27. Ловушка для Игиби Лили было очень плохо. Она висела на плече у Сларба, как пучок порея. В этом положении ей ничего не удавалось разглядеть, кроме свесившихся собственных светлых волос да серо-зелёных чешуек на спине у Клыка. Прохладное туловище Сларба было гладким и влажным, как листва поутру, хотя чешуя на ощупь, конечно, мало напоминала утреннюю росу. Клык издавал резкий запах, наводящий на мысль о компостной куче, куда Лили частенько носила объедки и овощные очистки. Как ни странно, девочке вдруг стало жаль Сларба. У него, скорее всего, не было друзей, и он не мог избавиться от собственного запаха – ну разве что он к нему привык, однако Лили это казалось маловероятным. Впрочем, от сочувствия не осталось и следа, как только девочка с ним заговорила. – Тебе… это… с рук… не сойдёт, – сказала она в перерывах между толчками. – Мои… братья… и дедушка… Сларб зарычал и так сильно сдавил когтистыми лапами ей ноги, что Лили вскрикнула и замолчала. Мальчики скоро заметят, что она пропала, а Малыш ещё никогда не подводил хозяйку… Спустя некоторое время Лили начала думать, что лучше умереть, чем так вонять. Сларб шагал вверх по склону, к Глибвудскому лесу, и Лили ничего не могла предпринять. Даже если бы ей удалось освободиться, она бы не убежала: костыль она выронила, когда Сларб её схватил. Да и с костылём Лили бы не перегнала Клыка. Сларб полчаса шёл по полям и лишь иногда рычал на Лили, когда та пыталась с ним заговорить. Наконец он остановился в небольшой роще на опушке леса и принюхался. Лили молча ждала, что будет дальше. Вряд ли он собирался тащить её в лес. Даже Клыки знали, что войти в чащу значит глупо умереть. Сларб гнусно хихикнул и сбросил Лили на землю – так, что она ушиблась и до крови прикусила язык. Чувствуя во рту солёный привкус, девочка подавила слёзы, отвела волосы с лица и гневно взглянула на Сларба. Кончик хвоста у ящера шевелился, вороша палую листву. Не считая этого шороха и хриплого дыхания Сларба, чёрные глаза которого без всякого выражения уставились на Лили, стояла тишина. – С-скоро придут твои братья, – сказал Сларб и нырнул за ближайшее дерево. На его чешуйчатой морде блуждала усмешка. Лили лежала на земле и напряжённо размышляла. Сларб прав. Она хорошо знала своих братьев – они наверняка уже ищут её, но в кои-то веки Лили этого не хотела. Если их не убьёт Сларб – скорее всего, с ними расправятся лесные твари. Лили страшно боялась, что мальчики попадут в ловушку. Она огляделась и в нескольких шагах от себя увидела огромное скрюченное дерево. Лили подползла к нему и прислонилась к стволу. Сларб резко обернулся на звук и зашипел. Длинный раздвоенный язык выскользнул из пасти и облизнул клыки. Лили прижалась к стволу. Девочка знала, что Сларбу ничего не стоит её убить, поэтому она двигалась очень осторожно. – Я здесь, господин Клык, я просто хотела сесть поудобнее… – З-замолчи! – рявкнул Сларб. – Ваши пис-склявые голоса ещё хуже, чем ваша вонь! Лили сидела молча, чувствуя, как у неё колотится сердце. Несколько минут Сларб прислушивался. Он стоял, прислонившись к дереву, и, видимо, был готов прождать хоть сутки, если понадобится. Голова у Лили шла кругом; девочка не знала, что делать. Одна мысль никак не оставляла её. «Хромай отсюда. Если надо, ползи – только не дожидайся, когда твои братья придут за тобой и погибнут». Лили понимала, что это глупо, но сидеть сложа руки было нестерпимо. Она подалась вперёд. Сларб не обратил на неё внимания: склонив голову набок, он к чему-то прислушивался. Но как