— Я уже сказал. Я соскучился. — Он берет мои ладони и сплетает наши пальцы. — Я хочу начать заново. Второй шанс. Один день. Рассматривай это как деловое предложение. Ты же любишь всё французское, помнишь? Мне всё равно, правда-правда, но я почему-то спрашиваю : — Что за предложение? Вижу, как Раф медленно улыбается, и я понимаю, что эту битву проиграла ему. — У Грега приехали родственники. Им нужен экскурсовод на денёк. Если ты сегодня свободна, то я побуду твоим переводчиком. Крыша снова шуршит юбками в моих ушах и начинает надсадно петь: «Манит, манит, манит карусель в путешествие по замкнутому кругу!» Но Ноэмия уже бьётся в счастливой истерике. Ещё бы, её любимый Муз принёс самый желанный подарок — пищу для следующей главы. И как вовремя-то! Даже удивительно... — Ты согласна, Чудная? Один день вместе... И вечером мы снова поговорим о том, кто я тебе. Дверь подъезда открывается, выпуская в зимнее утро мою пожилую соседку с болонкой. Увидев нас у стены, Лидия Михайловна расплылавается в зубастой улыбке. О нет, только не это! Молчи, молчи, ради бога! — Ай, Натусечка, как я рада! Я же говорила, не стоило так убиваться. Вернулся твой милый-хороший! Как дела, мой мальчик? Рафис поднимает брови и насмешливо смотрит на меня. Думаешь, уел меня, да?! — Лидия Михайловна, и вам хорошего дня, — отвечаю я соседке и, ускользнув от мужчины, иду к парковке. Он идёт рядом, кто бы сомневался. — Ты же на машине, да? — спрашиваю, и, дождавшись утвердительного кивка, продолжаю: — Поехали, тут рядом кафе. Обговорим твоё предложение там. К себе я чужих не приглашаю, так что... В кофейне «На Чехова», названной так в честь одноимённой улицы, которая, в свою очередь — сами знаете в честь кого, всегда уютно. Интерьер просто дышит теплом во всех смыслах: и на обогреве тут не экономят, и декор всех оттенков коричневого даёт ощущение шоколадной сказки, и это при панорамных окнах. Сбросив шубу, я стягиваю и тёплый свитер, оставшись в плотной бежевой футболке. Люблю это кафе, тут и вкусно, и обслуживание на высоте. Улыбкой благодарю парня, принесшего наш заказ, с удовольствием отметив, что Рафис морщится от моей любезности с официантом. Так тебе, привыкай! Помешивая ложкой свой кофе, удерживаю инициативу и вежливо спрашиваю: — Ну рассказывай. Что нового? Давно ли ты французский знаешь? Что за родственники приехали к Грегу? Рафис заметно нервничает, ну и правильно. Я на те же грабли с разбега не прыгну. И пусть Ноэмия с Крышей что угодно творят, я у руля — и забывать от этом не надо! — Французский в школе учил, как первый иностранный. Продолжил в университе, потом Грегори приглашал к себе, я тебе рассказывал. С ним и практика закрепилась... Он говорит, и я честно пытаюсь слушать, а не разглядывать его. Поэтому большей частью смотрю в свою чашку, авось, гуща кофейная чего подскажет. Например, настоящую причину присутствия Рафиса вновь в моей жизни. — Приехали его родители и брат. Они тут первый раз и останутся до Нового Года. На следующей неделе ведь католическое Рождество, в ресторане будет тематический вечер. Я приглашён и хотел бы, чтобы ты составила мне компанию. Опять двадцать пять! Смотрю на него, вигибая одну бровь. Он серьёзно думает, что я вот так просто снова поверю ему? Зачем мне это? Зачем мне он? Ноэмия хочет обратно свой мужской персонаж, но Рафаэль уже не Рафис, и обратно дороги нет. Крыша, наученная опытом, советует рыть дальше, что-то тут не чисто. А я... Я тоже хочу для начала объяснений, а он молчит. Ну что ж, вот тебе пинок: — А у Анжелы что, другие планы? — А Анжела — просто коллега и старый друг, и это всегда было только так. — Ну, Грега ты «любовью своей» не называл. — Откуда тебе знать? Видимо, в этот момент мои глаза выползают за оправу очков, потому что Рафис закидывает голову и смеётся. Как я скучала по этим звукам! Однако, это не тот момент, чтобы поддаться своей слабости, своему неугасшему влечению к этому мужчине. Да и к нему ли? Марти Сью пропал, настоящий, живой Рафис имеет свои недостатки. Он поступил со мной подло, но я так и не смогла забыть наши моменты касаний рук, касаний губ. Тем не менее, я больше не верю ему. Мне было больно, мне больно сейчас, и я не хочу это снова испытать. Рафис видит моё сосредоточенное лицо и становится серьёзным. — Она действительно просто друг. Наташ, мне стыдно, но я был не готов к тому, как меня накрывало в твоём присутствии. Я поступил низко, но мне казалось, что если ты будешь на меня злиться, так будет проще. И тебе и мне. Мужчина тянется через стол и берет мои руки в свои. Я хочу отдёрнуть, но он держит крепко, поглаживая кожу большими пальцами. От его рук жар расползаётся мурашками по всему телу. Нельзя, нельзя, чтобы он заметил! Хорошо, что он смотрит мне исключительно в глаза и не видит эту мою идиотскую