— Если не возражаешь, пойду к ректору. Уверена, у него еще остался торт. На самом деле я хотела поблагодарить графа за то, что он сделал. Если бы не он, Роман бы погиб. Путешествие по темным коридорам академии могло напугать кого угодно, но не меня. Студенты любили рассказывать друг другу страшилки о призраках и тварях, обитающих в ночи, но я знала: самые страшные создания — те, что едят с тобой за одним столом, улыбаются, а затем вонзают нож в спину. Однако, налетев на проявившегося из ниоткуда графа, я вскрикнула. — Маримар… Как раз тебя искал. — Роах выглядел уставшим, расстроенным и очень злым. — А я вас. — Решила выбрать официальный тон обращения. В горле застряли тысячи слов благодарности, но все, что я смогла выдавить из себя: — У вас еще остался торт? — Ты есть хочешь? Бедный котенок… — Роах мигом растерял всю свою злость, привел меня в кабинет, пригласил усесться в удобное кресло. Торт оказался съеденным наполовину. Граф отрезал мне большой кусок, а сам поспешил за чайником и фарфоровыми чашками. Когда он вернулся, я уже все слопала. Чай — горячий, ароматный, с кусочками цитрусов — согревал изнутри, после своей безумной скачки я впервые осознала, как же измождена. — Спасибо. Я имею в виду за все. Если бы не вы, Роман бы погиб. Роах кивнул, слабо улыбнувшись. — Маг земли передает свою силу наследнику и умирает. Сигурд зажился на этом свете и тяготился вечной жизнью. Поэтому то, что случилось, естественно. А теперь, котенок, поведай, как вы вообще оказались в этой ситуации? Я рассказала, опустив детали про ведьм. Понимала, что Роах, скорее всего, взбесится, но он только покачал головой, отпивая глоток из своей фарфоровой чашечки с тонкими стенками. — Если бы ты мне рассказала, помог бы. Я еще лет пять назад заметил, что пустыня разрастается, она грозила поглотить окружавшие деревушки, и кто знает, быть может, со временем весь континент. Опасаясь, обратился к Теренису с прошением о снятии проклятия. Он так и не ответил. Эта новость стала для меня открытием. Если бы пустыня разрослась, она поглотила бы самые плодородные земли империи, обрекая жителей на голод. — Теренис — плохой правитель, — не скрывая мыслей, заявила графу. Тот коротко кивнул, не желая развивать тему. — Хочешь, принесу еще чего-нибудь? По опыту знаю, сколько сил отнимает магия. Я не смогла отказаться. Вызванный ритуалом голод еще не отступил, а по пути в академию я почти не останавливалась. Роах ушел за продуктами, а я свернулась в широком кресле, решив прикрыть глаза всего лишь на минутку. Проснулась в своей комнате в женском общежитии. Граф накрыл меня одеялом, сняв обувь и грязные чулки. Из-за последнего я густо покраснела, хотя, стоит признать, спать в чулках ужасно неудобно. На столе лежали свежие фрукты, орехи, вареные яйца и записка: Никуда не торопись. Отдохни и хорошо поешь. Я слетаю и узнаю, как там Тавр. Твой Р. Первым делом я смела еду, затем набрала полную ванну теплой воды. Смыв усталость и грязь, взяла тетрадь, в которой записывала уроки Гораны, и вывела несколько раз «У нас получилось!». Раздался стук в дверь. Я выглянула, чтобы с удивлением обнаружить на пороге Самара. Другой сквир, Из знатного рода клана Серебряной воды, почти все члены которого погибли при загадочном пожаре, стоял, сминая в руках чертежи. — Маримар, можно войти? Я бросила взгляд на мусор на столе и неприбранную кровать, потом на парня, не отличавшегося опрятностью, и решила, что меня не станут попрекать беспорядком. — Что-то случилось? — спросила друга, давно отдалившегося от нашей компании. Теперь все свое время он проводил с невестой, младшей сестрой Романа. Эта парочка ходила по обсерваториям, посещала лекции академии наук. Самар был очень одаренным инженером. Когда-то и я думала, что магия совсем не важна в нашей жизни, что будущее за наукой. Сейчас же понимала, что отказ от магии невозможен, потому что она буквально пронзает нашу реальность. — Я закончил чертежи корабля, который сможет идти без сил магов ветра и воздуха. Когда я показал его в академии наук, эти старые снобы подняли меня на смех. — Самар поправил очки, так он делал всегда, когда нервничал. — Можно, я покажу их тебе? Кивнула, уже понимая, куда повернется разговор. Показывая чертежи, друг пытался добиться финансирования проекта. Парень расстелил листы на столе, придавив их пустыми тарелками и чашками. Он долго рассказывал о предполагаемом устройстве корабля, о возможной скорости благодаря паровому двигателю. Звучало интересно, а главное, проект мог решить основную проблему мореплавания — нехватку магов ветра. — Если ты сможешь организовать встречу с принцем, я буду благодарен, — завершил речь Самар. — Но почему бы не попросить денег у отца Романа? Он торговец, ему будет интересно, если кто-то создаст быстрые суда. — Я и так слишком многим обязан Родрику Золотому. Хоть чего-то я должен достичь без его помощи. Рожденный сквиром, клейменный позором крови, Самар потерял право распоряжаться состоянием семьи, и после пожара, в котором погиб весь клан Серебряной воды, все его имущество отошло короне. Если бы Родрик не взял Самара и не воспитал как собственного сына, неизвестно, что произошло бы с этим талантливейшим парнем. — Я поговорю с Тавром, в ближайшее время организую для вас встречу. Большего обещать не могу. — Не люблю давать обещаний, которые не в силах выполнить. — О большем я и не прошу. Спасибо! — Парень пожал мне руку, как мужчине. Это было приятно. А о Сигурде и трауре Самар не вспомнил, потому что всегда находился в своем собственном мире. В мире, где только он и Марина. Глядя на эту пару понимала — так выглядит настоящая любовь. Они понимают и уважают друг друга, принимают недостатки и готовы бороться за свою половину. В Марину тыкали пальцами, когда узнавали, что она собирается связать свою жизнь со сквиром, но девушка проходила мимо злопыхателей с высоко поднятой головой. Друзья Самара зачастую удивлялись, что он выбрал себе в спутницы такую некрасивую девушку, и парень всем советовал купить очки — в его глазах Марина была прекрасна. Осталось встретиться с Тавром. Мне многое хотелось ему сказать. Принц явился в академию через день. Я заметила его из окна комнаты и попросила пришедших за советом Шару и Лилиан, которым никак не удавалось овладеть искусством тактики, покинуть меня. Собрав тетради и пожелав мне хорошего дня, девушки удалились. Лилиан уходила неохотно, пожирая Тавра взглядом. Принц похудел, осунулся. Я не могла не заметить, с каким трудом он спешился с лошади, будто болело все тело. Набросила плащ и вышла ему навстречу. — Здравствуй, моя прекрасная невеста. — Улыбаясь, жених распахнул объятия. Под красивыми глазами залегли тени, кожа не сияла золотом, как обычно. Он выглядел больным. — Что с тобой случилось? — После увиденного уже не могла на него злиться. Принц перешагнул лужу, растекшуюся на брусчатке, поднялся на три ступеньки, чтобы смотреть мне в глаза. Сказал тихо, не желая быть подслушанным: — Тот ритуал не мог пройти без последствий. Я потерял несколько лет жизни, оставив их в Черном лесу. — Прозвучало так, будто его жизнь ничего не значила. — Но ты выглядел совершенно здоровым, когда я покидала лес. Мне ненавистна была сама мысль, что Тавр мог так пострадать. По жестам было видно, что он испытывает боль. — В тот момент ты была обеспокоена здоровьем своего рыжего друга. Вцепившись в алую ткань его плаща, спросила как могла строго: — Ты знал, что Роман может умереть? Говори правду. Принц улыбнулся, повел носом, вдыхая мой запах. — Фиалки… Ты не заметила, что животных осталось только два? Я зарезал своего мула, думал, этой жертвы будет достаточно. Оказалось, что это не так. Я вспомнила черного зверя с белым пятнышком на шее, то, как Тавр с мрачным видом гладил его между ушами, когда мы въезжали в пустыню. Пока я собиралась с мыслями, принц продолжил: — Мари, ты не чувствуешь этот мир так, как я. Пока что не чувствуешь. Великая пустыня была язвой в мире природы, болезнью. И эта болезнь разрасталась. — Я вспомнила слова Роаха, что территория пустыни начала расти. — И когда ты сообщила, что будущий элементаль земли желает вылечить болезнь, ухватился за эту возможность. Не буду лгать, я не пожалел бы ни его, ни своей жизни, чтобы возродить Черный лес. И… Можешь меня ненавидеть, но я бы поступил так же еще раз. — Почему не сказал мне? — спросила гневно, осознавая, что прощаю, сердце сжималось от жалости, когда я видела Тавра в таком состоянии. — Разве ты позволила бы Роману участвовать в ритуале, зная, что он может пострадать? А мне бы позволила? — Я покачала головой. — В любом случае, Мари, тебе ничего не угрожало. Твоя сила разрушала проклятье, освобождала землю, чтобы мы могли вдохнуть в нее жизнь. Тавр прикоснулся к моей щеке, пальцы были холодными. — Пойдем, напою тебя чаем, — буркнула. — Только не считай, что я тебя простила. — Готов вымаливать прощения всю нашу совместную жизнь. — В голосе идущего за мной принца почудилась улыбка. — Ты удивительная, Мари. Скоро я стану очень счастливым мужем. Я оглянулась через плечо, наши взгляды встретились. Прежде чем я придумала, что ответить Тавру, он стремительно приблизился ко мне в полумраке коридора и нежно поцеловал. Руки обняли меня за талию, нежно легли на спину. Жених шептал всякие глупости, прерывая поцелуй, а потом возобновляя его с новой силой. В этот момент я с ненавистью к себе осознала, что люблю его. * * * Следующие несколько недель прошли под лозунгом «Маримар — тряпка». Я как дурочка улыбалась цветам и подаркам от принца. Тавр, все еще плохо чувствовавший себя после ритуала, вел себя еще более обходительно, чем обычно. Он часто приезжал в академию, вытягивался на моей кровати и просто наблюдал, как я делаю домашнее задание или читаю. Роман простил его, лишь увидев, в каком тот состоянии, даже взялся лечить принца от истощения, которое стало причиной болезни. На мой вопрос, почему он его простил, Роман ответил: «Он не пытался подвергнуть нас тому, на что бы не пошел сам. И, Маримар, я умею чувствовать жизненную силу. Тавр потерял гораздо больше меня». Я стала брать принца с собой на уроки с чак-чо. Отчасти потому, что было любопытно, как зверь на него отреагирует. В первый раз животное нервничало, но все же показалось, а потом даже позволяло принцу чесать себя, пока я отрабатывала упражнения. Чак-чо учил меня созидательной магии, учил чувствовать воду в почве, растениях, воздухе, но не для того, чтобы пользоваться ей, не для того, чтобы вытягивать влагу из почвы, как учил Теренис. «Твои предшественники слишком концентрировались на том, чтобы овладеть боевыми заклинаниями, в то время как истинная мощь кроется в понимании природы вещей», — раздавались слова у меня в голове. Весна полностью вступила в свои права, солнышко припекало с каждым днем все сильнее. Тавр раздобыл где-то ведро с водой и поливал пересыхающую кожу зверя. Он первым заметил, что чак-чо не хватает влаги. Морда моего хранителя была полна блаженства, когда за его ушами текли струйки теплой воды. «Напоминает о ванне», — подумал чак-чо так громко, что мы с Тавром оба услышали его. — Ты когда-то принимал теплую ванну? — спросила, отвлекаясь от задания. «Очень давно. В другой жизни». Зверь нервно дернул хвостом, не желая вспоминать о тех временах. Мои догадки о том, что чак-чо когда-то был человеком, подтверждались. Два часа тренировки подошли к концу. Мне хотелось спросить кое-что у зверя, но для этого надо было остаться наедине. Взглядом попросила Тавра уйти. Он понял и прошептал одними губами: «Не забывай, что нас сегодня ожидают во дворце». Принц скрылся из вида, и я спросила: