Джаннер посмотрел на перо в своей руке и вспомнил тяжесть меча, которым размахивал в полном оружия подвале. В ту минуту было приятно думать, что он не беспомощный мальчик из скучного городка, а человек, жизнь которого полна смысла – как у Эсбена Игиби. Слёзы, которые душили его минуту назад, превратились в слова, и Джаннер принялся торопливо записывать. Когда он закончил рассказ о событиях последних двух дней (в уме крутились вопросы, на которые не было ответов, а в душе – чувства, разбуженные этими вопросами), чернильница почти опустела, а рука, держащая перо, разболелась. Ния подала к столу салат с курицей и круглый хлеб, и Джаннер закрыл тетрадь с ощущением лёгкости, как если бы он два дня тащил на спине тяжёлый мешок и наконец сбросил его. Но голова у мальчика по-прежнему шла кругом. Тинк поднялся на крыльцо и хотел войти в кухню, но Джаннер схватил брата за локоть. – Курица и хлеб, – напомнил Тинк, похлопывая себя по животу. – Чего тебе? Джаннер понизил голос: – Надо вернуть карту. Тинк посерьёзнел и быстро спрятал руки за спину, решив, что пальцы ему всё ещё дороги: – Ты уверен? А если господин Ритип узнает? – Он тем более узнает, если обнаружит пустой тайник. Наверняка он догадается, кто унёс карту. Надо незаметно сунуть её обратно. Сделаем это сегодня же. Они торопливо пообедали и вышли, прихватив с собой Лили и Малыша. И вновь Подо проводил их до таверны Шагги: – Поглодаю кости у Шагги, а потом вернусь домой и займусь огородом. Приду за вами на закате. Наказав детям быть осторожными и не расходиться, он отпустил их и устремился в таверну, громко сетуя на свою неутолимую жажду. Лили не показывалась в Глибвуде после Дня Дракона, и ей было не по себе. Но солнце светило ярко, и горожане выглядели совершенно как всегда, поэтому вскоре девочка приободрилась и, ковыляя за братьями, стала напевать песенку. Сыновья Благуса катили мимо тачку, полную садовых инструментов, потратив всё утро на заполнение разрешений. А Клыки, разумеется, толкались у тюрьмы, злобно смеясь друг над другом и издеваясь над прохожими. Джаннер с облегчением увидел, что ни Сларба, ни командора Гнорма на крыльце нет. Зузаб, скрестив ноги, сидел на крыше книжного магазина и жонглировал тремя камешками. – Здравствуйте, ребятишки, – негромко сказал он. – Хотите что-то… вернуть? Мальчики украдкой переглянулись. Неужели Зузаб знает, что они унесли карту? Джаннер решил, что его просто мучает нечистая совесть. Они помахали Зузабу. Джаннер старался обходиться со странным маленьким человечком как можно учтивее, хотя это было нелегко. Взгляд Зузаба словно пронизывал его насквозь и казался Джаннеру необъяснимо знакомым. – Мы пришли спросить, нет ли у господина Ритипа книжек для Лили, – сказал он. – Не сомневаюсь, что есть, – любезно ответил Зузаб и скрылся из виду. Джаннер посмотрел ему вслед и вспомнил Николаса, кота Феринии Свейпльтон. Обычно тот нежился на крыльце цветочной лавки, вылизывая лапы, – но если перед его носом пролетала бабочка, кот вскакивал и наблюдал за ней с холодным интересом. Джаннер понял, что под пристальным взглядом Зузаба чувствует себя бабочкой. Передёрнувшись, он заспешил в магазин и нашёл Оскара в кабинете. Тот согнулся над громадной книгой, лежавшей на столе. – Игиби, все трое! Заходите, заходите, – сказал Оскар, широко раскинув руки. Впрочем, на его лице отразился ужас, когда он заметил Малыша. – О! Никаких собак, девочка. Не успеешь и глазом моргнуть, он обязательно сожрёт какую-нибудь уникальную книгу. К большому разочарованию Лили, он выгнал Малыша за дверь. Заметив, что девочка расстроилась, Оскар немного смягчился. – Как написал великий дрессировщик Якев Тпрр… э… сейчас… как оно там… – Оскар закрыл глаза и пошевелил пальцами. – А! Ну конечно. «Хочешь не хочешь, но пёс останется на улице». Мудрый человек был этот Якев[30]. Лили велела Малышу ждать на заднем дворе, там, где несколько дней назад лежали ящики с книгами, и Оскар повёл её искать музыкальный отдел. Джаннер и Тинк полчаса бродили по лабиринту шкафов, прежде чем отыскали тайник под полкой с ярлычком «Чесотка – лекарства и анекдоты». Сопляная свеча стояла на прежнем месте. – Оскара нет? – спросил Тинк, озираясь. Джаннер дошёл