Сердце Алексея пронзила отравленная стрела ревности. – Да уж, полное безрассудство... – пробормотал он сдавленно. – А ты что же... позволила? – Я не подумала как-то. Ну, в первый раз у меня ноги свело, а на второй... – Ты еще и второй раз в воду залезла?! – чуть не заорал Алексей. Надя виновато потупилась. – Ну это уже ни в какие ворота не лезет... – пробормотал он и вышел из комнаты. Вот тебе и хороший мальчик. Вот тебе и "пусть дружат". А как дошло до дела, невыносимо хочется придушить щенка. На руках он её носит... гр*баный рыцарь, так его растак... Алексея всего трясло от гнева. Ну вот как тут быть? Как отпустить это все? Мать как раз приготовила для Нади витаминный травяной чай. Алексей собственноручно нарезал лимон и понес это все в комнату своенравной супруги. Увидев его, она слабо улыбнулась и вдруг сказала: ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я вспомнила, что сегодня пятница. Почему ты не ушел на работу? – Я взял небольшой отпуск за свой счёт. – Почему? – Надо огород сажать, а еще ты тут заболела... – Я могу сама за собой поухаживать! – Да, я видел сегодня утром, как ты можешь... – Алексей... Иванович, ты что, взял отпуск, чтобы нянчиться со мной? Он невольно залился краской и, разволновавшись, спросил невпопад: – Почему ты так странно меня называешь? – На тебя не угодишь! Алёшей тебе не нравится... – Я такого не говорил! – Ты сказал, что тебя так мама называет... – И жена. Надя долго молча смотрела на него пронизывающим взглядом. – Хорошо, – тихо сказала она наконец, – буду называть тебя Алёшей, если тебе так больше нравится. Он в очередной раз измерил ей температуру – 37,2 – и ушел к себе бродить по комнате туда-сюда. Что это с ним, черт побери? Какая еще жена? Что за ребячество... Он чувствовал, как что-то неуловимо изменилось в ней. Это уже не та юная девочка, которую он увез из Москвы. Неужели она и впрямь повзрослела? Вчера ей исполнилось 22, она скоро закончит учёбу в университете и вряд ли пожелает оставаться подле него, и этот факт невольно будоражил нервы Алексею. Сама Надя перестала делать намеки, а тем более прямо выражать ему свои чувства – наверное, они прошли, как все проходит, и ему ли не знать, сколь ветрено юное сердце. И он должен радоваться этому, потому что ничего принципиально не изменилось меж ними. Она все так же остается принцессой, дочерью богатого и могущественного короля, пусть и находящегося в изгнании. А он – Алексей – по-прежнему просто слуга, которому доверили о ней заботиться. Поэтому хорошо, что она пережила свою детскую влюбленность. Нужно благодарить Небеса за это. Но у Алексея еще никогда не было так горько на душе. Чтобы отвлечься от этих печальных раздумий, он пошел копать огород. К сожалению, это не помогало: простой физический труд оставлял широкие возможности для брожения разнообразных мыслей в голове, и вот до чего додумался Алексей. Ему нужно смириться и позволить себе любить эту хрупкую девочку, потому что запреты все равно не помогают перестать. То, что она больше не отвечает ему взаимностью – просто замечательно, потому что снимает все запреты на совместное времяпрепровождение. Теперь они могут быть вместе столько, сколько захотят, или, точнее, сколько захочет Надя, потому что Алексей бы и вовсе не разлучался с нею. И он имеет право наслаждаться ее обществом до тех пор, пока она его не прогонит, так как совсем скоро они расстанутся – возможно, навсегда. Закончив копать грядку под капусту, Алексей отправился в дом, принял душ, переоделся в чистое и пришёл к Наде. Она лежала в постели, глядя в потолок, и слушала аудиокнигу. Увидев его, сразу выключила и заметно покраснела. – Что за книга? – поинтересовался Алексей. – Да так... ерунда. Он ласково улыбнулся: – Секрет? – Ээ, нет... То есть, да... в общем, это любовный роман. – Ты стесняешься того, что читаешь любовные романы? – А разве это не... глупо? – Глупо изображать из себя человека, которым не являешься. А в любовных романах нет ничего ужасного. Вот если бы ты читала тюремно-криминальные детективы вроде "Месть Слепого", тогда бы я, возможно, забеспокоился – и то не слишком. Надя хрипло рассмеялась. – Какой жуткий у меня теперь, должно быть голосок, – смущенно пробормотала она. – У тебя чудесный голос, я очень люблю