– Ты ведь говоришь по-французски. Ты понимаешь слова песни? – Мне вспомнился безупречный французский Кристиана на обеде у его родителей. – Только отдельные слова. – Кристиан улыбается, заметно успокоившись. – У моей матери была мантра: «музыкальный инструмент, иностранный язык, боевое искусство». Элиот говорит по-испански; мы с Миа – по-французски. Элиот играет на гитаре, я – на фортепиано, а Миа – на виолончели. – Ого! А боевые искусства? – Элиот владеет дзюдо. Миа в двенадцать лет взбунтовалась и не стала ходить на занятия. – Он улыбнулся при этом воспоминании. – Жаль, что моя мать не занималась мной. – Доктор Грейс превращается в беспощадное чудовище, когда речь идет о воспитании и обучении ее детей. – Вероятно, она гордится тобой. Я бы гордилась на ее месте. По лицу Кристиана пробежала тень, и он мгновенно помрачнел. Он настороженно поглядывает на меня, словно очутился на неизведанной территории. – Ты уже решила, что наденешь сегодня вечером? Или мне поехать и выбрать что-нибудь для тебя? – внезапно резко говорит он. Эге! Кажется, он сердится. Почему?.. Что я такого сказала?.. – Хм-м, еще нет. Ты выбирал все эти платья? – Нет, Анастейша, не я. Просто я дал список нужных вещей и твой размер продавцу из «Нейман Маркус». Платья должны тебе подойти. И вот еще что: на этот вечер и на несколько следующих дней я нанял дополнительного секьюрити. По-моему, это разумная предосторожность, ведь где-то рядом бродит непредсказуемая Лейла. Я не хочу, чтобы ты выходила из дома без охраны. Договорились? Я удивленно гляжу на него. – Договорились. – Что произошло с напористым Греем? – Хорошо. Я дам им инструкции. Это недолго. – Они здесь? – Да. Где же? Кристиан берет свою тарелку и кладет в раковину. Потом выходит. Что тут происходит, елки-палки? В его теле словно уживаются несколько разных людей. Не симптом ли это шизофрении? Надо посмотреть в Гугле. Я очищаю свою тарелку, быстро мою и возвращаюсь в спальню, прихватив досье на Анастейшу Роуз Стил. Захожу в шкаф-купе и достаю три длинных вечерних платья. Ну и какое из них выбрать? Я ложусь поперек кровати, гляжу на свои «мак», айпад и «блэкберри» и балдею от этих чудес технологии. Переписываю плей-лист Кристиана с айпада на «мак», затем выхожу в Гугл, чтобы пошарить по Сети. Входит Кристиан. – Чем занимаешься? – ласково интересуется он. Я в легкой панике прикидываю, можно ли показать ему сайт, который я открыла, – «Диссоциативное расстройство идентичности: Симптомы». Он ложится рядом и с насмешкой смотрит на сайт. – Чего ты сюда залезла? Ворчливый Кристиан исчез – вернулся веселый Кристиан. Как мне к этому приспособиться? – Интересуюсь. Сложной личностью. Я изо всех сил сохраняю невозмутимость. Его губы кривятся в сдержанной усмешке. – Сложной личностью? – Это мой собственный излюбленный проект. – А теперь твой проект распространяется на меня? В качестве побочной линии. Что-то вроде научного эксперимента. А я-то рассчитывал оказаться в центре внимания. Мисс Стил, вы меня обижаете. – Почему ты решил, что это касается тебя? – Случайная догадка. – Верно, ты единственный чокнутый тип, постоянно меняющийся и помешанный на диктаторстве, с которым я знакома очень близко. – Я-то думал, что я вообще единственный, с кем ты знакома очень близко. Я краснею. – Да. Верно. – Ты уже пришла к каким-то выводам? Я поворачиваюсь и гляжу на него. Он лежит на боку, положив голову на локоть; лицо ласковое и удивленное. – По-моему, тебе нужна интенсивная терапия. Он протягивает руку и, бережно взяв прядь моих волос, заправляет ее за ухо. – А по-моему, мне нужна ты. Вот, бери. – Он вручает мне тюбик губной помады. Я хмуро разглядываю помаду. Она пронзительно-красная, совсем не мой цвет. – Ты хочешь, чтобы я так ярко красила губы? Он смеется. – Нет, Анастейша, не хочу. Я вовсе не уверен, что это твой цвет, – сухо добавляет он. Он садится по-турецки и стягивает через голову рубашку. О господи… – Мне нравится твоя идея дорожной карты, – сообщает он. Я хлопаю ресницами, ничего не понимая. Какая еще дорожная карта? – Запретные зоны, – поясняет он. – Ой, я шутила! – А я не шучу. – Ты хочешь, чтобы я нарисовала их на тебе? Помадой? – Она смывается. Со временем. Это означает, что я смогу беспрепятственно дотрагиваться до него. Я даже заулыбалась от удивления. – А если взять что-нибудь более стойкое, например, маркером? – Могу сделать татуировку. – В его глазах светится юмор. Кристиан Грей с татуировкой? Портить его прекрасное тело, когда на нем и так уже есть отметины? Нет уж! – Только не тату! – Я смеюсь, чтобы спрятать свой ужас. – Тогда помада, – усмехается он. Закрываю «мак» и отодвигаю его в сторону. Пожалуй, это будет забавно. – Иди сюда. – Он тянет ко мне руки. – Садись на меня. Он лежит на спине, но ноги у него согнуты в коленях. – Обопрись спиной о мои колени. Я сбрасываю шлепанцы и сажусь на него верхом. Он смотрит на меня широко раскрытыми испуганными глазами. Но ему тоже интересно.