— Есть хочешь, пацан? — Не откажусь, — честно признался я. Целый день во рту не было маковой росинки, поэтому подкрепиться я был не прочь. Лившиц махнул рукой за на единственный пустой стол во всем заведении и сказал, чтобы я располагался, пока он принесет еду. Я поблагодарил хозяина, уселся за столик, чувствуя, как от одного упоминания запоздалого обеда урчит в животе. И снова перевел взгляд на столик у стены, откуда доносился гогот. А увидев второго игрока, тотчас его узнал. Какие люди! За столом сидел хорошо запомнившийся горе-шулер из лазарета. Занят он был тем, что обувал на деньги мужичков. Я невольно улыбнулся, вспомнив, как картежник проиграл мне последние штаны и так и не понял, как мне удалось его обыграть. Судя по тому, что паренек приоделся, дела у него шли куда лучше, чем тогда в лазарете, и та ситуация его ничему не научила — разве что выкручиваться получше. Играл тот явно с умом, пуская работягам пыль в глаза. Не выигрывал все партии подряд, а чередовал победы и поражения, горяча народ и увеличивая ставки. Вот и сейчас, гогот поднялся после того, как шулер проиграл партию, и уступил место за столом другому игроку. Желающих оставить кровно заработанное было хоть отбавляй. — Приятного аппетита, — Лившиц отвлек меня от наблюдений и поставил на столешницу полную деревянную миску с наваристым супом. — Сколько должен? — осведомился я. — За счет заведения, раз в день для бегунков еда бесплатная, — хозяин при этом присел ко мне за стол, сложил на столешнице руки. — Попробуй, вкусно? Я зачерпнул ложкой бульон, подул и попробовал. Вкус был просто изумительный, чем-то напомнив мне стряпню бывшей женушки. Чего-чего, а при всех своих недостатках готовить бывшая умела и сочиняла порой совершенно умопомрачительные блюда. Попробовав, я показал Лившицу большой палец. — Пальчики оближешь. Хозяин промолчал, да и я прекрасно понимал, что Лившиц сел за стол не для того, чтобы интересоваться у меня вкусом супа. Ждать, пока он продолжит, я не стал и принялся уничтожать суп. — Режиссер действовал в Ростове по приглашению и с разрешения, — тихо сказал хозяин. Хм, новые вводные подоспели Я, не подавая виду, что заинтересовался, продолжил есть суп, уплетая за обе щеки. О том, что Иннокентий, или, выходит, Режиссер, промышляет по наводке, я, признаться, не догадался сразу,. По факту надобности бандитам как-то пробивать банкиров не имелось. Маршрутов инкассации, каких-либо мудреных графиков и прочей банковской лабуды ещё не существовало. Деньги в банковском хранилище есть всегда, плюс они арестованы советской властью. Хотя… о том, что деньги находятся в банке, еще надо узнать, а попасть в банк — не то же самое, что открыть хранилище. Ладно, теперь более понятно, как удалось выйти на толстожопого, который, видно, за свою часть от навара, согласился хранилище открыть. Вот так дела. Не знал, что преступность в Ростове настолько «организованная»… Ситуацию это особо не меняло, для меня уж точно, но определенно осложняло. Если у Режиссера такие связи, он или «приглашающая сторона», могут захотеть мести за убитого — или за всю мою проделку с банкиром. Но тут уж правило боя просты, или тебя, или ты, как в одной хорошей песенке поется. — Если ты думаешь, что это сойдет тебе с рук, — продолжил Лившиц, всё ещё сидя напротив и буравя меня взглядом, — то заблуждаешься. У местных в деле имелся свой финансовый интерес. — Я по финансовому интересу не в курсе, — спокойно возразил я, подняв на Лившица взгляд. — И ни в чей карман за деньгами не лез, а по остальным моментам действовал вынуждено. Я все же отложил ложку, пусть суп остывает, горячий. Заинтересовало меня другое. Не исключаю, что Лившиц был в курсе ограбления, но не могу