Виктор Андреевич остановился. Повернул голову. Прислушался. Жена вроде бы говорила, что сегодня Нина осталась ночевать у Радовых – делает вместе с Катей какой-то проект. Но кто тогда в ее комнате? «Неужели, Сережка? – подумалось Журавлю-старшему, что в спальне Нины находится сын. – Небось опять, засранец, в игры свои дурацкие рубится», – вспомнилось ему, что Сергей, когда Ниночка уезжала в Москву на юридическую конференцию, прокрадывался ночами в ее комнату и включал свои сетевые игрушки. А все потому, что за ужасные оценки у него конфисковали ноутбук и планшет, а на компьютер установили пароль – дабы не сидел в нем много. Только по учебе. «Ну, я тебе сейчас задам пару, банька», – кровожадно подумал Виктор Андреевич и решительно постучал в дверь, решив, что сейчас самое время для воспитательных действий. Никто не открыл. – Сергей, почему ты не в своей комнате? – сказал дядя Витя строго и повернул ручку. Дверь, однако, оказалась заперта и отпираться не желала. «Испугался!» – обрадовался Журавль и еще раз интенсивно подергал ручку. Сын затаился. Видать, испугался праведного родительского гнева. – Сергей, выходи, – потребовал Виктор Андреевич. – Не зли отца. Откуда дяде Вите было знать, что в спальне его дочери засел, как зверь в берлоге, вовсе не Сергей, а Келла, который случайно уронил рамочку с фотографией Нины в самый неподходящий момент. Снимок был сделан на школьном выпускном, и блондинка стояла, гордо расправив плечи, в сверкающей короне и ленте через плечо – выиграла звание «Королева школы». Рядом стояли родители: отец гордо обнимал ее, а мать тепло улыбалась. Теперь разбитая рамка с семейной фотографией валялась на полу. «Она меня за это живым отсюда не выпустит», – подумал Келла с ужасом, отлично зная, что такое разъяренная Королева. И аккуратно задвинул рамку, снимок и осколки под стол, понадеявшись, что женушка ничего не заметит. А когда заметит – его тут не будет. Услышав стук, парень, было, обрадовался, думая, что вернулась Ниночка, однако следом послышался голос Виктора Андреевича, и синеволосый только мысленно чертыхнулся. Вот уж с кем он не собирался встречаться, так это с батей Журавлем. Дядя Витя попытался открыть дверь, однако у него ничего не вышло, и Келла облегченно вздохнул. Однако он рано радовался – спустя секунд двадцать Нинкин отец вернулся вместе с ножом и стал методично открывать им замок снаружи. Квартира Журавлей была достаточно большой, чтобы на другом ее конце он не заметил тусклый свет в гостиной, где сидели жена и дочь. А те, в свою очередь, не слышали дядю Витю. Келла, явно стараясь избежать встречи со своим дорогим тестем, недолго думая, залез в шкаф. В тот самый, куда Ниночка недавно утрамбовала платье. В шкафу было ужасно тесно и не уютно, однако платье пахло Ниночкиными духами: горьковатыми, едва заметными, дразнящими, и Келле на ум пришли фильмы, где тот или иной в меру извращенный персонаж брал женские вещи и зарывался в них носом, блаженствуя. Следовать подобному примеру Келла не стал – замер и прислушался. Когда дядя Витя спустя десять секунд оказался в комнате Нины, то крайне удивился. В ней никого не было. Однако же он отчетливо слышал подозрительные звуки и голос именно отсюда! Да и запереть снаружи комнату было невозможно – если только ножом. «Спрятался», – подумал мужчина, что Сережа услышал его и решил обмануть. И дядя Витя, включив свет, решил обшарить всю комнату. Он не сомневался, что в ней кто-то есть, и этот кто-то – его нерадивый сын, который получит взбучку. Совсем от рук отбился! К тому же взгляд его упал на красную простую зажигалку, которая случайно вывалилась на пол из кармана Келлы. «Курит, мерзавец, – подумал Виктор Андреевич гневно. – Я ему покурю. Я ему этой зажигалкой волосы на башке куриной подожгу». И с этими мыслями он распахнул шкаф, в котором обустроился Келла. Синеволосый парень сидел, закрыв глаза и по-турецки сложив ноги на чем-то пышном и белом. Казалось, что он медитировал. И тревожить его было даже как-то неловко. Дядя Витя опешил и резко закрыл дверку, решив, что ему это все почудилось. «Матерь Божья. Быть того не может», – подумал он растерянно и открыл шкаф заново. Теперь Келла открыл глаза и смотрел снизу вверх на Нинкиного отца, у которого появилось весьма уморительное выражение лица: рот приоткрыт, словно в немом крике, брови удивленно вздернуты, а в увеличившихся в размерах глазах – настоящая бездна отчаяния. Нет, не почудилось. И правда – Зелибоба. – Ты?! – трагично прошептал Виктор Андреевич, глазам своим не веря. Здрасти – приехали… – Салют, – улыбнулся Келла так широко, как смог. И даже поднял руку в приветствии. – Как дела? От такой наглости дядя Витя опешил. – Как дела? – почему-то прошептал он. – Как дела? – голос его стал чуть громче, а после Журавль-старший заорал на весь дом: – Как дела, говоришь?! Да я тебе сейчас покажу как дела, Зелибоба ушастая! А ну, иди сюда, мымроед! – и он, скрючив пальцы, потянулся к Келле – медленно, как в кино. И неотвратимо. – Воу, как эмоционально, – птичкой шмыгнул мимо парень. – Вы меня не