до угла, выглянул и покачал головой. Тинк отодвинул дощечку, достал из рукава карту и сунул её под полку. Едва он успел закрыть тайник, над ними раздался негромкий голос Зузаба: – Что-то уронили? – он сидел на шкафу и улыбался. Джаннер и Тинк попытались улыбнуться в ответ. Тинк сказал, что увидел мышь и хотел поймать её, пока она не испортила книги. – А, тут полно мышей, – кивнул Зузаб. – Я к ним подкрадываюсь… – он стремительно спустился со шкафа и сделал вид, будто кого-то сцапал, – …и хватаю их, пока они не опомнились. Тинк и Джаннер смущённо улыбнулись, по-прежнему не зная, что и думать. Зузаб снова влез на шкаф и исчез. Джаннер подтолкнул брата локтем и кивком указал в сторону выхода. Ещё минут пятнадцать они блуждали среди шкафов, разыскивая Лили и Оскара. Наконец они нашли господина Ритипа, весьма довольного собой, со стопкой из десятка толстых книг, посвящённых искусству игры на свистоарфе. – А где Лили? – спросил Джаннер. – А? – спросил Оскар, глядя на них поверх очков. – Она пошла взглянуть на свою собачку. У Джаннера тоскливо сжалось сердце. Они впервые вышли в город после того, как чуть не погибли, и он опять выпустил Лили из виду. Мальчик сказал себе, что волнуется зря, но тревога заставила его сорваться с места и побежать по проходу, громко зовя сестрёнку. Тинк и Оскар застыли. Джаннер метался по узким проходам между шкафами, тщетно пытаясь найти дорогу в кабинет. Он повернул за угол и оказался перед Оскаром и Тинком, которые всё это время не двигались с места. Он вернулся туда, откуда начал поиски. – Я должен найти Лили! – выкрикнул Джаннер. Оскар потрясённо моргнул, а потом сложил книги на пол и быстро зашагал вперёд. Тинк замыкал цепочку. Когда впереди замаячила дверь кабинета, Джаннер обогнал Оскара и вылетел на задний двор, надеясь, что Лили сидит там на травке и чешет брюшко Малышу. Но девочки нигде не было. Двор за «Книгами и укромными уголками» был пуст, не считая кучи старых ящиков, сваленных там два дня назад. Рядом с ящиками лежал новенький костыль. Джаннер задрожал. Он опять не сумел защитить сестру! У мальчика возникло ужасное подозрение, что на сей раз они легко не отделаются. Он смутно слышал, как Тинк во всё горло звал Лили. Оскар обошёл дом и тоже стал выкрикивать её имя. Джаннер, на грани слёз, рухнул на колени. Он злился на сестру, которая вышла из дому одна, на Оскара, который отпустил её, на себя – за то, что снова подвёл Подо, Нию и, самое главное, Лили. Оскар вернулся. – Её здесь нет, – сказал он, в беспокойстве поправляя очки. Вдруг показался Малыш. Он поджимал лапу и скулил. – Малыш! – воскликнул Тинк и подбежал к пёсику. – Где Лили? Где Лили? Пёсик повернулся в сторону поля и залаял. – Там, – сказал у них над головами Зузаб. Он стоял на крыше и указывал на рощицу в отдалении. – Там что-то движется. – Это Лили? – спросил Джаннер, поднимаясь. – Кажется, это Клык… и… да, он кого-то несёт. По-моему, это Лили, – сказал Зузаб с ноткой грусти. Джаннер с воплем вскочил и со всех ног бросился домой, думая только о том, что нужно отыскать Подо, потому что Подо знает, что делать. Джаннер и Тинк неумолчно звали дедушку всю дорогу до дома, и старик, возившийся в саду, бросив мотыгу, выскочил, хромая, к ним навстречу. – Где моя внучка?! – взревел он. Джаннер, едва дыша, рассказал ему, что случилось, и в середине рассказа заплакал. Он чувствовал себя полным дураком, но сдерживать слёзы не мог. Тинк смущённо стоял рядом с братом, глядя в землю и молясь, чтобы Подо не обошёлся с Джаннером слишком сурово. Подо, не говоря ни слова, развернулся и направился к сараю. – Дедушка, что же нам делать? – спросил Тинк. Подо появился из сарая верхом на старом коне Данни, и вид у обоих был непривычный. Данни гарцевал точно боевой скакун, и грива у него развевалась как пламя. На нём без седла сидел Подо – с развевающимися от ветра седыми волосами и мужественно выпяченной грудью. Дедушка словно помолодел на двадцать лет и стал вдвое сильнее. – Ждите здесь, – велел он. – Но… – начал Джаннер. – Ждите здесь! – рявкнул Подо. На шее у него вздулись жилы, а лицо стало алым. Он галопом поскакал по тропе, ведущей к городку. Мальчики в благоговейном ужасе смотрели ему вслед.