понять, зачем он это все мне говорит и вскрывает карты по раскладу? О том, что у меня неприятности, я сам знаю, а вот Лившиц — что? Хочет предъявить? Вряд ли, хотел бы — предъявил, а не ходил вокруг да около, как невеста в свадебном платье перед зеркалом. Решив не мучиться домыслами, я спросил у хозяина напрямую. На вопрос про то, знал ли он про ограбление заранее, Лившиц не ответил, зато сказал кое-что другое. — Бежать тебе надо из Ростова, ты толковый парень и нигде не пропадешь, а здесь сгинешь. На какую-то доли секунды в его глазах промелькнула отеческая забота, но быстро растаяла, как наваждение. Нет, Лившиц не догадывался о моем плане, просто чересчур очевидным он был. — Есть варианты? — прямо спросил я. — Будут деньги, найдутся и варианты. Деньги у тебя есть? Рубли после пары дней работы на разносе у меня действительно имелись, пока, конечно, недостаточно, чтобы свалить из Ростова, но все к этому шло. Видя, что я молчу, и денег у меня нет, Лившиц, сунул руку в карман. Достал оттуда клочок бумаги, на котором имелся адрес. — Тут еще есть заказ, — пояснил он и следом намекнул: — С хорошими чаевыми. Я взглянул на адрес, написанный на бумажке, и подметил, что такого заказа не видел утром в блокноте. Предположу, что его в принципе там не было. — Надеюсь, не такого характера, как был в банке? — прямо спросил я. — Посмотри адрес, — многозначительно улыбнулся Лившиц. Похлопал по столешнице ладонью и грузно поднялся из-за стола. Я покосился на листок. Посмотри, говорит — так смотрел уже… Богатяновка. Ровно четыре бутылки горячительного. Наверное, Грише это должно было о чем-то сказать, вот только мне ни хрена не сказало. Я взял листок, сунул его теперь уже себе в карман. Продолжил доедать подостывший суп и не стал бороться с желанием, как в детстве вылизать тарелку до блеска — так и сделал, не обращая внимание на косые взгляды с соседних столиков. А вот за столиком, где играл мой старый знакомый, засуетились. Бух! Это кто-то лупанул по столешнице кулаком. Здоровенный мужик с красной мордой, разгоряченный алкоголем, резко выпрямился, вставая из-за стола. Удар, и кружка полетела через весь зал, разбившись о стойку. Лившиц со вздохом посмотрел на осколки, но промолчал. А вот раздосадованный мужик двинулся прочь от стола, к выходу, судя по всему, оставшись без денег. Ну… знал, куда лез. Мой старый знакомый, Васька (я даже имя паренька вспомнил), глядя на это, видимо, решил, что пора и честь знать. Поднялся из-за стола и принялся откланиваться, несмотря на большое число желающих продолжить игру. — Простите, мужики, я на сегодня все, кто хочет отыграться — сыграем завтра, — на голубом глазу заверил он, поднимая руки. — Карты у тебя не меченые, отыграться? — подбоченился один из работяг, кивая на колоду в руках шулера. — Возьми, проверь! Тот сунул колоду работяге, и он, в свою очередь, не постеснялся, схватил карты и принялся их листать, проверяя. Понятное дело, что меченых карт не нашел — не для простачков это делается. Васька улыбнулся, снова откланялся, двинувшись к выходу, и на этот раз его никто не остановил. Проходя мимо моего стола, шулер усердно засовывал колоду в карман, чуть высунув от усердия язык, когда я кашлянул, привлекая его внимание. — Ничего себе, сколько лет, сколько зим! — Васька, разумеется, сразу меня узнал. — Здорово, аферист, — улыбнулся я, показывая, что картежник может присесть на стол. Тот воспользовался моим приглашением, сел, поерзав на стуле и располагаясь удобнее. — Как здоровье? — живо поинтересовался он. — Живой, как видишь, а тебе не западло честный народ на деньги греть? — Да был бы честный, — отмахнулся Васька, вытащив спичку, которую он использовал вместо зубочистки, и сунув её