узнали? Это же я. – Узнал, – прохрипел мужчина. – Вот именно, что ты! Ты что тут делаешь, синяя ты морда?! Я тебя сейчас в муку сотру! – Да я в гости зашел, – все еще надеялся Келла, что все закончится хорошо. – Знаю я твои гости, негодяй! Пришел мою Ниночку девичьей чести лишать! – заорал дядя Витя, от переизбытка чувств плюясь. Он стремительно краснел. – Вы чего? – мрачно спросил Келла, пятясь назад и вытирая лицо. – Пьяный, что ли? В это время в комнату ворвались и остальные члены славного семейства Журавлей, услышавшие крики отца. Первой примчалась на всех парах Нинка, которая поняла, что случилось. За ней вприпрыжку прибежал Сергей в одних трусах, спросонья подумавший, что к ним домой ворвались кредиторы отца, а потому прихвативший биту, которая, вообще-то, была декоративным элементом его комнаты. Сонная Ирка и перепуганная Софья Павловна прилетели последними, с пятисекундным отставанием. Ну а замыкал «шествие» Кот, который, кажется, единственный оставался спокойным. – Что происходит?! – воскликнула Софья Павловна. Остальные просто таращились на то, как дядя Витя наступает на синеволосого парня, которого, естественно, узнали. Только, что происходит, никто понять не мог. – Всем привет, – приветливо помахал членам Нинкиной семьи Келла. – А я тут в гости зашел. Скучали? Ирка нервно хихикнула. Нина закатила глаза. – Как зашел? – хрипло спросил Виктор Андреевич. – Через дверь, – отвечал Келла. – А через окно вылетишь! – провозгласил глава семейства Журавлей. – Папа, я все объясню! – прижала руки к груди Ниночка, на чем свет стоит проклиная тупое шумное Рыло. – Ефим пришел ко мне в гости! – Так это ты своего наркомана к нам домой впустила?! Ох, не ждал я, не ждал такого удара в спину от родной дочери! Тут дядя Витя наступил на осколок, который Келла не задвинул под стол, и заорал, как сирена, рухнув на кровать и держась за ногу. – Сергей, вызывай «скорую», – скомандовала Софья Павловна, подумав, что у мужа вновь начался приступ. – Отставить «скорую», – вновь стремительно краснея, завопил дядя Витя. – Ментов вызывай! Я сейчас этого ушлепка сдам, куда надо! – Папа, хватит! – отчаянно кричала Ниночка. – Что хватит?! – от боли Виктор Андреевич еще больше разозлился. – Не потерплю чужих дармоедов в доме! – А я не чужой, – брякнул Келла, которому все это надоело. Называется, помог Королеве добраться до квартиры. Галантность проявил, черт ее дери трижды за ногу. И, не долго думая, Келла вытащил из кармана сложенную в четыре раза бумажку, а после кинул на кровать дяде Вите. Тот, забыв о боли в пятке, развернул ее. Прочитал. Поморгал изумленно. Прочитал еще раз. Потряс головой. Но и в третий раз он видел одни и те же слова: «Свидетельство о заключении брака», и в графах были вписаны имена его родной дочери и этого самодовольного упыря с синими патлами. Более того, дата выдачи была сегодняшняя. – Это что? – каким-то будничным голосом спросил мужчина. – Папа, так получилось, – заломила руки Ниночка, в своем длиннющем банном халате и полотенце на голове выглядевшая комично. – Я все объясню! Это не по-настоящему! – Ага, по-искусственному, – хмыкнул Келла. – «Скорую», наверное, уже пора, – прислушался к себе дядя Витя. – А нет, не стоит. Я уже вижу ее отблески. – Чьи? – осторожно спросила Софья Павловна, решив, что муж совсем рехнулся от перенапряжения на работе. – Старухи с косой. Это конец, Соня, – продолжал слабым голосом дядя Витя, откинувшись на подушку и сложив руки на груди. В происходящее он не мог поверить. – Мы разорены, родная дочь опозорена. Все бесполезно, Сонечка. Давайте, просто ляжем и все вместе умрем, дорогие мои. – Витя, ты с ума сошел? – прямо спросила его супруга. – Так ты теперь замужем? – вопрошали тем временем брат с сестрой у Ниночки, но та их не слышала. – Да вы не волнуйтесь, – продолжал Келла, решив, что раз уж на то пошло, то семья Демоницы должна знать правду. – У нас фиктивная свадьба. Чтобы ваша Эльза дала Короле… Ниночке, – поправился он, – денег. Это стало последней каплей для нервов его молодой супруги. – Ну, ты и дрянь, – выхватила из рук брата бейсбольную биту обозленная Нинка. – Иди сюда, уродец! Выбью твои никчемные мозги! Ефим с хохотом спрятался за Сергеем, и тот едва не получил собственной же битой по голове вместо виновника переполоха. – Я сказала, иди сюда! – орала Нинка в исступлении и размахивала битой. – Урою, тварь! – Оставь меня в покое, – успешно прятался за спиной Ирки Келла, а после ласточкой перепорхнул через кровать с лежащим на ней дядей Витей. – Убью! – еще громче закричала обозленная и доведенная почти до истерического состояния Журавль. Она тоже попыталась перепрыгнуть кровать, но в результате споткнулась и уронила биту дяде Вите на ногу. Тот тотчас заорал, почему-то обвиняя во всем синеволосого рептилоида. – Прекратите! – звонко воскликнула Софья Павловна. Она обвела грозным взглядом все свое притихшее семейство – с пополнением в виде синеволосого барабанщика, и велела: – Все в гостиную. А ты, Витя, хватит играть в дурачка. Живо поднимайся. Тот, как ни странно, послушался.