— Обещаю. Я зажмурилась и полоснула его по венам со всей силы, из правой руки полилась кровь. После одобрительного кивка проткнула левую. К горлу снова подкатила тошнота, одно дело ранить кого-то в бою и совсем другое — сделать это без кровавого угара. Роман понял мое состояние, поэтому даже не поморщился, улыбался, будто ему совсем не больно. Друг замер, раскинув руки в стороны, шепча слова заклинаний и позволяя крови щедрым потоком пролиться на землю. — Начинай! — приказал. Взгляд его стал ярче, кожа начала зеленеть — Роман погружался в собственную силу. Я посмотрела в небо и одними губами прошептала: «Пора». Кровь элементаля изменила направление и теперь летела вверх, в небеса, казалось, будто окрашивая их в ярко-фиолетовый цвет. В старое дерево ударила молния, сбивая омертвелую обожженную кору. Молнии начали бить в землю, уничтожая старое проклятие, со всех сторон доносились раскаты грома. Испуганные животные мычали, пытаясь скрыться за мертвой ивой, тянущей скрюченные ветви к опустевшему водоему. — Режь еще! — Роман едва перекрикивал воцарившийся ад. Порезы на руках затянулись, пришлось взять нож и снова резать вены, давясь слезами. Роман стойко терпел, но, когда я коснулась его ладоней, они тряслись. Кровь — нет, сама жизнь мага земли — взлетала к небесам. Облака распухли, обещая пролиться на землю. Молнии били вокруг, ослепляя, Тавра не было видно за этими вспышками. Ослабевший Роман упал на колени, на сей раз раны затягивались медленнее. Небо все тяжелело, ветер грозил сдуть нас прямо в кратер. Наконец тучи, не выдержав количества скопившейся в них живительной влаги, разорвались и пролились над Великой пустыней плотным дождем. Я придерживала Романа, чувствуя, что парень вот-вот рухнет. — Маримар, этого недостаточно, — прошептал он, когда кровь перестала лететь к небесам, затянувшиеся порезы алели свежими шрамами на запястьях. Смогла разобрать его слова только потому, что смотрела на губы. — Больше не стану тебя резать. Ты можешь умереть, — крикнула, потому что слова заглушал шум ливня — вокруг начался потоп, какие описывались в древних легендах, вода стояла стеной, я не могла разглядеть хоть что-то в двух метрах от себя. — Я не умру, клянусь тебе. — Роман взял меня за руку, направляя стилет. Я помнила, что Сигурд еще не до конца передал ему свою силу, и хотя парень стоял в шаге от бессмертия, все же мог умереть. Но в глазах его была полная уверенность в действиях, и я поверила. Сжала челюсти и нанесла порезы на светлую кожу запястий. Кровь вновь полетела к небесам, и я бы восхищалась красотой происходящего и свободой дикой стихии, если бы не боялась за друга. Дождь набрал полную силу, теперь, вытяни я ладонь перед собой, не разглядела бы собственных пальцев. Дышать и то было сложно, поэтому остатками своих сил я приказала потоку хоть немного обойти нас с другом, чтобы водой не снесло в озеро. Роман покачнулся и рухнул в серую грязь, которой стал мир. Опустившись рядом, положила его голову себе на колени и прикрывала от дождя его лицо. В груди невыносимо тянуло от одной лишь мысли, что Тавр бродил по краю обрыва, когда началась буря. Его вполне могло смыть в кратер. Чувствуя, что больше не управляю дождем и понятия не имею, как его остановить, закрыла глаза. Если бы знала, каким страшным окажется ритуал, дважды подумала бы, соглашаться ли на его проведение. Горана твердила о каких-то потоках и энергии жизни, но все, что я сейчас видела вокруг, было хаосом. В голове прозвучала точно не моя мысль: «Из хаоса рождается порядок». — Поскорее бы он родился, — зло прошептала я. Не люблю, когда лезут с мудрыми высказываниями, пусть даже боги. В том, что слова, периодически