только Лили набралась храбрости, чтобы отползти в кусты, справа в зарослях раздался хруст. «О нет!» – замерла она, уверенная, что это Джаннер и Тинк явились к ней на помощь. Сларб бросился на шум. Цепляясь за ствол, Лили встала. – Бегите! – закричала она. – Это ловушка, бегите! Она повернулась и заковыляла через подлесок, ожидая, что вот-вот за спиной раздадутся крики. «Может быть, я успела их предупредить, – подумала Лили. – Может быть, они сбежали, а может, спрятались и ждут, когда Сларб уйдёт подальше». А может, они уже погибли. Лили выбралась из зарослей и заковыляла в сторону городка. За спиной раздался яростный рык: Сларб продирался сквозь кусты в погоне за ней. Лили прибавила ходу, думая лишь о том, как скрыться от этого чудовища, и проклиная свою хромую ногу, Клыков и высокую траву, которая мешала идти. Девочка зацепилась платьем за сучок и, обернувшись, увидела Сларба, который бежал к ней, оскалив жёлтые клыки. Тогда Лили свернулась в клубочек, крепко зажмурилась и стала просить у Создателя быстрой смерти. 28. В лесу Мальчики, не обменявшись ни единым словом, подбежали к дому. Ния распахнула дверь и бросилась к ним навстречу. – Где дедушка? Где Лили? – спросила она. Едва отдышавшись, сыновья рассказали ей, что произошло. Ния бросила на Джаннера полный досады взгляд, от которого мальчику стало больно. В животе у него всё похолодело. Ничего не оставалось делать – только ждать. Так сказала и Ния. Судя по гордой осанке и расправленным плечам, она была сильно встревожена. Чем больше Ния боялась, тем решительней держалась. Обняв мальчиков за плечи, она повела их в дом. Братья долго сидели у пустого очага, не говоря ни слова. Взгляд Джаннера блуждал по комнате, и всё, что он видел, напоминало ему о сестрёнке – коврик Малыша на полу, свистоарфа на каминной полке… Он со стыдом вспомнил, сколько раз сердился на сестру за то, что приходилось её дожидаться: как будто бедняжка была виновата, что родилась со скрюченной ногой! Он вспомнил, сколько раз поддразнивал Лили за суету вокруг Малыша, хотя пёсик заботился о ней гораздо лучше, чем старший брат. Джаннер вспомнил звонкий голосок, наполнявший дом музыкой, и ему стало очень тоскливо. Он откинулся на спинку кушетки и уставился в потолок, чтобы не заплакать. Сларб прыгнул на Лили, злобно обнажив клыки. Девочка, напуганная до полусмерти, старалась не думать о длинных зубах, впивающихся в её тело, о яде, проникающем в жилы, – она вдруг вспомнила о своём уютном доме и чуть не заплакала при мысли о том, что больше никогда его не увидит. Лили представила братьев, дедушку и маму, которые стояли на лужайке и махали ей. Она подумала о Малыше, надеясь, что Джаннер и Тинк будут его кормить и хоть иногда чесать брюшко… Вдруг рык Сларба оборвался. Лили, дрожа, открыла глаза и увидела, что Клык отчаянно цепляется за чью-то руку, которая крепко держит его за глотку. Лица человека она не видела, только прядь белых волос – но рука, обхватившая шею Сларба, была до локтя скрыта грязным вязаным носком. Вращая глазами, Сларб царапал и рвал обтянутую носком руку – но тщетно: противник не сдавался. Сларб попятился и развернулся – и тогда Лили увидела долговязого Пита Носка, которому хватило то ли храбрости, то ли глупости (возможно, того и другого вместе), чтобы напасть на Клыка с голыми руками… ну, не считая носков. Напрягая все силы, крепко зажмурившись, Пит душил извивающегося Сларба. Клыки ящера истекали желтоватым ядом, но двигался он всё медленней. Лили подумала, что, может быть, она и не