– Тебя забыл спросить, мелкий ушлепок! – послышался из-за Надиной спины голос ее «любезного» супруга. Она вздрогнула, обернулась. Алёша приказал ей тоном, не терпящим возражений: – Иди домой. По-хозяйски скользнул рукой по ее талии, подтолкнул к крыльцу. Надино сердце бухнуло, но как-то безрадостно. Ей хотелось, чтобы он делал так совсем при иных обстоятельствах. – Алёша, пожалуйста, не надо… – попросила она жалобным, но настойчивым тоном. – Вася не хотел ничего плохого. – Я сам разберусь, – бросил муж, и в его тоне ясно послышались стальные нотки. Что за нелепая тирания?! Но какое-то шестое чувство подсказало Наде, что не стоит закатывать скандал. Вместо этого она, на негнущихся от волнения ногах, подошла к мужу, встала на цыпочки, обвила его шею руками и шепнула на ушко: – Пожалуйста, Алёша, всего на одну секундочку! – и потянула его за руку к дому. Он буквально окаменел, но в этой неподвижности ощущалась вовсе не власть гнева, а скорее замешательство из-за ее непривычного поведения. Они ведь совсем не утруждали себя изображением счастливой супружеской пары на людях, и вот – первый перфоманс. Надо признаться, Наде нравилось, как реагировал муж. Было не похоже, что он к ней равнодушен… Алёша все же поддался и пошел за ней, но не стал заходить в дом, а еще на пороге шепнул: – Ты зря так беспокоишься! Я не собираюсь его бить – просто объясню, что к чему. – Он и сам все понял! Я ведь сказала, что замужем. – Надя, ты хорошая девушка. Красавица и умница… «Но при этом круглая дура!» – невесело подумалось ей. Похоже, именно так он считает. – Но твой отец поручил мне решать подобные вопросы, поэтому, пожалуйста, просто иди домой, а я сам… – Тут он оглянулся на калитку и обнаружил, что Васи и след простыл. – Ну вот! Нужный момент упущен! Надя облегченно рассмеялась: – Ничего страшного! Если он упущен, у тебя еще будет шанс. Но я думаю, Вася не дурак и сам все понял. Вряд ли он снова придет. Ох, как она ошибалась! Глава 17. Горько! Через несколько дней, направляясь в канцелярский магазин за новой тетрадкой (заочка заочкой, но учебу и домашние задания никто не отменял!), Надя встретила ту девушку, Лизу, с которой познакомилась давеча на площади. – Привет! – сказала та манерно, а потом вдруг схватила Надю за локоть и потащила в сторонку. – Я видела, ты тогда уходила с Васей Шехониным… Ты с ним поосторожнее, он, знаешь, какой!.. – Какой? – захлопала глазами Надя. На самом деле ей не было никакого дела ни до Лизы, ни до Васи, ни до их тайн Мадридского двора. Но ведь не скажешь такое человеку прямо: обидится. – В постель тебя затащит, а потом бросит! – зашипела Лиза, как змея. – Да еще хвастаться всем будет! "В какую еще постель?!" – хотела воскликнуть Надя, но поняла, что это лишнее: ей не нужны никакие уточнения и грязные подробности, тем более, что она даже не знает, правду говорит Лиза или сочиняет. Самой ей было странно обсуждать такие темы с кем бы то ни было: ни одна из ее подруг не интересовалась постелью ради постели. Все они считали, что близость может прилагаться только к любви, но последняя никогда не начитается с первой, поэтому и опасности такой для них не существует – оказаться обесчесченной, брошенной и осмеянной. Надя в очередной раз с тяжелой печалью подумала про оставленных в Москве подруг. Папа строго-настрого запретил ей общаться с ними и даже сообщать, куда она уехала и почему... На обратном пути, пересекая все ту же площадь, она увидела, как Лизина подруга Саша пристает к тихой и неприметной девочке в старых потрепанных штанах с пузырями на коленках и оскорбляет ее ни за что ни про что: – Че, Маштакова, на рынок перестали завозить отстойные штаны? Ты, как урвала последние пять лет назад, так и носишь? Так они тебе уже маленькие, смотри, ноги твои волосатые торчат! У Нади сердце обливалось кровью от этих слов. Она даже понять не могла, откуда во взрослых с виду людях может быть столько мелкопакостной