групповой принадлежности по ауре – это было надежное доказательство непричастности Басиану. Конечно, обнаруженные частицы могли помочь доказать виновность убийцы, но для этого его сначала нужно было найти. А вот с этим-то ничего и не получалось: подозрительного мужчину примерно в это время заметили двое возвращавшихся из трактира приятелей, но было темно, а очевидцы находились в изрядном подпитии, поэтому дальше описания, что это был высокий мужчина, дело не продвинулось даже после того, как к их допросу подключили некроманта. То, что оба преступления, по всей вероятности, были совершены одним лицом, послужило основанием для объединения дел в одно производство, и к расследованию начальник Приморского отделения полиции подключил обоих дознавателей: и того, который вел дело об убийстве Тусианы, и того, который вел дело об убийстве Нанги. * * * К тому времени, как они закончили изучать материалы второго дела, почитать вслух успели все, даже Аулэ, голос которой хотя временами и дрожал, но звучал ясно и четко. Приближалось время обеда, поэтому они решили сделать перерыв и следующее дело изучить уже после возвращения из столовой. – Ты как? – обеспокоенно спросила Энту, когда подруги вернулись в свою комнату, решив, что гулять перед обедом им, пожалуй, не хочется, и устроились в креслах, так и стоявших у окна. – Не так уж плохо, – бледно улыбнулась Аулэ. – Ты уверена, что хочешь продолжать? – Да, – твердо ответила Аулэ. – Мне, конечно, тяжело, но я, когда читала материалы дела, внезапно поняла, что хочу понять, чем приходится заниматься Доусэ на работе. Мне вот кажется, что было бы очень полезно, если бы такие вот «чтения» устраивали для жен всех дознавателей, чтобы они имели представление о том, чем занимаются их мужья. – Ценная идея, – закивала Энту. – Вот закончится этот отбор, узнаем, кто же из «достойных молодых людей» – Главный Королевский дознаватель, и озвучим ему это предложение. Вдруг он к нам прислушается? – Не исключено, – согласилась Аулэ. * * * Третью убитую – Кореллу Гавесу нашли двенадцатого апреля все в том же Приморском районе. Однако на этот раз убийца сбросил труп в море с пирса, находившегося на окраине грузового порта. Место это было довольно глухим, и поначалу дознаватели терялись в догадках, как преступник затащил туда жертву. Но все разъяснилось, когда потерпевшую опознали – Корелла работала буфетчицей в столовой для работников порта, а тот самый пирс был излюбленным местом для прогулок местных сотрудников, поскольку находился на отшибе и шум, суета и неприятные запахи его почти не затрагивали. Дознаватели довольно быстро установили, что в тот вечер Корелла тоже поссорилась с мужчиной. Им оказался Наральягу Ваншес – старший помощник капитана танкера «Морская черепаха». Наральягу и Корелла не были парой, более того, мужчина всячески избегал буфетчицу, которая, однако, не теряла надежды, что однажды он обратит на нее внимание. То, что Ваншес ее упорно игнорировал, не мешало Корелле регулярно устраивать ему сцены ревности. Очередной скандал она закатила как раз в вечер убийства, заметив, что Наральягу флиртует с новенькой помощницей поварихи. Разумеется, сразу же возникла версия, что убийца был одним из свидетелей этой неприятной сцены. Однако установить всех, кто в тот вечер был в буфете, дознавателям не удалось, так что им пришлось довольствоваться неполным перечнем. У всех мужчин, чье присутствие в момент ссоры было подтверждено, взяли образцы кожи, и на тех четверых, у кого групповая принадлежность по ауре совпала с принадлежностью образцов, обнаруженных под ногтями Нанги, не только наложили магический запрет, ограничивающий передвижения пределами Ильмэрме, но и повесили следящие артефакты. Конечно, такие меры могли быть предприняты только с согласия местного отделения КГКД, но в данном случае таковое было выдано в день запроса, поскольку третье убийство явно показало, что дело тут не в личных отношениях и преступник не остановится. В этот раз, когда дело дошло до заключения по результатам вскрытия, материалы зачитывала Аулэ. После