Мы пели в обнимку с деревенскими мужиками, когда дверь отворилась и в таверну вошел граф, у него даже снежинки на волосах не таяли. Взгляд его остановился на нашей компании, и мне показалось, что в зале стало на несколько градусов холоднее. Я могла представить картину, которую он увидел: десяток небритых здоровых мужиков, пьющих медовуху как воду, Роман, держащий в одной руке истекающую жиром утиную ножку, а другой пытающийся заткнуть мне рот с воплями «Маришка, черт, я и не знал, что тебе медведь на ухо наступил!», ну и я, голосящая фривольную деревенскую песенку, невзирая на его попытки. — Ваше высочество, позвольте сопроводить вас во дворец, — изрек граф официальным тоном, и воцарившуюся тишину нарушил только звук разбивающейся чарки, выпавшей из рук Эдвина. Роах не стал бы прилетать просто так, поэтому я собралась с мыслями и, понимая, что прекрасный выходной подошел к концу, деловито поинтересовалась: — Какова причина вашего визита, граф Роах? — Принц Тавр требует вашего присутствия сию минуту, дело государственной важности. — Голос Роаха даже с присущей ему холодностью звучал взволнованно. До дровосеков окончательно дошло, с кем они только что пили, ели и кому рассказывали неприличные анекдоты. Мужчины как один рухнули на колени. Да уж, сплетнями мы насытили городок как минимум на ближайшие лет двадцать. — Всем хорошего дня. Роман, угости еще наших друзей. Потом тебе верну. — Знаю я, как ты вернешь, — заныл маг земли, — ты мне до сих пор три серебряных должна. Я отвесила другу подзатыльник и бодро выскочила за графом. — Что за срочное дело, что вам пришлось лететь за мной? — спросила, пытаясь смотреть немного свысока, как надлежит правительнице. Однако это сложно, когда собеседник выше тебя более чем на голову. — Почему каждый раз, когда я застаю тебя внезапно, ты обнимаешься с незнакомцами? — строго отчитывал меня Роах, пока мы шли к небольшой поляне, откуда он собирался взлетать. Имидж у меня, наверное, был так себе, но, с другой стороны, меня не растили как императрицу, и школу благородных девиц я не заканчивала. Однако не дала чувству смущения отвлечь себя. — А еще пью и ем с ними. Роах, ответьте на вопрос. Граф подхватил меня на руки и прижал к себе чуть сильнее, чем нужно, чтобы защитить меня в полете. — Король объявил о помолвке с Аназис из клана Черного ветра. Слухи не врали. Тавр переживает о твоей безопасности. Мелькнула мысль, что Тавр, если бы действительно переживал о моей безопасности, позволил бы мне остаться в никому неизвестной деревушке, а не заставил Роаха тащить меня во дворец. Скорее всего, принц задумал что-то иное. Роах казался взволнованным, во время взлета он наклонился и украдкой поцеловал меня в макушку. Чем выше мы поднимались, тем холоднее становилось. Под нами находился бескрайний лес, огни в окнах деревенских домиков стали казаться совсем крохотными. Я бы прижалась к графу, но от него не исходило тепла, и от этого становилось немного грустно. — Не думаю, что моей безопасности будет хоть что-то угрожать до их свадьбы. И с чего вообще старый император снова решил жениться? — Не знаю, котенок. Раньше я служил императору с радостью и почтением, но годы идут, и мне все сложнее понимать суть его решений. Как ни странно, я суть его решений понимала. — Тавр — не маг воды. Император хочет предпринять последнюю попытку заделать наследника, который будет обладать правильными способностями. — Но он стар. Даже если ему это удастся, он не сможет дожить до дня, когда наследник взойдет на престол. Я посмотрела на графа, захотелось видеть его глаза. Взгляд Роаха был неприлично нежным, а еще в нем была преданность, словно у собаки к хозяину, пусть и самому непутевому. — Это неважно. Император тщеславен, ему важно доказать, что у рода еще есть сила. — Откуда ты все это узнала? Я промолчала. Последние несколько дней из-за занятий много времени проводила с Теренисом. Старик был жесток, но самым страшным его пороком оставалось тщеславие. На одном из наших занятий он сказал, что не состоялся как отец и как маг, раз вынужден быть учителем девчонки из обедневшего клана только потому, что его собственный сын — полная бездарность и может похвастать только смазливой мордашкой. Тогда мне стало обидно за Тавра, а потом до меня дошло, что все слова, сказанные императором, являли собой обрывки его размышлений. Их венцом и стало решение жениться снова. — Котенок, я смогу тебя защитить. — Не давайте обещаний, граф, которые не можете исполнить. Если прямо сейчас император повелел бы отпустить меня, чтобы я разбилась о землю, вы бы не смогли противиться. Роах еще сильнее прижал меня к себе. Слова мои были хоть и правдивы, но грубы, и я до крови прикусила язык, наказывая себя. Ведь граф не по своей воле связан договором. Настроение портилось, небо затягивали тучи. Я еще не императрица, а врагов у меня куда больше, чем друзей. — Император не бессмертен. А ты своими словами заставляешь меня желать, чтобы он умер скорее. — И тогда ты будешь верен новому императору. Прости меня, Роах. Прикоснулась к его лицу, прекрасному той суровой северной красотой, которую редко можно увидеть в наших краях. Мой порыв заставил его заговорить со мной как никогда откровенно: — Это ты меня прости. Как только я тебя увидел, Маримар, во мне что-то изменилось. Жаждал завладеть тобой, увезти и спрятать, как какой-то варвар. Если бы ты знала меня лучше, поняла бы, что обычно я так себя не веду. Ты была сокровищем, которое подарила мне сама судьба, а я не смог тебя удержать и уберечь. Вдали показались огни, мы приближались к столице. Как все же быстро летает граф… — Ты всегда будешь мне нужен. Не знаю, смогла бы я выжить, если б не ты и не все те вещи, которым научилась благодаря тебе. Но я не сокровище, Роах, и не приз. Могу сама о себе позаботиться, могу думать и сама принимать решения. Раньше ты подозревал Тавра в измене империи. Ты все еще так о нем думаешь? Нам редко удавалось побыть с графом наедине, без посторонних ушей. И как бы ни хотелось поговорить о чувствах, лучше было сосредоточиться на делах. — Я уверен, что Тавр совершал чудовищные вещи. И все еще считаю, что он повинен в смерти старшего брата, отца Терениса-младшего, и покушался на племянника. Но сейчас, среди всех стервятников, которые кружат возле императора, предчувствуя его скорую кончину, он кажется мне не самым худшим претендентом на трон. И хотя я бешусь оттого, что он отобрал тебя, понимаю, что с тобой на престоле империя будет жить. Мы приземлились на балконе у спальни Тавра. Я никогда в ней не была, но узнала по ароматам, которые исходили от принца. Мед, пряности, свет. Так же пахла его комната. Роах скривился, словно запах был ему противен. Он глубоко вздохнул, прежде чем сделать шаг в раскрытую дверь. Спальня принца была в красных и золотых тонах, сам он сидел на искусно вырезанной из красного дерева кровати под золотистым балдахином, держась за голову. Волосы его беспорядочными волнами рассыпались по голым печам и переливались в отблесках пылающего камина. — Тавр, я привел Маримар. Целую и невредимую. — Я счастлив. — Принц отнял лицо от ладоней, встал и обнял меня. — Можешь идти, Роах, спасибо тебе. — Но… — попытался возразить граф, от запаха в комнате ему явно было плохо, но очень не хотелось оставлять меня в объятиях полуголого жениха. Меня же аромат пьянил и пробуждал приятные воспоминания. Тавр прикасался к лицу длинными изящными пальцами. — Ты продрогла. Прости меня, но твое появление сейчас очень важно. — Тавр повернулся к графу и уставился немигающим совиным взглядом. — Роах, иди. Встретимся внизу через двадцать минут. Тот кивнул и неохотно покинул комнату. — Я слышала про объявление о помолвке. Случилось что-то еще? Кожа Тавра казалась такой горячей, а я сильно замерзла. Скинув на пол заледеневший на ветру меховой плащ, протянула руки и прижалась к его теплому телу, мысленно оправдывая себя за то, что прыгаю от одного мужчины к другому. Но попытки успехом не увенчались. — Мари, умоляю, давай скорее поженимся. В первую же нашу ночь я смогу зачать сына. Это несложная магия, я справлюсь. Так у нас будет шанс удержать Аназис и ее родственников подальше от трона. Я даже отшатнулась после такого заявления. Принц взял меня за руки, посмотрел в глаза. Произнести вертевшееся на языке стало гораздо сложнее. — Я не хочу пока рожать детей, Тавр. Мне восемнадцать, я не закончила академию. — Неужели участь стать моей женой для тебя хуже смерти? — Глаза принца лихорадочно блестели, волосы в полном беспорядке спадали до лопаток. Тавр был взбешен и напуган. — Я знаю клан Черного ветра, они давно мечтали сменить династию. А я не собираюсь умирать из-за прихоти своего отца. Я взяла лицо жениха в ладони, заставив его посмотреть на меня. — Успокойся. Они не поженятся завтра или через месяц, приготовление к свадьбе королевской особы требует времени. — Она претендует на мой трон! Мой по праву! Я так долго к этому шел, и еще не успел ничего сделать для… Принц все не мог успокоиться и вел себя как капризный ребенок, того и гляди разревется. Я схватила его за плечи и хорошенько встряхнула. — По праву наследования никто тебя не обошел. И каков шанс, что ребенок вообще родится, будет мужского пола и сохранит способности к управлению стихией? Подумай, Тавр! Он опустился на кровать, положил голову мне на колени. Выглядел совершенно разбитым, но даже в таком состоянии был красив. С удивлением осознала, что он впервые не позирует, не пытается меня очаровать. Впервые такой, какой он есть на самом деле. — Неужели я совсем не дорог тебе? — спросил он таким тоном, что мое сердце сжалось. Я потихоньку влюблялась в Тавра и не могла себе в этом лгать. «Лаской можно укротить самого строптивого зверя» — гласит старинная мудрость. Намеренно ли принц всегда вел себя со мной так нежно, или это было природное качество, но я ожидала наших встреч с замиранием сердца и сладким предвкушением. — Мне дорог ты, а не твои амбиции, — сказала так жестко, как только могла. — Возможно, Теренис-младший еще вернется из своего путешествия, и тогда вопрос с наследованием вовсе отпадет. — Ты хватаешься за соломинку, моя прекрасная невеста. Младший — трус, он не пожелает взять на себя ответственность за империю. Но у нас мало времени. Здесь твое платье, и надень это. — Тавр протянул мне серьги и колье с черными крупными камнями, в свете камина переливавшимися всеми оттенками тьмы. Платье оказалось серым с белыми вставками, но, несмотря на его кажущуюся скромность, подчеркивало все мои достоинства. Сам принц надел камзол и брюки в тон моему одеянию. Я растерянно стояла с платьем в руках, не зная, где мне скрыться. — Мари, мне приходилось видеть обнаженных женщин. А на то, чтобы попытаться тебя соблазнить, у меня все равно нет времени. Одевайся, и поспешим. Наше опоздание может быть воспринято отцом как оскорбление. Стесняться и правда было глупо, поэтому я отвернулась, скинула платье, пропахшее таверной и огнем, и надела то, что принес принц. Тавр преобразился, стоило ему протянуть мне руку, превратившись в придворного, прекрасного и лживого. — Было приятно видеть тебя настоящего, — прошептала, чуть склонившись к нему. Принц вздрогнул, сжал мои пальцы и посмотрел в глаза. — Что ты имеешь в виду? — Раньше ты никогда не показывал мне своих слабостей. Никогда не терял лицо. Теперь я вижу и часть твоих дурных сторон. — Я бы хотел, чтобы ты о них позабыла. — А я нет.