Он склонил голову набок. — Ты знаешь, как этим пользоваться? — Это было бы мягко сказано. Шаг назад. Он повиновался. Не сводя с неё глаз, он медленно положил арбалет на ближайший камень и поднял руки, показывая ей, что он безоружен. — Как ты здесь оказалась? Ты не похожа ни на кого из тех, с кем я когда-либо сталкивался в Пустоши, а я здесь уже очень давно. — Если ты действительно Страж, скажи мне, кто сделал твои доспехи? Он вопросительно посмотрел на неё. — Очень толстый мужчина со скверным ртом. Она улыбнулась. — Михаил. Он вечно болтает. У Саши отвисла челюсть. — Ты… — Да. Была. В тёмном городе. — Где? — Это ещё одно место, куда души отправляются, чтобы разобраться со своими делами, — она встретилась с ним взглядом. — Город тех, кто посягает на самоубийство. Я была там Стражем в течение нескольких десятилетий. А потом я… — её губы скривились от этих слов. — Потом я ушла в отставку. Он прищурил глаза. — Тебя убили, — его челюсти сжались, когда он увидел, что она кивнула. — Только один раз? — Ну, если не считать первого раза, то да. — И тебя отпустили? Просто так? — Ну, я провела там несколько десятилетий. Напряжение в его подбородке ослабло, но лишь слегка. — Я здесь уже больше двухсот лет, — тихо сказал он. — И я умирал шестнадцать раз, по крайней мере, так мне говорили. Но каждый раз Судья отсылает меня обратно. Она уставилась на него, и её сердце забилось о рёбра. Если он говорил правду, то это означало только одно… в течение своей земной жизни он был очень плохим человеком. — Для тебя вообще ничего не изменилось? У него было несколько столетий, чтобы обзавестись совестью, так что… — Нет, кое-что изменилось. Наверное, несколько лет назад. Я начал терять счёт времени. Его глаза блеснули в слабом свете костра, прежде чем он сморгнул непрошеные слёзы. Выражение горя на его лице было таким знакомым, что у неё перехватило дыхание и заныло в груди. Саша резко повернулся к ней спиной и натянул на голову капюшон. — Анна, я не стану заставлять тебя идти со мной, но моя застава недалеко, и с наступлением ночи запах мяса и крови привлечёт очень крупных хищников. Взгляд Анны остановился на его плечах, и она позволила печальному звуку его голоса проникнуть внутрь. Может, он и был очень плохим человеком, но он определённо был настоящим Стражем, и она готова была поспорить, что он достаточно изменился за эти годы, чтобы чувствовать боль потери кого-то. Она была уверена, что так оно и есть. Он привязался к кому-то здесь и потерял этого человека. Не могло быть другого объяснения тому, что мгновение назад в его глазах застыла глубокая печаль. — Только дай мне взять пару ботинок. Он вытащил стрелы арбалета из тел Питера и Доннера, пока она стаскивала сапоги с Питера, и привязала их к ногам. Она также сняла с Питера плащ, потому что дрожь теперь окатывала волнами её тело, сотрясая кости. Она убрала костяной нож в ножны на бедре, накинула плащ и кивнула Саше, который пристегнул арбалет к поясу, спрятав его под чёрным плащом. Он жестом позвал её следовать за ним и повёл прочь от лагеря. Его шаги были почти бесшумными, когда они шли, их дыхание клубилось облаками перед ними. Ноги Анны ныли при каждом шаге, а кожа на руках горела, но не настолько, чтобы согреться. Это плохо. Как она сможет помочь Такеши, когда сама разваливалась на части? Они добрались до отвесной скалы на краю каньона. — Нам нужно подняться, — сказал Саша, — но это недалеко. Она была слишком уставшей, чтобы что-то говорить. С гудящей головой она последовала за равномерным стуком его ботинок, ставя ноги на те же самые отвесы и выступы, пока они, наконец, не достигли ровного участка скалы. — Это выгодное для обороны место, — подметил он и указал на узкое отверстие в стене утёса. — Здесь места хватит для одного человека, поэтому войти одновременно не удастся. Она кивнула, смутно заметив, что вот-вот потеряет сознание. — Эй, эм… Он поймал её, когда она покачнулась и чуть не свалилась с края. Его руки были крепкими, но не жадными, не голодными. Безопасными. Защищающими. — Анна, я буду охранять тебя, пока ты отдыхаешь, и залечу твои раны. А когда тебе станет лучше, ты расскажешь мне, как оказалась здесь. Хорошо? Её голова откинулась назад, а тело начало отказываться от борьбы. — Рафаэль? Если этот парень был Стражем, возможно, он сможет вызвать Рафаэля, чтобы исцелить её. Его брови сошлись на переносице. — Кто такой Рафаэль? — Неважно. Очевидно, здешние Стражи не исцелялись. Они не были должным образом снаряжены. Они получили самый минимум и были оставлены бродить в поисках своей потерянной человечности. Рафаэль был чужаком в этих краях. Это означало, что она застряла с Сашей, потому что… ну, потому что она не могла сделать больше ни шагу, и она определённо не могла бороться. Когда темнота сомкнулась вокруг неё, она сосредоточила всё своё существо только на одном: на причине, по которой она пришла сюда. Причине, по которой она пройдёт через это. Причине, по которой она не сдастся… Её босые ноги скользили по каменистому полу, неся её вниз по длинному коридору. Мимо столовой. Мимо камер предварительного заключения. Мимо двери Малачи. Было так поздно, что не спали только Стражи, назначенные на ночной дозор, и все они бездельничали у главного входа, играя в карточную игру, настолько сложную, что Анна давным-давно перестала пытаться её выучить. Во всяком случае, она встала не из-за этого. Ей вообще не следовало вставать. Но она не могла остановиться, особенно после слов Такеши сегодня днём. Это странное, скрученное в спираль напряжение уже несколько часов сидело у неё в животе, не давая ей расслабиться. Утром он собирался уйти в Южный квартал. Он уходит. Снова. Прерывисто дыша и трясущейся рукой, она постучала в его дверь. — Кто там? — его голос был настороженным, только слегка затуманенным сном. — Это Анна, — сказала она, но это был всего лишь лёгкий шёпот. Дверь распахнулась. Его волосы были растрёпаны и торчали во все стороны. Он обхватил простыню вокруг талии, и она белела на фоне медового цвета его кожи. Анна прикусила губу, уставившись на его грудь, затем отважилась взглянуть на его лицо, которое было маской шока. — Что ты здесь делаешь? — Мне нужно… я могу войти? Он нахмурился, но открыл дверь пошире, и она, нырнув под его руку, вошла в его комнату. Его сумка и оружие были приставлены к стене. Интересно, успевал ли он распаковать вещи между долгими патрулями? Он закрыл дверь и прислонился к ней, крепко сжимая в кулаке простыню на талии. — Что тебе нужно, Анна? Уже очень поздно. — Что ты имел в виду, когда говорил, что я всегда буду иметь преимущество? Такеши закрыл глаза. — Мне не следовал говорить это. — Скажи мне, что ты имел в виду. Она сделала несколько шагов ближе к нему, ища любой сигнал, любой намёк на то, что происходит в его голове. Он пробормотал что-то по-японски, и его губы сложились в печальную улыбку. — Твоя настойчивость крайне неудобна. — Скажи мне. Он открыл глаза, но не взглянул на неё. — Я подумываю о том, чтобы переселиться на Южную заставу. По крайней мере, пока мы не найдём это гнездо. Малачи будет командовать в моё отсутствие. Она подошла так близко, что кончики её пальцев почти касались его.