реакцию. — Прости меня, а? Давай начнём с чистого листа? У меня, наконец, получается забрать свои руки. Я тянусь за свитером, прячась за ещё одним слоем одежды, и шумно выдыхаю. — Нет! — Нет? — Рафис выглядит растерянным. — «Нет» в смысле, не простишь? «Нет» — тебе не интересна экскурсия с французами? «Нет» — ты не пойдёшь со мною на рождественский ужин в «Эспри Боэм»? «Эх, Раф... — кричу я про себя. — Хочу! Всё, что ты сказал, я хочу, но никогда тебе в этом не признаюсь. И простить, и забыть, и с французами, и в ресторан, лишь бы с тобой! Только, увы, ты раздавил ту Наташку-милашку, и я теперь другая. Я стала увереннее в себе. Я теперь у руля. Я буду делать то, что я хочу. И ты будешь!» С обманчивой мягкостью говорю: — Нет, прощение надо заслужить, а ты пытаешься подкупить меня. Поэтому на ужин я не пойду. С тобой — не пойду, а вот одна — ещё подумаю. Тем не менее, я с удовольствием повожу родственников Грегори по городу, так как всё равно собиралась гулять в историческом центре. Хочешь побыть переводчиком — хорошо. Но на моих условиях! 30. Рафис: Контрасты Наталья озвучила мне свои правила. Первое и основное: я делаю то, что она говорит, никаких условий с моей стороны. Зато пожелания Грега и его родных учитываются. Условие второе, фундаментальное: для всех мы просто бывшие коллеги. Именно так мне пришлось представить Чудилу родственникам Грега. Мать — Марилис, отец — Алан, братец — Марк. Последний меня напряг. Я его помнил пацаном в форме детского футбольного клуба и совершенно не был готов к тому, что мальчишка вырос и стал брутальным мужиком с бородой. Сколько ему сейчас, лет двадцать пять? Чёрт, Людмила Витальевна, надо было подумать о таких важных мелочах, прежде чем звонить Грегу с «отличным предложением». Потому как вот эта мелочь превратилась в бородатую проблему с футбольным тестостероном, и эта проблема сверкает сейчас белоснежными зубами моей девушке. Как хорошо, что между ними языковой барьер. Если бы не это, то я бы уже напомнил Чудиле как наши собственные языки отлично находят общий способ... хммм... самовыражения! Но тут загвоздка в третьем, главном условии Чудной: я должен держать свои руки при себе. Трогать Чудилу мне нельзя, никак и ничем. Цитирую: «Ни пальцами, ни локтем, ни коленом, но плечом, ни вообще — держись от меня на расстоянии!» Эх... Я соблюдаю. Погода для декабря отличная, даже мягкая. Лёгкий морозец лишь слегка щипает щёки. Белоснежный покров деревьев вспыхивает на солнце брилиантовыми искрами. Я исправно перевожу, и эта пассивная роль раздражает, но даёт время подумать. И как меня угораздило согласиться на её «основное, фундаментальное и главное» условия?! Почему я не сказал ей прямо, что знаю про обложку книги?! Что чувствовал себя униженным и поэтому так сглупил. Но теперь не держу зла, более того, понимаю, хочу и могу помочь. Я не стал рисковать. А ещё, я хочу, чтобы Наташа сама рассказала про Ноэмию. Я хочу заслужить её доверие, хотя теперь это будет в разы сложнее. После Золотых Ворот города, краеведческого музея и экскурсии по старому кварталу пришло время обеда. Выбор пал на русскую блинную. Колоритный интерьер в деревенском стиле дополнен новогодним декором: занавески с вышивкой обрамляют окна разрисованные под морозный узор, декоративные элементы хохломы соседствуют с гирляндами «дождика», наряд деда Мороза и Снегурочки под ёлкой в углу расписан под Гжель. Сделав заказ, мы направляемся к одному из массивных деревянных столов. Вместо стульев — длинные лавки. И здесь мне очень пригодилось знание французов и их манер: я со всей возможной предупредительностью приглашаю каждого занять определённое место, указав на него, и из вежливости никто не возражает. Пусть родителям Грега всё равно, где сидеть, зато Марк оказался с ними рядом, а мы с Чудилой — напротив и на одной скамье. Дородная женщина в фартуке блинной подошла и расставила на столе тарелки, стаканы, салфетки и приборы. — Водку заказывать будете? — ровно спрашивает она, обращаясь ко мне, так как, видимо, запомнила, что я был переводчиком группы когда мы изучали меню. Сдерживая улыбку, я перевожу вопрос французам. Марилис лишь распахивает шире глаза. Марку борода помогает спрятать усмешку. Алан же с тревогой спрашивает меня: — А это обязательно? Так положено, да? Меня ситуация откровенно забавляет, но тут вмешивается Чудная. — Рафис, я думаю, лучше без алкоголя обойтись. Нам потом в местный монастырь на экскурсию. — А вдруг им хочется водки? — дразню её, так как за всё утро после кофейни она впервые обратилась ко мне напрямую. — Значит, объясни им. Давай-давай, первое правило, помнишь? О, ну командуй, пока меня это устраивает. Поворачиваюсь к Алану: — Не обязательно водку заказывать, — тот согласно кивает головой, и я озвучиваю ответ работнице блинной.