умрёт. Пит тяжело дышал и из последних сил удерживал бьющегося Клыка, и хотя в тех местах, где когти Сларба прорвали кожу, сквозь носок проступила кровь, Пит и виду не подавал, что ему больно. Сларб снова развернулся – так резко, что ноги Пита оторвались от земли. Клык стал метаться туда-сюда и хлестать хвостом по кустам. Наконец он рухнул на колени, а потом и вовсе повалился без сознания. Пит лежал сверху, хватая ртом воздух. Затем он осторожно высвободил руку, которой держал шею твари. Заметив Лили, Пит встал и смущённо принялся отряхиваться. Лили по-прежнему лежала, скорчившись, у кромки леса и подозрительно разглядывала своего спасителя. – Спасибо, – робко сказала она. – Вы очень храбрый. Пит, утомлённый борьбой, молча смотрел на неё. Лили показалось, что она разговаривает с испуганным животным. Её всей душой повлекло к Питу, как когда-то к Малышу, когда тот был ещё слепым щенком. Что-то в лице Пита показалось девочке знакомым… хотя раньше эта мысль никогда не приходила ей в голову. Она, конечно, видела, как он расхаживал по городку, но никогда не задерживалась, чтобы посмотреть на него повнимательней. Лили знала, что Пит склонен болтать с фонарными столбами и атаковать уличные вывески, но никогда в жизни с ним не разговаривала. Да и никто не разговаривал. Жители Глибвуда обращали на Пита Носка не больше внимания, чем на бродячую собаку. Лили подумала, что на её месте любой нормальный человек испугался бы – но ей почему-то не было страшно. В нескольких шагах от неё лежал ещё живой Клык; кроме того, она находилась на опушке Глибвудского леса, в обществе безумца, хотя и спасшего ей жизнь. В безумии Пита можно было не сомневаться, как и в том, что Тёмное море тёмное[31]. Но почему-то, как ни странно, Лили стало спокойно. Она выбралась из-за куста. Пит вскрикнул и шарахнулся. – Не бойтесь, – сказала Лили, которой по-прежнему казалось, что она успокаивает перепуганного щенка. Взгляд Пита, рослого оборванного мужчины, метался как у загнанного зверя. Лили остановилась перед ним и улыбнулась: – Вас правда зовут Пит? Наконец он устремил на неё свой безумный взгляд. На мгновение страх пропал, и в глазах Пита девочка заметила проблеск жалости. Он протянул обтянутую носком руку и коснулся растрёпанных волос Лили. Ей вдруг снова стало жутко. Отскочив, она споткнулась о хвост Сларба и упала. Пит ахнул и отдёрнул руку, словно коснулся раскалённого угля. Его глаза опять наполнились безумием. Сларб застонал и попытался встать. Приоткрыв чёрный глаз, он смотрел на Лили. Девочка вскрикнула и поползла прочь, но Сларб не погнался за ней. Пит крепко пнул его и так двинул чешуйчатой мордой о землю, что Клык вновь потерял сознание. Шагнув к Лили, Пит взял её на руки, и она с ужасом поняла, что её несут не в сторону дома. Пит тащил девочку в глубь Глибвудского леса. Подо остановил коня на опушке. Он не бывал в Глибвудском лесу с детства – в те времена охотники и лесничие истребляли опасных животных. И вот теперь одноногий безоружный старик стоял на краю леса, кишащего голодным зверьём. Малыш тяжело дышал и вглядывался в сумрачные заросли. След Сларба было нетрудно заметить. Он вёл от города через поля. Чем ближе к опушке, тем чаще попадались заброшенные фермы. Старые заборы покосились, остовы домов стояли среди полей обгоревшие и пустые. Некогда там жили, трудились и любили – а теперь развалины напоминали могильные камни. Погоняя Данни, Подо вспомнил юность, проведённую в Глибвуде. В те времена жители Скри ещё не слышали имя Нага Безымянного…