недолгого колебания она предложила зачитать только выводы и напряженно замерла, опасаясь, что сейчас если не Доусэ, то Агуду заявит, что раз она не хочет вникать в подробности, то и заниматься этим делом ей нечего. Однако мужчины только рассеянно покивали, то ли действительно посчитав, что она просто хочет сэкономить время, то ли просто сделав вид. В общем, ничего нового в этом заключении не было: Корелла тоже была задушена руками, изнасилована и избита, и манера удушения имела достаточную степень сходства с признаками, обнаруженными при вскрытии Тусианды и Нанги, чтобы эксперт пришел к выводу, что все три убийства с высокой долей вероятности совершены одним лицом. * * * Когда закончили с материалами по убийству Кореллы, решили сделать небольшой перерыв. Но Энту поняла, что не хочет ждать, когда они начнут читать дальше, и поинтересовалась у Агуду: – А касадора-то[39] вызывали? – Конечно, еще после второго убийства, когда поняли, что это один и тот же преступник, – кивнул тот. – Неор Эумирейшу, хотя уже и выполнил долг перед Транзисэу[40], всегда соглашается помочь полиции в таких случаях. Так что он прибыл из Дэзерту так быстро, как смог. Но, как ты понимаешь, делу это не помогло. – Почему? – не поняла Аулэ. – А это пусть Энту нам объяснит, – с улыбкой предложил Агуду. – Хочешь узнать, хорошо ли я усвоила то, что почерпнула из трактата профессора Паденкастрэ? – вернула ему улыбку Энту. – Разумеется. Хочу убедиться, что не зря мучился ожиданием, пока ты пропадала в библиотеке. – Тут все просто, Аулэ: один из ключевых признаков убийств, совершенных демонами, – это то, что личность жертвы не имеет для них никакого значения. Демоны бывают хитры и изворотливы, и многие из них умело заметают следы и даже снижают риск быть обнаруженными, нападая на тех, кто и так находится на дне общества: бездомных, проституток, пьяниц. Есть даже те, кто попутно грабит жертв, соответственно выбирая тех, у кого можно чем-то поживиться. Но им при этом совершенно все равно, кого убивать. Для них не имеет значения ни возраст жертвы, ни ее пол, ни цвет волос или глаз. А в данном случае имелись четкие объединяющие признаки: все убитые были женщинами, причем незадолго до убийства поссорившимися с каким-то мужчиной. – Но, может, он убивал и других, а эти три случая – просто совпадение? – спросила Аулэ. – Нет, – покачал головой Агуду. – Удушение руками – довольно редко встречающийся способ убийства, и по всем немногочисленным случаям, произошедшим в Ильмэрме за последний год, либо были установлены виновные, либо имелись подозреваемые, для официального обвинения которых просто не сумели собрать достаточно улик. – А если он других убивал по-другому? – не сдавалась Аулэ. – Нет, – снова взяла слово Энту, – демоны всегда убивают одним и тем же способом, тем, который доставляет им удовольствие. Бывает так, что демон как бы пробует разные варианты, но уж если находит тот способ, который ему нравится, больше его не меняет. – И ты две недели торчала в библиотеке ради того, чтобы читать вот эту вот жуть?! – пораженно воскликнула Аулэ. – Ну да, – пожала плечами Энту. – Профессор очень подробно и доступно все описал, так что я теперь смогу дополнить свой диплом главой об отличительных признаках разбойных нападений, совершенных демонами, и точно получу «отлично». Энту мечтательно улыбнулась и добавила: – Ради этого определенно стоило отправиться на этот отбор! И ради тебя, конечно. Я очень рада, что нашла такую чудесную подругу. Агуду открыл рот, явно намереваясь что-то сказать, но, поймав насмешливый взгляд Доусэ, шумно выдохнул и сказал явно не то, что собирался: – Думаю, что дальше я лучше сам расскажу, а документы потом посмотрите, если сочтете нужным. Собственно, меня так срочно вызвали в Ильмэрме, чтобы допросить четвертую жертву Приморского убийцы, как его прозвали местные сыщики. Жертву, которая выжила. – А почему тебя? – удивилась Энту. – Ты же не некромант. – А ты откуда… Сия сказала? – догадался Агуду, явно внимательно изучивший не только анкету Энту, но и анкеты ее приятельниц.