злости. "Это от боли, – твердила она себе, направляясь решительным шагом к девушкам. – Наверное, Сашу кто-то очень сильно расстроил – вот она и срывается". Надя встала между агрессорами и жертвой и мягко попросила: – Саша, не надо, пожалуйста! Зачем ты ее обижаешь? – Чего? – разозлилась Лиза. – А ты зачем защищаешь? Вообразила себя доброй феечкой? Вали на свою скамейку запасных, столичная штучка! Без тебя разберемся! Саша двинулась на Надю, как будто хотела вцепиться ей в волосы, но тут к ним неожиданно подскочил Вася Шехонин, которого раньше и видно не было: – Девчат, че за терки? – Тебя только не хватало! – продолжала гневаться Лиза. – Отвали, сами разберемся! – Че, ты к маргиналам опять цепляешься? – засмеялся Вася. – На кой они тебе сдались? – Тебя забыла спросить! – Зачем вы так людей называете?! – возмутилась Надя. – Здесь нет ни одного маргинала, только приличные люди, а вам должно быть стыдно, Василий! Одним дамам руки целуете, а других с грязью смешиваете! Это недостойно культурного человека! Вся Лизина компания громко и визгливо засмеялась в ответ на эту обличительную речь, а Надя взяла под руку девушку в поношенных штанах и увела ее в сторону. Они медленно пошли по направлению к Алёшиному дому. – Спасибо, – тихо сказала та, – но не стоило. Вряд ли это изменит мою жизнь к лучшему – скорее, наоборот, а теперь еще и тебе достанется. – Я их не боюсь! Ни один человек не имеет права унижать достоинство другого, основываясь на различиях в материальном достатке. Тебя как зовут? – Таня, – девушка улыбнулась осторожной, как будто извиняющейся за саму себя улыбкой. – А я Надя. Ты давно с ними знакома? – Мы в школе в одном классе учились. Вроде, все закончилось и прошло, а презирают меня по-прежнему. Впрочем, понятно, почему, – она глянула на свои штаны и грустно вздохнула. – Глупости! Если даже они так мелки, что судят человека по штанам, то права его оскорблять уж точно им никто не давал. – Не только по штанам. Моя мама всю жизнь уборщицей работает в школе, а теперь и я ей помогаю… – И что? Всякий труд почетен. Вы же не воруете – честно зарабатываете. Таня посмотрела на Надю удивленным, уважительным взглядом: – Очень мало людей думает так, как ты. – Ты имеешь в виду повсеместный культ денег? Поверь мне, счастья они не приносят. – Счастья, может, и нет, а вот уважения от собратьев – еще как. – Ну, денег-то заработать, я думаю, каждый может. Вот у тебя, например, есть какие-то увлечения? Таня немного помолчала, как будто решая, стоит ли открывать незнакомке душу, но потом все же застенчиво ответила: – Я… шить люблю. В школе еще форму начала сама себе шить. – Да это же здорово! Такие перспективы… даже модельером можно стать! Таня фыркнула: – Ну ты скажешь! Модельером! Даже просто платье сшить на заказ – это невозможное счастье. Кто ж его мне закажет? Я пытаюсь починкой одежды заниматься, но у нас многие сами шьют, поэтому клиентов мало… – Хм… наверняка это решаемо… – Надь, да не грей голову. Я все равно самоучка… чтобы нормально зарабатывать, надо сначала выучиться, потом открыть мастерскую, рекламу делать – представляешь, сколько это денег? – Тань, да если бы все так думали, у нас ничего бы не было: ни техники, ни стройматериалов, ни мебели. Надо просто найти способ! Тут они подошли к Алёшиному дому, и он сам, как водится, встретил их у калитки. – Привет! – сказал Надин муж Тане намного приветливее, чем давеча Васе. – Зайдете чаю выпить? Мама там пирожков с яблоками напекла… Таня вдруг сжалась в комочек и отчаянно замотала головой: – Нет-нет, я не могу, меня мама ждет! – Точно мама? – нахмурилась Надя. – Ты только не стесняйся, пожалуйста, мы люди простые… Алёша вдруг не к месту улыбнулся на последнее ее утверждение, а Таня активно закивала: – Да, точно, я и так уже задержалась. Спасибо тебе, Надюш! Еще увидимся… – и хотела убежать, но Надя ее остановила со смехом: – Подожди! А номер? – Какой номер?