Разборки продолжались до самого утра. Виктору Андреевичу вытащили из ноги осколок и напоили успокаивающими каплями – чтобы не волновался, однако тот никак не мог прийти в себя и с глубокой лютой ненавистью посматривал на Келлу, словно это не Ниночка захотела выйти за него, а он сам вынудил ее жениться. Нина тоже успокоилась и заявила родителям, что поступила таким образом только из-за любви к семье, а не к Ефиму. – Он мне просто помог, – косясь на мужа крайне злобно, говорила девушка. – Между нами ничего нет. Он мой друг, – в каждом звуке слышалось отвращение. – Узник френдзоны, все дела, – тронула улыбочка губы Келлы. Шутку оценил только Сергей, однако смеяться тотчас перестал – на него волком глянули сестры. – Ох, какой благородный, сейчас заплачу от умиления крокодиловыми слезами, – не верил Нинкин отец. – А в комнате-то как он у тебя оказался, друг твой? На брачную ночь рассчитывал? – А если и так? – ухмыльнулся Келла, которому все это надоело до жути. – Имею право. Муж. – Я тебе, муж, сейчас лишнюю дырку на теле сделаю, – погрозил ему Виктор Андреевич. Он так хотел, чтобы у его умницы-доченьки был хороший, приличный, обеспеченный супруг (ну а лучше, чтобы его не было вовсе), ну хотя бы вот Матвей – племянник друга, а тут вынужден лицезреть эту мартышку с кольцами в ушах и на наглом хрюкальнике. Музыканта! Наверняка нищего! Небось еще и пьет, как слесарь дядя Вася, не просыхая. Или еще что похлеще принимает! – Витя, пожалуйста, успокойся, – мягко попросила мужа Софья Павловна. – Ситуация сложная, нужно разобраться. – А что тут разбираться? Значит так, – стукнул кулаком по столу дядя Витя. – Разводитесь. Завтра же. – Нет, – таким же твердым голосом заявила Ниночка. – Иначе все жертвы напрасны, папочка, – залебезила она. – Эльза не оставит завещание на меня, если я буду в разводе. Вернее, если я подам на развод. – Значит, ты подавай на развод, морда наглая, – уставился дядя Витя на Келлу. – Нет, папа, – не отступала Нина. – Никаких разводов! Это – мой муж, и точка. И наследство будет моим. – Глупая девица! – заорал дядя Витя в сердцах. – Между прочим, это ради всех вас! – не сдержалась Нина и вдруг закрыла лицо ладонями, удачно притворившись, что плачет. Естественно, Журавль-старший тотчас пошел на попятную. Слезы доченьки, как и поступок, его растрогали. «Успокоившись», девушка попросила выслушать ее и рассказала о сделке с Эльзой Власовной. С одной стороны ее родители были ошеломлены случившимся, да и не хотелось им, чтобы дочь ради благополучия семьи продавала себя. Одно дело – притворяться перед эксцентричной теткой, другое – действительно выходить замуж. А с другой стороны, деньги Эльзы компании Виктора Андреевича действительно были нужны – он в буквальном смысле уже почти не мог удержаться на плаву, и даже при поддержке Нинкиного крестного тонул. Конечно, Журавль-старший не сомневался, что выкарабкается, однако ситуация становилась все хуже и хуже. И от него зависело не только благополучие своей семьи, но и благополучие своих сотрудников. Пикантности всей этой ситуации добавлял и тот факт, что те деньги, что Нина успела взять у тетушки и передать через мать отцу, были потрачены. В случае развода деньги надлежало вернуть. А возвращать было не из чего. Решение было найдено в пятом часу утра, когда все уже порядком притомились. – Значит, поступим так, – привык Виктор Андреевич, чтобы последнее слово оставалось за ним. – Ты, пугало, – обратился он к засыпающему в кресле Келле, – женишься на мой дочери. – А? – открыл глаза тот. – Да я уже типа женился. – Типа еще раз женишься, – отрезал Виктор Андреевич. – По-нормальному. – Это как? – заинтересовался синеволосый и даже почти проснулся. – Это так, как люди. – А мы что, нелюди? – уточнил парень, выводя Журавля из себя. – Вот же черт поганый, – сплюнул дядя Витя, позабыв, что дома. – Как люди – это значит, вы сыграете нормальную свадьбу. Торжественную. С гостями в полтыщи и лимузином. Чтобы конкуренты не думали, что Журавль – нищеброд, который своей дочери свадьбу не может справить! Да черта с два! Свадьба будет и будет шикарной. – Я – пас, – тотчас поднял руки Келла. – Ты свинопас, – не любил, когда ему перечат, Виктор Андреевич. – Устроим выездную церемонию. Я им всем, – погрозил мужчина кулаком, – покажу! – Вы, папа, потише. А то не видать тетушке Эльзе фотоотчета, – знал, на что надавить синеволосый. Журавль-старший смекнул это и тотчас поменял тему разговора: – Ты там чем, кстати, занимаешься, Ефим Александрович? На балалайке