– Посмотрим, – сказала Ния. – Ну, хватит разговоров о Пите Носке. Я рада, что он спас тебя, дочка, но ясно же, что он не в своём уме. Ступайте спать, дети, вы совсем измучились. Позже Ния заглянула в спальню к детям. Все трое мерно дышали во сне. Только Малыш, лежащий рядом с Лили, беспокойно поднял голову, взглянул на Нию и завилял хвостом. Кивнув Малышу, женщина улыбнулась и закрыла дверь. Подо дремал, сидя в кресле и водрузив ногу на табурет. Деревяшку он отстегнул и положил на пол рядом. – Очаг гаснет, дочка, – сказал он, зевнув. Ния села на кушетку и тоже зевнула. Она долго смотрела на огонь и думала, прежде чем заговорить. – Нельзя подпускать его к детям, папа. – А? – спросил Подо, почёсывая голову и подавляя новый зевок. – Я имею в виду Пита. – А… – Подо немного приподнялся и тоже уставился на огонь. Оба долго молчали. – Завтра поговорю с детьми, – сказала Ния, – и настрого запрещу им подходить к Питу. – Она вздохнула и распустила волосы. – Никогда ещё, с тех пор как мы здесь поселились, мне не было так тяжело. Молю Создателя, чтобы опасность поскорей миновала. Если мой мясной хлеб удастся и мы сумеем продержаться, пока этого Клыка, Слюпа… – Сларба. – …не переведут в другую деревню, всё будет хорошо. По крайней мере, мы уцелеем. И останемся вместе[33]. – Да, но что это за жизнь, дочка! – покачал головой Подо. – Всё вверх дном. Ты видишь, как люди понуры? Видишь страх, который исходит от них и клубится над городом, словно туман над морем? Они забыли, что значит жить! А старый Подо не забыл… – Он улыбнулся, глядя на огонь, и закрыл глаза. – Сегодня, когда я ехал через лес, я вспомнил, что такое ветер в волосах и весь мир перед глазами… – Старик повернулся и пристально посмотрел на дочь. – Будь Эсбен жив, уж он бы сказал пару слов про Клыков, которые дышат ядом нам в спину. Он бы сказал пару слов про Карету, которая носится по дорогам и увозит наших детей… – Хватит, папа. Его нет. И погиб он из-за своей беспечности. – Нет, дочка, – возразил Подо. – Он погиб от лап Клыков. – Если бы он согласился бежать, если бы уехал вместе с нами и затаился, сейчас он был бы жив… – Ния замолчала. Она была на грани слёз. – Он был бы жив, – повторила она негромко. Подо коснулся её плеча своей загрубелой ладонью: – Не горюй, дочка. И не надо с ребятишками разговоры разговаривать про старину Пита. Ты сама прекрасно знаешь, что для ребят предупреждение – всё одно что приглашение. Если им запретить, они только и будут о нём думать. Я сам разберусь с Питом. Не бойся, что он снова подойдёт к детям. Он своё дело сделал. Ния молча и печально смотрела на угасающий огонь, который вспыхивал из последних сил. 30. Безвременная смерть Вопа Вто самое время, как Ния и Подо желали друг другу спокойной ночи, Сларб, с распухшей мордой и большой кровоточащей раной на ноге, хромал обратно в город. Он очнулся на лесной поляне с ужасной головной болью; вдобавок в ногу ему вцепился крысук. Сларб схватил зверька, с рычанием перегрыз ему горло и отбросил безжизненное тельце в кусты. Он не сразу вспомнил, как вообще оказался в лесу. Зато потом, ковыляя к Глибвуду, Сларб представлял себе, как пожирает детей Игиби одного за другим, а заодно и собачонку. Стук копыт прервал эти приятные мечты. Сларб бросился в высокую траву – и как раз вовремя, чтобы заметить Подо Рулевого, который рысил в ту сторону, откуда идёт он сам. Увидев рядом с лошадью Малыша, Сларб чуть не выскочил из укрытия. Эту неистребимую шавку он ненавидел не меньше, чем детей, которые так его унизили. Но унижения Сларба ещё не закончились. Всем было хорошо известно, что Клыкам трудно причинить ущерб. И уж точно для них не представляли опасности скриане, у которых не было оружия (да и храбрости им недоставало). В основном Клыки получали увечья друг от друга, когда ссорились из-за золотого браслета или миски козюлины[34]. Сларб кое-как поднялся на крыльцо тюрьмы, надеясь перевязать раны. Другие Клыки уставились на него. Морда у Сларба чудовищно вздулась, он был весь в грязи, а укус на ноге продолжал кровоточить. Клыки расхохотались и стали спрашивать, что случилось. Сларб перевязывал рану под градом насмешек. Впрочем, терпеть чужие издёвки он был готов лишь до поры до времени. Закончив перевязку, он без предупреждения бросился на ближайшего Клыка – задиру по имени Воп. Они катались рычащим клубком, ломая немногочисленную мебель, извивались на полу, кусаясь, царапаясь и пинаясь, а остальные смотрели и подбадривали Вопа. С громким криком Воп перебросил Сларба через голову, впечатав в стену, на которой висела мишень с торчащими в ней кинжалами. Ножи посыпались на пол. Обезумев от ярости, Сларб вскочил на ноги и, схватив нож, швырнул его в Вопа, которого товарищи уже поздравляли с победой. С тошнотворным звуком клинок вошёл тому в спину. Клыки, перестав смеяться, в ужасе наблюдали за тем, как