раздающиеся в моей голове, принадлежат богине, я уже не сомневалась. Время остановилось, я гладила друга по мокрым волосам, прислушиваясь к слабому дыханию и приговаривая, что все будет хорошо. А нить его дыхания обрывалась. Что там делают лекари при кровопотере? На пальце поблескивало зеленое кольцо с небольшим запасом магии земли. Активировала его, направив на друга, и, мысленно благодаря графа за подарок, наблюдала, как магия перетекает в Романа. Что еще сделать, не знала. Кровь — это жидкость, правильно? Я посмотрела на друга, пытаясь почувствовать, как она циркулирует в его теле. Наконец удалось. Плохо дело, крови было слишком мало. Другой человек уже бы умер, Роман держался за счет своей магии и магии кольца. Да когда же прекратится этот чертов дождь?! Взглянула на небеса в попытке успокоить дождь, те разразились громом, словно стихия не желала подчиняться моим приказам. Даже подняться с колен казалось опасным. Дождь шел стеной, снося все на своем пути. Если отпущу Романа хоть на секунду, он тут же захлебнется в воде. Оставалось сидеть и не двигаться, шепча под нос проклятья вперемешку с молитвами. Я уже превратилась в замершую статую, не чувствующую холода, когда гром стих, прекратили сверкать молнии, а дождь начал успокаиваться. — Тавр! — крикнула, срывая голос и боясь оставить Романа одного. — Та-а-авр! Голос звучал все громче, значит, дождь точно утих. Я уже сипела, шея болела от верчения головой. Жениха нигде не было видно. Вокруг валялось множество мертвых деревьев, поваленных ветром, одно из них могло его придавить. Почему мы были так самонадеянны, почему не взяли с собой больше людей? В панике сжала кольцо с голубым камнем, вызывая графа. Взвалив на себя Романа, оттащила к валунам, за которыми прятались наши чудом уцелевшие мулы. Звери уже не орали от страха, они мелко тряслись и вращали безумными глазами. Друг даже не застонал, когда я не слишком нежно прислонила его к камню. В одной из кожаных сумок, прикрепленных к спинам мулов, я обнаружила почти сухое одеяло и укутала им Романа, стянув с него вымокшую одежду. Со штанами пришлось повозиться, потому что, даже обессиленный и замерзший, он не давал мне их стянуть. — Потом будешь беспокоиться о своей добродетели, — бурчала, борясь с мокрым нижним бельем. — Теперь должна будешь на мне жениться, — произнес он одними губами и отключился, довольный своей шуткой. Устроив Романа и убедившись, что он не замерзнет, бросилась на поиски своего жениха. Оглядевшись, не поверила своим глазам. Пустыня больше не была серой. Мои туфли были испачканы густым вязким черноземом. Я прикоснулась к почве и даже не имея способностей к магии земли почувствовала, что она полна жизни. Сорванным голосом вновь позвала принца. Его не было видно, зато кругом просыпалась жизнь. Земля прямо на глазах покрывалась травой, некоторые высохшие деревья, простиравшие к небесам безжизненные ветви, попадали, но с других облетела мертвая кора, и ветви наливались силой. Лес оживал, и пусть требовалось время, чтобы он вернулся к прежнему великолепию, уже никто не посмел бы назвать это место пустыней. Дальше деревья, к моему удивлению, росли ровными рядами, и меж их стволов я увидела босого перепачканного принца. Солнце, выглянувшее из-за поредевших туч, играло на его золотистых волосах, распрямившихся от тяжести воды и рассыпавшихся по голым плечам. Тавр стоял, раскинув руки, и выглядел таким счастливым, будто получил лучший подарок в жизни. Счастье красит людей, и, невзирая на тревогу за Романа, сердце мое сладко сжалось при виде самого красивого мужчины на земле. — Мари… мар, — протянул он, заметив меня, только когда я подошла