брынчишь? – подзабыл Виктор Андреевич. – На ударных, – широко зевнул Келла. Журавль пожевал губы и пристально пригляделся к зятю. – Не лучший вариант для моей дочери, – пробурчал он. – Но за творческую интеллигенцию сойдешь. Попросим Радова тебя попиарить. – Да не надо пиарить, па, он и так известный! – весело воскликнул Сережа, который, как и все Журавли, не мог долго унывать. – И кровь у него дворянская, – многозначительно сказала Ирка, слышавшая о семейном древе Келлы от сестры. – Уже лучше. С паршивой овцы хоть шерсти клок, – справедливо решил дядя Витя. – Родители-то у тебя где, Ефим Александрович? Как зовут, чем занимаются? И какие гонорары получаешь, музыкантишко? И Келла поморщился, поняв, что попал. Зато на лице его расцвела самодовольная улыбка, когда спустя час на лестничной площадке провожающая его Нинка взяла за руку. В эти утренние часы было в ней что-то особенное, воистину королевское: не надменное, а статное, не гордое, а преисполненное достоинства. Взгляд ее был светлым, лучистым, спокойным, и Келле показалось вдруг, что эта девушка – действительно, королева. Знающая себе цену. Недоступная простым смертным. Особенная. За таких, как она, хотелось драться. Таких нужно было завоевывать. И за таких можно было погибать. Естественно, погибать Келла из-за Королевы не собирался, он вообще был человеком крайне жизнелюбивым, но отчего-то именно в это утро он понял, как сильно его тянет к ней. Нина не говорила слов благодарности, но этот ясный взгляд ее многого стоил. И Келла улыбнулся вдруг, поймав этот взгляд и любуясь лицом девушки. – Безумие, – произнес он, поправляя темную прядь, упавшую на ее лицо. – Я влип. – Влип, – согласилась Нина. – Зря мы сегодня убегали от твоего малыша, – усмехнулся Ефим. – Твои предки все равно обо всем узнали. А так я мог вломить ему. – Мог, – вновь согласилась она, не отрывая от него взгляда. – Но было весело. Когда твой фазер открыл шкаф, я думал, сдохну от смеха, – широко улыбнулся парень. На это Нина ничего не ответила, а Келла отпустил ее руку. – Пойду, – сказал он. – Иди, – кивнула она. И тон Нины был таким, как будто бы девушка точно знала, что Ефим никуда от нее не денется. Уйти – просто так, без лишних слов – оказалось сложно. Его к ней слишком тянуло. – Эй, Журавль, – окликнул синеволосый ту, которая словно в насмешку судьбы, стала его женой. – Что? – повернулась Нина, пальцы которой уже коснулись дверной ручки. – Ты не только красивая, – сказал Ефим. Девушка удивленно на него посмотрела. – Мне нравится, как у тебя тут, – приложил он кулак к левой стороне груди, – горит. Ярко. Не коптит. Я не умею красиво говорить, – улыбнулся он – и Нина впервые видела на его лице такую вот смущенную улыбку. – Но это правда. Келла не остался бы самим собой, если бы не добавил хлесткое нецензурное словечко – наверное, от нервов. Нина вдруг подошла к нему, молча взяла за ворот куртки – совсем не по-женски, и стала целовать. Не мог же он ей не ответить? И ему оставалось лишь заключить девушку в объятия. За дверью квартиры Журавлей в это время было весьма оживленно. – Дай мне его убить, – шептал яростно Виктор Андреевич, видевший, что происходит на площадке через глазок. Ему хотелось взять Зелибобу за шкварник и проволочь по земле метров триста рылом вниз, чтобы земельки поел. – Не лезь ты к ним, – уговаривала его Софья Павловна. Она куда лучше понимала происходящее. И видела, какими глазами на Келлу смотрит дочка. Наверняка влюбилась, что бы ни говорила. – Тянет к моей Ниночке свои грязные похотливые ручонки! – продолжал Виктор Андреевич возмущенно. – По-моему, Нина сама их первой протянула. Пойдем-ка спать, дорогой, – решила его супруга. – Оставь их в покое. Завтра тяжелый день. – Уже сегодня, – любил во всем точность Журавль-старший. И супруги покинули прихожую. В этот же день на рабочем месте дядя Витя, наконец-таки, решил узнать, что же все-таки за группа «На краю», в которой играет его будущий нерадивый зять. – Знаешь группу, «На краю» называется? – строго спросил он одного из админов – молодого паренька с растрепанными волосами, который как раз пришел посмотреть, что за проблемы с Интернетом у директора и быстро восстановив сеть – оказалось, что кто-то вырубил роутер. – Знаю, – боязливо ответил админ. – И как тебе? – еще более строго спросил дядя Витя. Администратору эту группа давно нравилась, и он даже бывал на нескольких концертах, однако что сказать гендиректору, он понятия не имел. Лишь неопределенно пожал плечами. – Неплохо, – промямлил он.