его. А сейчас ты болеешь, и для меня радость быть рядом. В болезни и в здравии. Надя снова долго сверлила его взглядом – так долго, что Алексей не выдержал и предложил, просто чтобы разбавить тишину: – Хочешь, я почитаю тебе любовный роман? Она улыбнулась и покачала головой: – Нет, это будет слишком... неловко. Давай лучше Куприна. Все вернулось на круги своя: они опять проводили много времени вместе, много разговаривали, постоянно улыбались друг другу... Снова, как и прежде, полыхало у Алексея в груди – а может быть, и сильнее. Только одного не позволял он себе – прикасаться к Наде. Обнимать и целовать ее было бы слишком большим испытанием для его психики, слишком велик был соблазн забыться и перейти от невинных ласк к тем, каких желал он на самом деле – страстным, горячим, настоящим супружеским ласкам. Надя будила в нем одновременно самые лучшие возвышенные чувства и самое низкое животное вожделение. Её тонкое хрупкое тело, мягкие волосы, большие сияющие глаза – ничего он так не хотел, как обладать всем этим. Обладать безраздельно. Глава 43. Больше не принцесса Всякий раз, как Алексей входил к ней в комнату, Надя искренне радовалась, будто давно ждет его, хотя они ни разу не расставались более, чем на пару часов. Даже ночью он часто дежурил у ее постели, не в силах заснуть: теперь и стена да эти несколько метров, что их разделяли, мешали ему чувствовать себя спокойно. Только рядом с ней, в непосредственной близости, он был расслаблен и умиротворен. На третий день голос ее восстановился, и Надя начала звонить друзьям, а Алексей ревновал ее решительно к каждому из них, даже к Тане. Зато работа над дипломом была полностью его, он проводил каждый день несколько упоительных часов, сидя бок-о-бок со своей молодой женой за её письменным столом. Да, и тут он сдался – позволил себе мысленно называть ее так. Это очень волновало и будоражило его душу. А на шестой день внепланового отпуска, больше напоминавшего медовый месяц, ему позвонил Федор Константинович – напомнить про обещание, что как только появится первый свежий мед, сразу выслать ему большую партию. Оленьку побаловать, да и всех остальных родственников и друзей. – А про Енисеева-то слыхал? – спросил товарищ, когда с обсуждением дела было покончено. – Нет, где бы я про него услышал? – Ну как, в новостях же показывали... – Я не смотрю телевизор, – сдавленно проговорил Алексей, у которого мигом перехватило дыхание. – Подорвали его в машине. Успешное покушение... Ну, как, успешное... в общем, удалось. – Где? – В Венгрии, кажется, но я точно не запомнил. Да, и вот еще: банкрот он. Его партнер там что-то крутил-мутил – оставил мужика без копейки. Бедная дочка его – такая молодая, ей бы учиться спокойно, а теперь придется идти работать, – он вздохнул. – Круглая сирота. Вот так иногда большое богатство заканчивается. – Ничего, – хрипло пробормотал Алексей. – Мир не без добрых людей, может, кто из родственников о ней позаботится. – Ну, дай бог, дай бог... После этого разговора Алёша долго сидел, как пришибленный, и смотрел в одну точку. Как ей сказать? Даже подумать об этом страшно... И ведь так и не позвонил ей ни разу... Папаша! Алексей ни на минуту не задумался о том, кто будет обеспечивать бедную сироту, пока она заканчивает университет и набирается первого опыта на работе. Тех денег, что дал им в дорогу полковник, осталось немного, но это не беда. У Родина были сбережения на всякий случай, к тому же он зарабатывает – на всех хватит, как-нибудь проживут. Но вот как ей сказать! Еще немного подумав, он решил отложить этот разговор до ее полного выздоровления. Или до выпускного. Не хватало расстраивать девочку перед защитой диплома... Совершенно непроизвольно он пришел к Наде в комнату – она одарила его, как всегда, ласковой приветливой улыбкой. Встала с кровати, на которой сидела, читая книжку, сделала шаг к мужу, взяла его за руку. Это прикосновение буквально обожгло, породив целую бурю внутри. Он нахмурился, пытаясь усилием воли успокоить дыхание и сердцебиение. – Алёша, что-то случилось? – обеспокоенно спросила Надя, и ее нежный голосок дрожал. – Нет... – качнул он головой, потеребил ее ладошку и отпустил, не в силах справиться с эмоциями. – Тогда почему ты такой... – Какой? – Взбудораженный.