– Ээ... Начальство звонило, – соврал Алексей. – Не бери в голову, Надюш. Все хорошо. – Тебе нужно выходить на работу? – расстроенно уточнила она. – Нет, я, как и обещал, пробуду дома до завтра. Включая завтра. Надя улыбнулась и, кажется, вздохнула с облегчением. Она вдруг сделала еще шаг к нему и обвила его шею тонкими руками. У Алексея даже в глазах потемнело от такого близкого контакта. И он никак не мог решить, что делать: ответить на объятия или отстраниться. Все смешалось в его голове, слишком большое количество информации свалилось в нее за последние дни. Надя, однако, не дала ему много времени на размышления – сама отпустила и со вполне равнодушным видом отошла прочь. Села за стол, стала листать свои записи. – Я... я пойду помогу отцу на огороде... – пробормотал Алексей и вышел вон. До огорода, правда, он так и не дошел. Похоже, жизнь решила испытать его на стойкость: стоило ему спуститься с крыльца, как кто-то окликнул его от калитки. Родин быстро оглянулся – ба, Василий! Он подошел к парнишке, пожал его протянутую руку. – Можно с вами поговорить с глазу на глаз? – спросил Шехонин-младший. Алёша проводил его, прыгающего на костылях, на скамеечку за сараем, они оба сели. Вася долго сопел, собираясь с мыслями, а потом выдал: – Алексей Иваныч, я знаю, между нами были разные недоразумения, но я… очень серьёзно и очень тепло – если не сказать больше – отношусь к Наде. И она… вы уж её простите, но она сочла меня достойным узнать, какие у вас с ней на самом деле отношения… Алексей замер, чувствуя, как холодеет в груди и тяжелеет в голове. - Я… люблю её, - выдохнул Вася. – С самыми серьёзными намерениями, вы понимаете? В общем, я хотел попросить вашего разрешения… ну, видеться с ней… настолько тайно, насколько вы сочтёте нужным. – Почему у меня? Если ты в курсе… – Ваше мнение важно для неё. Она вас очень уважает и слушается... Алексей тяжело вздохнул. Ну как им запретишь? Сердце в груди разрывалось от боли. Если она сказала ему… значит, они очень близки. Хорошо, что Вася вот так открыто пришёл просить разрешения, но боль от этого меньше не становилась. Парень, видя колебания Алексея, заговорил горячо: - Я буду защищать ее и беречь... Она такая... удивительная девушка... Алексей нехотя кивнул. Уж он-то знал, насколько она удивительная. – Так... как вы смотрите на мою просьбу? – подвел итог Вася. – Я подумаю. В принципе, конечно, если она не против... и ты пообещаешь не делать глупостей... Но главное – как она к тебе относится. – Да. Конечно. Спасибо. Я буду ждать вашего ответа. Мой номер вы знаете... или у Нади возьмете. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Алексей снова кивнул, и нахальный молодой человек наконец убрался с его участка. Но его просьба повисла дамокловым мечом. Алексей уже и забыл, что неделю назад мысленно почти благословил их на то, о чем сейчас просил Вася. Он понимал, что этот мальчик больше подходит Наде по возрасту и многим другим параметрам, но не мог справиться с приступами ярости, накатывающими на его сознание. Чтобы немного заглушить это глупое деструктивное чувство, Алексей все же пошел на огород и проработал там лопатой несколько часов – до полного изнеможения – и лишь затем вернулся в дом. Принял душ, постучался к Наде. – Войдите, – своим нежным, звонким голоском ответила она. Алексей приотворил дверь и позвал ее к себе – так ему захотелось. Так ему будет спокойнее – говорить об этом на своей территории. Надя явилась тут же, какая-то грустная и понурая. Алёша усадил ее на стул, участливо поинтересовался: – Как ты себя чувствуешь? – Замечательно, – кивнула она. – Спасибо. Я практически здорова. О чем ты хотел со мной поговорить? – Если ты устала, можем отложить этот разговор до завтра. – Я ведь сказала, что все хорошо. Алексей вздохнул: – Сегодня ко мне приходил твой друг Вася Шехонин. Он… сказал, что… всё знает… и просил разрешения встречаться с тобой. Надины глаза расширились, а щёчки вспыхнули: – Ты не сердишься за то, что я сказала ему? – Нет. Нисколько. Это и твоя тайна, ты можешь сообщать её кому считаешь нужным. – А... что же ты ему ответил? – Ничего. Я решил сначала узнать твое мнение. Точнее, твои чувства. Как ты относишься к этому молодому человеку? Алексею было трудно справиться с дрожью во всем теле, которая отдавалась и в голос. Надя долго молчала, изучая пол под ногами. – Правду? – наконец изрекла она с видом террориста-смертника. – Ты хочешь, чтобы я сказала тебе правду? – Конечно. Становилось тяжело дышать, как будто в комнате резко закончился кислород. Алексей даже бросил взгляд на окно, чтобы проверить, открыта ли форточка. – Я люблю тебя, – выдохнула Надя, когда он восстановил их зрительный контакт. – Все еще люблю тебя. Прости. У меня не получается избавиться от этого. Я знаю, ты считаешь, что это несерьезно, что я слишком молода для серьезного чувства... И может быть, ты прав... Я не знаю, я ведь никогда никого не любила так, как тебя. И может быть, у меня получится забыть... когда я уеду, когда познакомлюсь с другими людьми... Может быть, кто-то из них поможет мне... забыть... Но пока я не могу. Я стараюсь, я хочу быть послушной... но ничего не выходит. Надя судорожно всхлипнула и спрятала лицо в ладонях. Алексей только в этот момент почувствовал, что, кажется, совсем не дышал на протяжении ее поразительного признания. Он тяжело вздохнул, сделал шаг к Наде, но она вдруг вскочила со стула и убежала от него, хлопнув дверью. Вот те на. Любит. По-прежнему. Они любят друг друга. И она больше не принцесса. Просто сирота. Чудесная, восхитительная, самая прекрасная на свете... обычная девушка. Алексей заходил по комнате кругами, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Что изменилось с тех пор, когда он считал себя недостойным ее? Всё. И ничего. Он по-прежнему намного старше нее... но это теперь единственное препятствие между ними. Может ли он... имеет ли право на счастье... с собственной женой? Он ведь честно держался и ждал. Был терпелив и думал о ее благе. Но если она сама... сама хочет принадлежать ему... разве должен он делать их обоих несчастными из-за этих несчастных 12ти лет разницы? Голова его разрывалась, он несколько раз решительно шагал в сторону двери, но останавливался на полпути. А потом не выдержал напряжения. Сколько можно бегать от самого себя? Алексей схватился за ручку двери и распахнул ее – на пороге стояла Надя. Ни слова не говоря, он обнял ее, втащил в комнату, толкнул дверь ногой. Они целовались, как безумные. Как будто все эти долгие месяцы они брели по пустыне – и вот перед ними источник холодной и чистой воды... Отрывая друг от друга губы на мгновение, только чтобы вздохнуть, шептали друг другу слова любви – горячие, откровенные, лившиеся прямо из сердца. – Ты моя, моя теперь, навсегда, – рычал Алёша, не чуя под собой ног. – Слышишь, Надя, я никуда тебя больше не отпущу... ни на шаг! Ты должна быть рядом со мной каждую секунду... Я умираю, если тебя нет рядом... Люблю... обожаю тебя... Ты самое прекрасное, что создал Бог на Земле... Никаких больше Вась, никаких Тань, только я, только мне, только моя... – Алёша... Алёшенька мой, мой любимый муж, мне не нужен никто, кроме тебя... Никто. Я хочу быть только твоей... навсегда... Я хочу, чтобы ты никогда не отпускал меня никуда... Хочу родить тебе детей, заботиться о тебе, быть с тобой рядом... каждую секунду... Алексей опустился на кровать и усадил свою жену к себе на колени, крепко прижал ее, сходя с ума от того, как нежно гладит она его своими маленькими ладошками, как запускает тонкие пальчики ему в волосы. Желание накрыло его горячей всепоглощающей волной. Руки будто бы сами скользнули к ней под кофточку, прошлись по мягкой бархатистой коже спины, наткнулись на застежку бюстгальтера и тут же инстинктивно попытались ее расстегнуть. Надя испуганно вздрогнула – это немного отрезвило Алёшу. – Ты боишься, малыш? Я понимаю... Не будем... Но девушка отчаянно замотала головой: – Нет-нет, я больше не боюсь! Я хочу. Алёша, п-пожалуйста, сделай это... Глава 44. Тайные радости взаправдашней семейной жизни Она молила его почти со слезами. Молила о том, чего он желал больше всего на свете. Это было жутковато, но все равно безумно возбуждало. Алёша пересадил жену на кровать, очень бережно снял с неё кофточку и бюстгальтер. Стал целовать небольшую, нежную девичью грудь с аккуратными розовыми сосками, заводясь все сильнее. У него уже болел живот от желания, и эта боль отдавала во все конечности, голову и грудь, но Алексей твердо решил не торопиться. Надя сама подгоняла его – помогла избавиться от футболки, потянула вниз шорты. И тут ему самому стало не по себе. Как же он сделает ей больно? Это ведь его Наденька – он и так непростительно измучил ее за этот год... Она заметила его нерешительность, притянула к себе, обняла руками и ногами, стала целовать нежно и страстно, сводя его с ума. – Я хочу этого, Алёша, правда, очень хочу! – Тебе будет больно, – хрипло прошептал он. – Я знаю. Ничего страшного. Я готова. Это ведь только в первый раз... – Не хочу делать тебе больно, – выдохнул Алёша. Вместо ответа Надя опять поцеловала его, подалась навстречу, раскрылась всем телом. Этого он вынести не смог. Освободил ее от остатков одежды и сделал её своей. Окончательно и навсегда. Только своей. Она никому не принадлежала до него, и он уже никогда никому ее не отдаст. Надя трогательно сдерживалась, чтобы не застонать от боли. Чтобы не расстраивать мужа. Его маленькая отважная малышка, думающая прежде всего о других, а потом уж о себе. Алексей знал, что все это только для него. Она терпит боль, побеждает страх, раскрывается, когда отчаянно хочется сжаться в комок, только ради него. Чтобы ему было хорошо с ней, чтобы он был счастлив и удовлетворен. Едва удостоверившись, что преграда разрушена, Алексей остановился и лег рядом с Надей, крепко прижав ее к себе. – И все? – прошептала она дрожащим голоском. – Это все? – Неет, – улыбнулся Алёша и поцеловал ее в макушку. – Это только начало. Но тебе на сегодня хватит. Пусть заживет. – А тебе? Как же ты? Я хочу... – Я знаю. За меня не беспокойся, любимая. Я подожду. Какое счастье – называть ее так вслух! Не скрывая правду ни от нее, ни от себя. Любимая. Чудесная. Красавица. Малышка.