вплотную, — у нас получилось! Получилось! Принц схватил меня на руки и принялся покрывать лицо поцелуями. Погладила его теплую кожу и, как бы ни хотелось прижаться ближе, мягко оттолкнула. — Роман пострадал. Нужно ему помочь. Улыбка не исчезла с лица принца, и огоньки в золотых глазах никуда не пропали, но он взял меня за руку и сказал: — Веди. — Тавр словно скользил по земле, полностью растворяясь в природе. — Посмотри, — с улыбкой указал на озеро, полное чистой искрящейся воды. Как я не заметила это раньше? — Мы сделали это. Мы оживили Черный лес. Я шла, оглядываясь и понимая, что даже если больше ничего выдающегося в своей жизни я не совершу, этого чуда достаточно, чтобы понимать: прожила ее не зря. Мы опустились на колени возле Романа. Он похолодел еще сильнее и почти не дышал. Тавр коснулся его шеи, посчитал пульс. — Он умрет, — заявил без какого-либо выражения в голосе, — от потери крови умирают легко, это будет как сон. Тавр погладил Романа по голове, будто не человека, а жертвенную корову. — Не умрет, — зашипела на принца. Как он мог говорить такие вещи, при этом спокойно подставляя лицо солнцу и наслаждаясь видом зеленой поросли? — Ты знаешь какие-нибудь травы, отвары, магию, чтобы помочь ему? — После небольшого кровотечения помогают листья и плоды земляники. Но ты его не спасешь, Маримар. Такое сильное проклятие нельзя снять без жертвы. Я надеялся, мы сможем этого избежать, но, видимо, земля берет свое. Тавр, казалось, совсем отрешился от мира. Говорил со мной, но не видел меня и словно двигался под какую-то слышимую только им музыку. До меня вдруг дошло: он с самого начала знал, чем это может обернуться для Романа. Знал и ничего мне не сказал, потому что чертов лес — единственное, что его интересовало. Я приблизилась к холодному Роману, обняла его и молила о помощи. Духи стихий, не дайте мне потерять друга. Холодный ветер коснулся моей щеки, вытирая скатившуюся из уголка глаз слезинку. Я подняла голову, понимая, что подмога уже здесь. Граф приземлился на зеленой поляне, своей силой вымораживая молодую траву, побеги покрылись инеем. Увидев меня, Роах подлетел со словами: — Что произошло? Как я могу помочь? Голос звучал холодно, слова звенели льдинками. Вот он во плоти, тот порядок, что должен рождаться из хаоса. Тавр ничуть не удивился появлению графа, Хотя, судя по его состоянию, он был опьянен магией и не на многое сейчас способен. — Никак. Юноша умирает, — произнес он. Граф с закаменевшим лицом прикоснулся к Роману, покачал головой. Я пояснила: — Он потерял слишком много крови. И мне кажется, само это место вытягивает из него жизнь. Роах вдаваться в подробности не стал, это был человек, на которого можно положиться. Даже в отставке он не просто так оставался фактическим главнокомандующим армии, мыслил молниеносно. — Кольцо с магией огня все еще не использовано? Протянула кольцо с алым камнем. Роах активировал его, соединил со своей магией и создал вокруг Романа циркуляцию теплого ветра. — Чтобы не переохладился в дороге. Я заберу его и отнесу к Сигурду. Будем верить, что старик сможет его исцелить. Не тратя времени на слова, граф поцеловал меня в лоб холодными губами, поднял в воздух кокон из теплого ветра с Романом внутри и исчез вместе с ним. Я еще долго пялилась на посветлевшее небо, надеясь, что все будет хорошо. ГЛАВА 15 В академии был объявлен трехдневный траур. На окнах висели черные шторы, уроки были отмены, преподаватели ходили как в воду опущенные. Бессмертный, по слухам, Сигурд, бывший ректор академии, сильнейший в империи маг земли, умер. Ему было триста один год. Бывшего элементаля хоронили в закрытом гробу, ведь он обратился в прах после того, как