в рот. — Хочешь жить — умей вертеться, Гриш. — Ну, можно однажды так навертеться, что закружиться и упасть, — я пожал плечами, видя, что Лившиц, хоть и ничего не говорит, но смотрит на Ваську исподлобья. — Ты же, вроде, собирался из города сваливать, почему передумал? — Так и свалил, неделю гастролировал на поезде, пассажиров разувал, — честно признался шулер и поежился. — Но там сейчас такой контингент ездит, что — на тебе боже, что нам негоже. Два раза у меня пистолет ко лбу был приставлен. Да и что не станция, то шмон, белый или не белый… — Понятно, и почем сейчас билетик можно урвать? — зацепился я. — Все же перекрыто. — А куда и когда нужно? — он сразу дал понять, что по билетам ситуацию знает. — Москва, Питер, да, в принципе, любой город кроме Ростова. По времени — чем быстрее, тем лучше. — А! Закружился так, что падать готовишься, — хмыкнул Васька. Я не ответил, только натянуто улыбнулся. Не люблю на дурацкие вопросы отвечать, но подкол засчитан. — В Москву достану, на завтра вечер, — разом посерьезнел шулер. — Без комфорта, но как есть, идет? — Цена вопроса? Васька привстал и хлопнул меня по плечу. — Тебе бесплатно, брат, ну или — можешь заказать мне выпить? Я на добро добром привык отвечать, и благодарен тебе, что ты меня без штанов не оставил. Ко мне, кстати, в дело не хочешь? Я до сих пор не могу понять, как ты меня тогда обул. — Случайно вышло. За предложение спасибо, но откажусь, а вот выпивку за билетик — проставлю. Я поднялся из-за стола и подошел к стойке, чтобы заказать у Лившица выпивку. Там уже стояла авоська с четырьмя бутылками самогонки для нового заказа на Богатяновке. — Пчел тянет на мед, мух на дерьмо, а тебя — на неприятности, да Нафаня? — хмыкнул хоязин, но заказ принял. Дожидаясь, я оперся о стойку и вдруг заметил, что шулер вдруг резко втянул голову в плечи и чуть ли не сполз под стол. В зал зашли два «вождя краснокожих», морды у них были пропитые. На обоих были одеты рубашки не первой свежести. А одного из них я сразу распознал — это проигравший Ваське бугай-работяга. — Где этот козел? — зарычал здоровяк. Понятно, что гости заведения тотчас ткнули пальцами на мой стол. — Бабки верни! — заорал проигравший, материализовавшись перед Васькой. Я прекрасно понимал, что конфликта, а возможно, мордобоя не избежать. Лившиц, прямо бабка Ванга, сразу понял, чем все закончится. Кстати, хозяин уже о чем-то шептался с неизвестно откуда взявшимся малолеткой. Тем самым шкетом-бегунком, с которым мне вчера удалось перекинуться парой слов. — С чего бы вдруг? Ты мне их проиграл! — с шулера мигом сошла неуверенность. — Хочешь отыграться — пожалуйста. А так — взятки гладки! — А в рыло? — прорычал здоровяк. Малолетка-бегунок, выслушав Лившица, быстро выбежал из зала. Васька вздрогнул, но не отступил. — В рыло больно, тебя никто не заставлял играть, карты ты видел! — Я тебя Советам сдам, если деньги не вернешь! — подключился второй. — Сам-то, небось, при Деникине бегал и горланил «прочь советскую власть»? — нашелся Васька, чтобы не в бровь, а в глаз. — В карты, если что, у Советов запрещено играть. Всем. — А… — замялся мордоворот. — Какой Деникин, я всегда за Советы был… за тебя, паскуда, кровь проливал. — Ой ли? Ты не кровь, а водку проливал по трактирам, а если не умеешь проигрывать, то и не стоит играть, — уверенно заключил шулер. Логика в его словах определенно имелась. Искать святош в начале 20-х — все равно, что искать иголку в стогу сена. Народ в зале поначалу притих, но некоторые, из тех, кстати, кто с Васькой карты раскладывал, встали на сторону шулера. — Сеня, он правду говорит, карты не паленые, мы с мужиками лично проверяли. — А я вообще у него выиграл! И завтра еще деньжат состригу!