И сердце старика наполнилось гневом. – Она там, Малыш, – сказал Подо, кивнув в сторону леса, и похлопал коня по холке. – Пойдём искать нашу девочку, Данни. Он щёлкнул языком, и Данни перешёл на галоп. Хотя над домом Игиби сгустились сумерки, огонь в очаге не разводили. Лампы тоже не горели. Джаннер, Тинк и Ния молча сидели в темноте и ждали. Уже не первый час. – Мама, – наконец сказал Джаннер. Ния, сидящая с опущенной головой на стуле, посмотрела на сына. – Прости меня. Прости, что я снова её потерял… – Джаннер отвернулся: его душили слёзы. Ния встала и зажгла лампу. Поставив её на подоконник, она села рядом с сыном. – Ну-ну, не плачь. Всё будет хорошо. Не надо плакать из-за того, что уже случилось. Главное – то, что сейчас. Прошлое и будущее не в нашей власти… – Я боюсь, что Лили не вернётся, – признался Тинк. – Думай только о настоящем, мой милый. Ни о чём больше. Глупо ломать голову над тем, чего ещё не произошло. Для Подо сейчас самое главное – найти Лили, а не думать о том, что случилось и кто виноват. А мы должны ждать дедушку дома и не терять надежды. Она как угли в очаге: даже если вечером они потухли, утром их можно раздуть заново… Джаннер не удержался: – Поэтому вы с дедушкой никогда не вспоминаете о нашем отце? Потому что «прошлое и будущее не в нашей власти»? – Глаза мальчика наполнились слезами. – Если Лили не найдётся, мы сделаем вид, что её никогда и не было? Как Эсбена? Ния застыла. Джаннер уставился в пол и затеребил край рубашки. Напряжение, повисшее в комнате, было нестерпимо, но извиняться он не желал. Джаннер знал, что Ния права насчёт надежды. Он тоже так думал. Но ему было горько оттого, что мать и дед похоронили память о его отце. – Джаннер… Мальчик взглянул на мать. Ния являла собой воплощение силы: голова гордо вскинута, спина выпрямлена. Но глаза женщины были полны противоречивых чувств – казалось, она в любой момент может разрыдаться или вспыхнуть гневом. – Я знаю, что тебе трудно, но придётся довериться мне, – сказала Ния. – Есть вещи, которых ты не понимаешь. Джаннер вздохнул и отвёл глаза, но Ния решительно взяла его за подбородок и повернула лицом к себе: – Однажды ты узнаешь, почему мы не говорим о твоём отце. Вы оба узнаете, – добавила она, взглянув на Тинка. – Но он погиб несколько лет назад, а ваша сестра ещё жива… надеюсь. – Ния посмотрела в окно и ахнула. – Кто-то едет! Джаннер вскочил и распахнул дверь. По тропинке к дому ехал всадник. Никто не смел шевельнуться. Наконец Джаннер убедился, что это действительно Подо. Рядом трусил Малыш. «Где же Лили?» У мальчика возникло ужасное ощущение, что в магазине Оскара он видел сестру в последний раз. Тинк бросился навстречу дедушке, остальные последовали за ним. Подъехав на бросок камня, Подо заговорил. – Лили здесь, – сказал старик. – Она жива. Тинк завопил от радости и помог сестре сойти с уставшего коня. Джаннер чуть не упал в обморок от облегчения. Он взглянул на мать, которая стояла на пороге, скрестив руки на груди. В глазах Нии потухал последний свет заката, и они напоминали угли, дымящиеся в очаге глубокой ночью. 29. Пещерные глаты и хохлатые диглы Вся семья захлопотала вокруг Лили. Рядом с ней усадили счастливого Малыша. Джаннер стал раздувать огонь. Мальчики засыпали Подо и хихикающую Лили вопросами, но Ния велела дать сестре и дедушке отдохнуть. Подо со стоном опустился в кресло и положил ногу на табурет, а Ния погнала сыновей на кухню, чтобы они помогли ей с ужином. Скоро они принесли на подносе миски горячего куриного супа. Все уселись вокруг огня и принялись за еду. Мальчики с нетерпением ждали рассказа Подо. Наконец он кашлянул, и в комнате стало тихо, не считая потрескивания огня. – Я не нашёл мерзкого Клыка, который похитил Лили, – со вздохом начал дедушка. Насладившись общим вниманием, он проглотил ложку супа и одобрительно кивнул Ние. – А вот Малыш… – он потрепал пса по голове. – Малыш взял след – да, мальчик? Малыш завилял хвостом и тявкнул. – Это был Сларб, – сказала Лили, и все повернулись к ней. – Он украл меня с заднего двора господина Ритипа и утащил в лес, уверенный, что вы пойдёте за мной. Ния внимательно взглянула на Подо. И тот рассказал, что, добравшись до опушки леса, обнаружил следы борьбы и две цепочки следов, ведущих в разные стороны. Он пошёл по человеческим следам, которые уходили всё глубже в чащу – Подо никогда ещё так далеко не заходил. Джаннер вспомнил про рогатых гончих и содрогнулся. Тинк спросил, не видел ли дедушка клыкастых коров. – Нет, парень, слава Создателю. Зато на меня напал пещерный глат. Ростом с дерево, когти как ножи! Но старина Данни лягнул его прямо в зубы, и глат с писком убежал. Тинк поинтересовался, как может пищать существо ростом с дерево, но Подо продолжал как ни в чём не бывало[32]: – Идти становилось всё труднее и труднее. Поначалу нам встретились лишь два-три небольших оврага, и старина Данни одолел их без особого труда, но вскоре я уже не решался его пришпоривать. Овраги были глубокими, а у меня, сами понимаете, всего одна нога, – он с досадой указал на свою деревяшку и продолжил шёпотом: – А потом я услышал шум. Все придвинулись ближе, даже Ния. – Мы… – начала Лили, но Подо шикнул на неё: – Погоди, детка, пусть сначала поволнуются. – Он помедлил для пущего эффекта. Лили едва сдерживала смех. – Ну, говори же! – потребовала Ния. – Кто тут рассказывает – я или ты? – с обидой спросил Подо. – Даже и не знаю, – пожала плечами Ния. – Ну? – Если будете перебивать – ничего не расскажу, – предупредил Подо и буркнул, что молодёжь теперь совсем не ценит хороших историй. – Короче говоря, тут я услышал чьё-то пение… но это была не Лили! Ваш старый дед перепугался до полусмерти, когда в чаще леса раздалась песня. Ведь до этого я битый час не слышал ничего, кроме фырканья Данни да стука собственных зубов. Ния раздражённо вздохнула. – Я огляделся: сами понимаете – я подумал, что мне просто померещилось, и тут пение зазвучало снова. Вдруг Малыш яростно залаял. Я взглянул на него и увидел, что он лает на дерево. Я ещё подумал: «Нашёл время гоняться за швапами!» И тут вдруг выскочила хохлатая дигла размером с козу – и давай скалить клыки и подбираться ко мне! Иглы у неё стояли дыбом, и кричала она как ястреб. Хорошо, что я захватил из дому вилы, иначе мне нечем было бы отбиваться! Но я знал, что скоро на крик сбегутся другие диглы, поэтому изо всех сил швырнул в неё вилы… – Он замолчал и обвёл глазами остальных. – И что? – не выдержав, спросил Джаннер. Подо явно наслаждался моментом. – И промахнулся. – Он пожал плечами и откинулся на спинку кресла. – Проклятые вилы воткнулись в землю в шаге от диглы. «Ну, замечательно», – сказал я себе и стал думать, что делать дальше. Тварь зашипела, отпрянула и уже собиралась метнуть в меня свои острые иглы. И тут… – Он не торопясь отхлебнул сидра. Остальные взволнованно ждали, сидя на краешках стульев. – И тут появился этот городской псих, Пит Носок. Джаннер заметил, как при упоминании Пита Ния и Подо переглянулись, будто безмолвно обменялись несколькими фразами. – Он спас меня, – поспешно вмешалась Лили. – Он победил Сларба и отнёс меня в свой дом в лесу. Там было чудесно, хотя от него и пахло гнилым луком… – Вернёмся к хохлатой дигле, – нетерпеливо произнёс Подо. – Пит Носок размахнулся и так стукнул её палкой, что она аж наизнанку вывернулась. Дигла пустилась наутёк, а он достал из кармана камень и запустил ей прямо в голову! У Джаннера отвисла челюсть. – Это был Пит! – воскликнул он. – Пит бросал камнями в Клыков, которые напали на Лили! Все посмотрели на него. – Может быть, – сказала Ния. – А может быть, и нет. Никто его не видел. – Да, но кто же ещё… – Что было дальше, папа? – спешно спросила Ния. Подо кашлянул: – И оказалось, что мы стоим под тем самым дубом, на котором Пит выстроил себе дом – на самой верхушке. А из окошка старому Подо махала маленькая Лили, живая и невредимая. – Пит Носок не сделал тебе ничего плохого? – спросил Тинк. – Он такой жуткий! – Нет! – помотала головой Лили. – Он в одиночку схватился с Клыком, а потом отнёс меня к себе. У него куча книг и верёвочная лестница… ему просто не хватает друзей. Мама, можно отнести Питу еды? Он ест только то, что добывает в лесу. Он забрал диглу и сказал, что съест её потом – и нет, она совсем не вывернулась наизнанку, – и я подумала: надо ему помочь…