передал свои силы Роману. Об этом знали только мы с Роахом и мой рыжий друг, подавленный смертью своего наставника. — Он сказал, что Великую пустыню нельзя возродить без жертвы, а поскольку он ее проклял в молодости, сам этой жертвой и должен стать. В полночь мы вдвоем сидели в пустом обеденном зале. Когда я вернулась, загнав Рыську до пены, застала Романа уже полностью здоровым, даже румяным, впрочем, щеки его покраснели, скорее, от количества выпитой настойки горького корня. Роах распоряжался похоронами, подписывая кипу бумаг, и не взглянул на меня, когда я с ним поздоровалась, влетев в его кабинет с расспросами о друге. Тавр так и остался в бывшей пустыне, обходя свои новые владения. Он выглядел немного помешавшимся от счастья, когда мы прощались, но я была уверена, рассудок вернется к нему очень скоро. Я запомнила реакцию принца на возможную смерть Романа. Оставалось гадать, будь я на месте друга, Тавр тоже флегматично махнул бы рукой и пожелал мне доброго пути в забвение? — Сигурд все сделал правильно, он должен был передать тебе свои силы, так или иначе. То, что он сотворил по приказу императора, мучило его всю жизнь. По крайней мере он умер, осознавая, что проклятие с Черного леса снято, — говорила я, опускаясь на скамейку рядом с другом. Мне хотелось обнять его и разрыдаться, но момент был неподходящий. Все в академии давно спали, расстроенные страшной новостью. Сигурд был легендой, представить академию Пяти дорог без него казалось невозможным. — Ты права. Но меня гнетет то, что, когда граф принес меня Сигурду, я думал лишь о собственной шкуре. Каким-то образом понимал, что придется сделать старику, чтобы меня спасти, и все мысли в голове бились в одном ключе: только бы он это сделал. Я слишком люблю жизнь. Роман опрокинул еще одну стопку горького корня. Любой бы уже рухнул после половины бутылки напитка, но элементаль даже опьянеть не успел. На столе были разбросаны орехи, крошки хлеба, подсыхал шмат обглоданной ветчины. При виде еды рот наполнился слюной. Вспомнила, что у графа в кабинете видела огромный торт, который он неохотно поедал, чтобы восстановить силы. — Поэтому Сигурд тебя и выбрал. Ты любишь жизнь, значит, будешь жить. Не вини себя. Если кто и виноват, то это я. Я помогла в организации ритуала. — Ты видела, как сейчас выглядит пустыня? — Больше ее так не назовешь. Земля стала черной, плодородной, некоторые деревья ожили, повсюду разрастается трава. — Значит, все было не зря. Тавр, кстати, придурок. Я слышал, как он меня похоронил. — Опрокинув еще одну стопку, Роман посмотрел на меня зелеными глазами, которые в темноте казались цвета летней травы. — Не выходи за него, Маримар. Помнишь мое предложение о замужестве, давно, когда за тобой бегал граф в попытках сделать младшей женой? Это не шутка. Если тебе будет нужна защита, я ее предоставлю. У меня хватит сил, чтобы постоять за нас, а у моей семьи — влияния, чтобы противостоять даже императорскому дому. Ты — мой друг и никогда меня не бросала. И я тебя не брошу. Я порывисто обняла Романа, пытаясь выразить всю благодарность и тепло, которое испытывала к нему, прекрасно понимая, что слова эти вызваны не любовью и романтическими чувствами, а дружбой, которая зачастую куда важнее любви. Я не могла рассказать ему о договоре с императором. И даже не будь договора, я бы следовала пути, который считаю правильным. — Твоя… хранительница скоро появится, как и обещала. Ты готов к встрече? Роман улыбнулся, появилось ощущение, что в пасмурный день выглянуло солнце и разогнало облака. — Да. Пусть у женщины моей мечты есть рога и хвост, но она прекрасна. Я улыбнулась в ответ, желудок предательски заурчал.