мёртвый Воп оседает на пол. Сларб стоял в стороне, тяжело дыша и злобно ухмыляясь. Клыки и без того недолюбливали Сларба. А теперь он пырнул сородича в спину. – Он убил Вопа, – сказал кто-то, с удивлением глядя на мёртвое тело. – Воп был хороший парень. А шутил-то как! – добавил другой. – И вообще-то не он первым начал, – заметил Брак и, прищурившись, посмотрел на Сларба. – Это Сларб полез в бутылку. И прикончил Вопа, когда тот отвернулся! – Я приехал из Даня вмес-сте с Вопом, – сказал кто-то из Клыков, шмыгая носом. – Сколько деревушек мы с ним сожгли! Он помог мне затолкать в Карету моего первого мальчишку! – И командор Гнорм любил с-старину Вопа. Он ему был всё одно что племянник, – подхватил кто-то, доставая меч из ножен. Чем пристальнее товарищи смотрели на Сларба, тем чаще тот поглядывал на дверь. Разъярённые Клыки, вытянув лапы и обнажив оружие, дружно шагнули к нему – и тогда Сларб бросился к двери. Его попытались схватить, и он стал сопротивляться, извиваясь и вопя, – и вдруг с удивлением обнаружил, что кубарем катится по ступенькам под ливнем оскорблений и проклятий. Сларб бежал и бежал, прочь из Глибвуда, по длинной дороге, ведущей к Торборо, хотя и понятия не имел, куда направляется. Он больше не чувствовал боли от раны на ноге и от шишки на голове, в том месте, куда пришёлся удар Пита Носка. Он знал, что командор Гнорм казнит его, когда, вернувшись, обнаружит Вопа с ножом в спине. Но Сларба уже и это не волновало. Холодная белая луна презрительно смотрела на Клыка, который бежал, усмехаясь как безумный. В его извращённой душе не осталось ни одного живого чувства. Кроме ненависти к Игиби. 31. Медальон Крака На следующее утро, за завтраком, состоящим из бекона и жареного картупеля, Джаннеру впервые за целую неделю показалось, что всё будет хорошо. Завтрак был вкусным, небо ясным, все выжили, и вдобавок он принёс из города три новые книжки. Сларбу ясно дали понять, что лезть к детям Игиби – плохая идея. За минувшие несколько дней ящеру здорово досталось: он получил камнем по голове от незнакомца, затрещину от командора Гнорма, и его чуть не задушил Пит Носок. Возможно, Сларба вообще уже сожрал какой-нибудь голодный лесной зверь. Тем не менее Подо и Ния решили, что несколько дней всем лучше посидеть дома, пока суматоха не уляжется. Неделя выдалась насыщенная. Между прочим, Подо, Ния и Лили ещё не знали о встрече Джаннера и Тинка с рогатыми гончими и об оружии в подвале поместья Анкльджелли! Подо с удовольствием отнёс своему давнишнему сопернику Сарычу Вилли ещё пятерых швапов. Похоже, старый пират нашёл себе новую цель в жизни – ловить швапов и подбрасывать их Вилли. Хоть он и раскаялся в прежних морских похождениях, однако теперь злорадно хихикал, подкрадываясь к чужому огороду. Дети под присмотром Нии усердно занимались. Джаннер трудился над стихотворением, которое ему задали. Темой был праздник в честь Дня Дракона, и он отчаянно пытался придумать рифму к слову «праздник» (ну не «безобразник» же!). Тинк, устроившись босиком в развилке старого дерева, рисовал вислоухую голубку, которая свила гнездо в дупле соседнего дуба. Это была его третья попытка, и он от усердия то щурился, то вытягивал шею. На заднем дворе Лили играла на свистоарфе, а Малыш дремал у неё в ногах. Жизнь в доме Игиби, похоже, возвращалась в привычную колею. – А, «Рил Дугана»[35], старинная мелодия, сочинённая в Зелёных лощинах, – с удовольствием сообщил Оскар Н. Ритип, показываясь из-за угла. – Великолепно. Он хотел узнать, как дела у Лили, и извиниться за то, что не уследил за ней. Под мышкой он нёс маленький костыль. – Как сказал знаменитый Ганвит Мур, похититель обуви: «Мне страшно жаль, и больше этого не повторится», – процитировал Оскар, протягивая девочке костыль. – Полагаю, ты и есть Гроза Ящеров? Лили обхватила руками объёмистую талию господина Ритипа. – Можно мне иногда приходить к вам за книгами? – спросила она. – Конечно! Конечно, принцесса! Когда угодно. Ния улыбнулась и предложила Оскару кружку сидра. В это время из огорода Сарыча Вилли вернулся Подо. Он сдержанно поздоровался с Оскаром. Книготорговец съёжился под взглядом старика. – Подо, я страшно сожалею, – сказал он, потупившись, и нервно пригладил отставшую прядь седых волос. – Если бы я знал… если бы только знал, что поблизости бродит Клык, я бы ни за что… – Он замолчал, очевидно пытаясь вспомнить нужную цитату. Подо смягчился. Усаживаясь за стол рядом с Нией и сказав «Всё ведь обошлось», он слегка (так ему казалось) ткнул Оскара в плечо. У почтенного книготорговца чуть не слетели очки, но Подо сделал вид, что ничего не заметил. – У Шагги говорят, что командор Гнорм вернулся из Торборо в плохом настроении, – сказал он. – Благус слышал, как он вопил благим матом и ругал Сларба последними словами. Вроде как Сларб убил другого Клыка. Оскар потёр плечо и поправил очки: