– Алёша! – послышался из коридора голос матери. – Надюша! Ужинать! Они оба вздрогнули от этого звука из внешнего мира. – Идем, мам! – откликнулся Алексей, бережно положил Надю на кровать, осторожно высвободил из-под нее свои руки. – Скажем им? – тихо спросила она, глядя на него просительно, почти умоляюще. Ему хотелось пошутить: мол, зачем? Вот появится первый внук – тогда и скажем, но Надино личико выглядело таким серьезным и печальным, что он не посмел играть ее чувствами: – Ну конечно. Это ведь наша семья. Надо им сказать. Ее личико вдруг стало очень серьезным. – А почему ты сдался? Что случилось? Почему ты раньше твердил, что это невозможно, а сегодня... – От судьбы не уйдешь. Я тоже не могу победить это чувство. Но за последние несколько месяцев мне начало казаться, что у тебя это получилось. А я не могу. Я схожу по тебе с ума, как мальчишка. Я плохо сплю ночами и вообще неуютно себя чувствую, когда тебя нет рядом. А сегодня ты сказала... что по-прежнему любишь меня. – Но в прошлый раз ты сказал, что мы не можем быть вместе, несмотря ни на что… – Я много в чем заблуждался, малыш. Думал, что я сильнее сентиментальных чувств к женщине... А попался, как пацан. И еще этот Василий... Пришел требовать прав на тебя, щенок! И чем черт не шутит – не он так другой, а у меня искры сыпятся из глаз, когда я представляю, что тебя обнимет кто-то, кроме меня! Надя засмеялась: – Глупый! Я ни разу ни на кого не посмотрела с тех пор, как вышла за тебя... Их очередной пылкий поцелуй прервал голос отца: – Лёш, ну вы где там? Мы ж вас ждем, есть охота! Надя беззвучно засмеялась, прикрыв свои очаровательные глазки, а Алексей крикнул: – Мы бежим, одна минута! И продолжил целовать свою жену. Слишком долго он ждал, чтобы иметь такую возможность, невыносимо было ее упускать. В конце концов, Надя не без труда выбралась из-под него, сетуя, что нельзя заставлять родных столько ждать. Она наспех оделась и убежала в душ, а Алексей замер над простыней, на которой они только что лежали в обнимку. Там алели несколько красных капель. Когда Надя вошла к нему, уже умытая и причесанная, Алексей был полностью готов. – Тебе больше не нужно стучать, – сказал он, беря ее за руку и выводя в коридор. – Теперь это и твоя комната. – Я нескоро к этому привыкну! – поежилась Надя, но личико ее выглядело довольным. Глаза родителей непроизвольно остановились на их соединённых руках. Мать отмерла первой и сказала: – Алёша, Наденька, ну наконец-то! Садитесь, родные, кушать пора! Алексей усадил жену, бережно придерживая ее за талию, и сам сел с нею рядом, а рука так и осталась на девичьей спине. Отец смотрел на эту руку, недоверчиво ухмыляясь, и тут Алёша, слегка откашлявшись, сказал: – Мам, пап, у меня есть для вас одна, кхм... новость. Родители замерли, уставившись на сына. – Дело в том... В общем, мы с Надей... Ээ... – Мы по-настоящему любим друг друга, – не выдержала девушка. Мама резко села и чуть не промахнулась мимо табуретки – хорошо, что отец ее придержал. – Теперь мы женаты по-настоящему, – закончил за нее Алексей. – Оссподи, свершилось! – всхлипнула мама. Правая рука ее лежала на пышной груди, но лицо выражало острую радость, хоть и со слезами на щеках. Она подскочила, принялась хватать по очереди то сына, то невестку, обнимать, целовать, умывая их своими слезами счастья и умиления. – Я о такой дочечке только мечтать могла... – лепетала мать и тут же просила: – Только вы уж с детками не задерживайтесь, пожалейте старушку... Уж больно внуков охота понянчить... ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Надя послушно кивала, а Алёша увещевал разошедшуюся свекровь: – Мам, ну какие дети? Наде надо учиться... – Это успеется! – отмахнулась она. – Главное дитьку поскорее родить... Ой, Надюша, уж как я ждала этого момента, как ждала... Отец достал из буфета наливку, капнул всем понемножку в стопки. Мать причитала, что как же это, они уже целый год потеряли, что у нее на руках уже могла быть 3-месячная дитька – ведь это настоящее преступление против бабушки... Надя смотрела на всех них с радостной умиротворенной улыбкой. Она была настолько прекрасна, что у Алёши болело в груди от созерцания этого совершенства. Ему не верилось, что можно быть настолько счастливым в этом мире... * * * После ужина они отправились к себе – в свою общую супружескую спальню. Необычайное это было ощущение. Надя только на минуточку заскочила в свою старую комнату – переодеться в ночную сорочку – и с яростно трепыхающимся сердцем вошла к мужу. Он ждал ее в постели. Надя бывала здесь вечером прежде и знала, что Алёша спит в футболке с коротким рукавом и тонких штанах, но сейчас наблюдала его обнаженную мускулистую грудь, и от этого сладко схватывало в животе. По правде говоря, ей было очень больно в тот их первый раз, что случился пару часов назад, но её все равно влекло в объятия мужа. Словно какое-то шестое чувство подсказывало ей, что самое страшное позади – суровые и безжалостные врата в супружескую жизнь – а впереди ее ждет только удовольствие и новый неизведанный мир. Надя поспешно скользнула к Алёше под тонкое одеяло и с наслаждением прижалась к его сильному горячему телу. Он обнял ее одной рукой, а другой стал гладить по голове, плечам, рукам, целуя то в щечку, то в шею, то в ключицу. Это было такое непередаваемое удовольствие, что хотелось мурлыкать. Сколько раз она воображала их объятия в постели! Но все равно не могла представить, какое это блаженство. Она буквально таяла в его руках и никак не могла насытиться Алёшиными прикосновениями. А потом ее руки сами потянулись снять сорочку, но муж остановил ее: – Надюша, погоди, еще рано... Она посмотрела на него удивленно, разочарованно. Желание разливалось по ее телу, оно жаждало соединения с ним. – Тебе сейчас опять будет больно, – принялся терпеливо объяснять Алёша. – И это настоящая пытка для меня. Хочу, чтобы тебе было хорошо. Давай подождем денёк-другой и сделаем все правильно... Надя в шутку надулась, но из объятий мужа и не думала вылезать – устроилась поудобнее и потребовала: – Тогда будем разговаривать полночи! Алёша весело улыбнулся: – Спорим, ты первая отключишься через час? У тебя очень крепкий здоровый сон. Молодой организм... – Не напоминай мне, пожалуйста, так часто про мой возраст! – О, уже требования начались! – он продолжал улыбаться и ворковал над ней, как над маленькой девочкой. – Просто я хочу, чтобы ты сам о нем забыл. – Поверь, это происходит регулярно, и не только когда мы целуемся. Ты такая рассудительная и... деятельная. Моя малышка... Они долго целовались – так долго, что у Нади скрутило живот от желания прикоснуться к обнаженной груди мужа своей грудью. Тоже обнаженной, разумеется. И чтобы не разочаровывать любимого в его стремлении все сделать правильно, Надя оторвалась от его губ и спросила: – Ты ведь не будешь терзать себя и меня муками совести за это всю оставшуюся жизнь, правда? Алёша усмехнулся: – Как хорошо ты меня изучила! Но нет, пожалуй, не буду. Я так истерзался за этот год, что чувствую, будто заслужил свое счастье. – Как глупо... Зачем мы так терзались целый год? Почему не могли сразу быть вместе, с того вечера, помнишь, когда я пришла к тебе под предлогом боязни грозы? Алёша усмехнулся: – Как не помнить? Но это было невозможно тогда, сначала нам нужно было проверить себя, серьезность своих чувств... Честно говоря, твой поступок стал для меня неожиданностью – я и не думал, что ты так меня воспринимаешь. Я ведь... – Старше на 12 лет, – закончила за него Надя недовольным тоном, но потом добавила уже мягче: – Познакомившись с тобой поближе, я совершенно об этом забыла. Помню, как принесла тебе молоко тебе на чердак, где шел ремонт, а ты был без майки... У тебя такая красивая фигура... Она повернулась на бок и нежно погладила ладошкой его обнаженную грудь. Алёша задышал чаще и шумнее, накрыл ее ладошку своей большой горячей рукой, подхватил ее, поцеловал. – Маленькая сладострастница! – хрипло пробормотал он. – У меня и в мыслях не было ничего подобного... – А когда... появилось? – Сам не помню. Кажется, все началось с ревности. Я считал себя обязанным защищать тебя от этих стервятников и сам не заметил, как увлекся. Адриан этот... противный. Надя хихикнула: