— Чего ты прикопался! Иди проспись, сам виноват! Ну а дальше произошло то, что обычно происходит, если не дать соску ребенку. Сеня этот позеленел и со всей дури засадил кулаком по столешнице. — Ах ты, падла! И всё бы ничего, но на моем столе осталась стоять деревянная миска, а удар кулаком по столешнице скатапультировал ее на голову другого работяги, предлагавшего Сеньке проспаться. Ну и тот, разгоряченный напитками, не долго думая, вмазал Сеньке кулаком в ухо. Дальше понеслась! Народ будто сорвался с цепи, и через несколько секунд в зале закрутилась многорукая куча-мала. Лившиц, тяжело вздохнув, наблюдал за дракой, не выключая граммофон. Он даже не попытался вмешиваться… ну а толку? Васька вовсе не растерялся, нырнул под стол и на четвереньках побежал к выходу. Блин, а где встретиться-то мы не договорились! — Пойду, вы не против? — я оглянулся на хозяина, тот коротко кивнул, а я схватил авоську с бутылками и бросился к выходу. Так же ловко, как у Василия, у меня выскочить не получилось. Какой-то пошатывающийся доходяга перегородил путь и попытался схватить меня за грудки. Ему на помощь уже спешил второй. Мужики были здоровый, но я рискнул и резко подсек ему ноги. Будь он трезв, ничего бы не вышло, все-таки слишком разные весовые категории, но сейчас работяга не устоял на ногах, и товарищи пролетарии удачно стукнулись друг о дружку головами. Оба рухнули. Проход оказался открыт. Но если день уже пошёл по известной дорожке, то и закончится он так же. Это стало ясно, когда, оказавшись на пороге заведения, я увидел бегущих на всех парах своих старых знакомых — ментов… Те неслись к заведению товарища Лившица (так вот куда убежал шкет — ментов звать!). А увидев меня, милиционеры остановились. — Нафаня… гля! — выдал один из них. — А ну стоять! — заорал второй, когда я бросился в противоположную сторону. Глава 21 — А ну стоять, сука-а-а! — истошно заверещал как свинья во время убоя Микола, вытаскивая из-за пояса наган. Менты, кстати одетые по гражданке, бросились в погоню, с выпученными глазами. Я тоже на месте не стоял, притопил так, что сам не ожидал подобной прыти. Оказывается, удирать Нафаня был настоящим мастером. Я думал, что сейчас грохнет, потому что Микола на бегу пытался в меня целиться из револьвера. Но обернувшись, увидел как старший в их паре Иван ударил наотмашь ладонью по рукам напарника. Понятно, я им нужен живой — одно только это — хорошие новости. Если в меня не будут палить, то шансы удрать удваиваются. Так что тикать, но куда! Я хоть и проработал два дня на доставке, но город совсем не знаю. Поэтому, забежав за ближайший угол, и имея фору перед ментами, я начал оглядываться — куда дальше то? Вперед стелилась улица Большая Садовая, по которой ходили трамваи, но как назло ни одного не было сейчас. Мимо проезжала телега, запряженная лошадьми, да и та, прежде, чем я дернулся, завернула на повороте — не догнать. Вечерами Ростов, учитывая нынешнюю криминальную обстановку будто вымирал, и Большая Садовая с наступлением темноты пустела. Другое дело, что улица пересекалась с множеством других улочек и переулков, чуточку поменьше и поуже, по типу того, в каком я несколько недель назад получил ножевое. Значит — туда. Желая скрыться от преследователей, я пробежал через первый переулок, нырнул во второй. Возможно удастся немного сбить с толку ментов. Бутылки самогонки в авоське раздражающе-вызывающе бренчали, ударяясь друг о друга. Поэтому я, не желая подставиться на ровном месте, прижал «колокольчик» к груди, обрывая звук. Бегом пробежал по переулку, видя, что местные бойко использовали пространство в своих целях — над головой сушилось белье. Но пробежав с десяток метров, я резко затормозил. — Да какого ж черта… Я сделал несколько глубоких вдохов, восстанавливая дыхание. Переулок заканчивался глухим тупиком. Руки бы пообрывал тем, кто такие переулки строит! Хотя… судя по тому, что кирпичная кладка тупика была свежей, переулок превратили в тупик совсем недавно. Возможно, что место служило частью маневром при городских боях белых и красных. Впрочем, черт с ними, сейчас не до того. С секунду поколебавшись на предмет — стоит ли оставаться здесь (тупик я не увидел не просто так, здесь было темно, как у афроамериканца в заднице) или разворачиваться и драпать, решение пришло само по себе. Я услышал как скрипнули ставни окна и в проем почти по пояс высунулась бабулька с керосиновой лампой в руках. — А ну пошел отсюда, ворюга, — зашлась она благим матом, видимо посчитав, что я ворую белье. Можно было попытаться поспорить, но бабуля только расходилась и начала кидать в меня прищепками, одну из которых «снайпер» отправил мне прямехонько в лоб. Понятно, придется капитулировать. Я, вскинув одну руку, чтобы отбиваться от прищепок, второй удерживая авоську с бутылками, рванул обратно к выходу из тупика. Менты почти догнали… вернее один мент. Заметно выдохшийся Иван выбежал на Большую Садовую как раз в тот момент, когда я выскочил из тупика. А вот Никола, хоть и был гораздо моложе, отстал. Ничего удивительного впрочем, попробуй потаскать на себе такую гору мышц, не хватит никакого кислорода. Наши взгляды пересеклись, и я уже собрался рвать когти, видя, что мент остановился и тяжело дышит. Но в этот момент грохнул выстрел. Бух! Иван вытащил наган и начал палить, понимая, что по другому догнать меня не получится. Конечно, риск получить пулю в задницу (и не только) резко повышался, но останавливаться было нельзя. — А ну стоять! — взревел Иван. Ага, а еще что? Я прикинул, что чуточку подожму и забегу в другой переулок, а там уже как повезет. По теории вероятности, шанс встретить еще один тупик в следующем переулке виделся совсем незначительным. Куда большим представлялся шанс получить пулю… Но где наша не пропадала! Второго выстрела не последовала и передо мной замаячил соблазнительный проход третьего по счету переулка, как все мои надежды тотчас разбились и разлетелись осколками. Первым из «черной дыры» появилось дуло нагана, заставив меня резко остановиться. Ну а следом из переулка на Большую Садовую вышел запыханный Микола. — Набегался? — проскрежетал он. Сзади уже шагом держась за бок, видимо начавший колоть после бега, подошел Иван, тоже державший меня на мушке. — Руки вверх! Пришлось поднимать, будучи зажатым в коробочку, мне уже никуда не деться. Микола, знавший город куда лучше меня, сообразил, как перекрыть дорогу и срезал через переулок. Самое паршивое во всей истории, что еще каких-то десять минут назад мне казалось, что ситуация с отъездом из Ростова практически решена. Облом вышел. — Дернешься — выстрелю, — сходу предупредил старший. Продолжая удерживать меня на прицеле, кивнул Миколе. Тот быстро сообразил, что от него хотят, подошел ко мне, засовывая револьвер за пояс, и выломав мои руки, прижал к стене. Проверять «на слабо» Ивана я не рискнул, поэтому не сопротивлялся. Микола паковал жестко, пришлось встретиться щекой с облицовкой дома. — Руки на виду держи, — процедил Иван, видя, что я по прежнему удерживаю авоську у груди. — Кому сказал, сейчас выстрелю! Пришлось опускать авоську, и как всегда, движение сопрводолилось звоном стукнувшихся друг о друга бутылок. — Что там у тебя? — тотчас среагировал старший напарник. — Вы бы убрали револьвер, и сразу поговорим, — выдавил я, разговаривать из нынешнего положения оказалось крайне не удобно. — Бутылки, — сообщил Микола, забравший авоську и заглянув внутрь. — Внешне похоже на самогон. — Самогон и есть, не надо только коленом давить на почки! Давил милиционер так, что у меня даже глаза слезились. — Ослабь, — распорядился Иван. Давление ослабло и я с облегчением выдохнул. Старший, наконец, убрал пистолет и самодовольно спросил. — Что думал не свидимся? Микола поверни его ко мне рожей. Здоровяк рывком поменял мое положение, опять дыша в лицо чесночным угаром. Он что, блин чеснок целыми головками ест? Я невольно поморщился от не самого приятного запаха. — Куда ты так побежал⁈ — Товарищ милиционер, я бы на вас посмотрел. Ночь, два мужика с револьверами, и никакой формы. Кто ж знал, что это милиция? — попытался выкрутиться я. Иван задумался, покосился на Миколу. — Мы не представились что ли? — Ну если «стоять сука» можно принять за представление… — я коротко пожал плечами. Микола, припомнив представлялся он или нет, покачал головой. — Ладно… сейчас значит представились, считай, — вздохнул Иван. — Так, ладно, преступничек, чем мы это тут занимаемся? — Ничем особо, в трактир за водкой ходил. В авоське четыре бутылки… если не знаете, то у товарища в трактире на Соборном лучший алкоголь в городе. Рекомендую. — Брешешь же падла, по глазам вижу! Куда тебе четыре бутылки в одного. — Про запас, — я снова коротко пожал плечами, прикинувшись идиотом. — Он походу у Лившица бегунком пристроился, — предположил Микола, смачно высмаркиваясь. — Пристроился! Не пойму только почему Лившиц его выгородил, — задумчиво проговорил Иван. Я внимательно слушал, не пытаясь оправдываться. Задержали меня явно не по той причине, что я у Лившица работал на побегушках. Тем более, что вытекало из слов старшего мента, в милиции было хорошо известно о делах хозяина трактира. И вопросов к нему не имелось. Ну-у-у… помня, какое волшебное воздействие производило имя Лившица на горожан — ничего удивительного. Любопытно другое, почему менты, да еще и одетые по гражданке, явились к трактиру? Явно же не пить, они пришли вровень после того, как в зале начался беспорядок и Лившиц отправил шкета бегунка за подмогой. Крыша? А начальство, интересно, в курсе? Нет, я не спорю — времена тяжелые, работая ментом далеко не уедешь, но раз у самих рыльце в пушку, не хрен тогда ко мне прикапываться. Впрочем, задавать вопрос я не стал, чтобы не усугублять, но информация на подкорке мозга отпечаталась. — Так, — Иван хлопнул в ладоши, оглядываясь. — Давай ка его доставлять к нам, поговорим с пристрастием, нам лишние свидетели не нужны. Обыщи фраерка. Микола охотно откликнулся на приказ и начал меня шманать. Быстро нашел деньги, заработанные накануне. Вытащил показал Ивану. — Глянь, сколько у него деньжат! — довольно проскрипел он, пересчитывая деньги. — Наверное, получены незаконным путем? — Конечно, — кивнул старший. Конюшня, блин… я стиснув зубы наблюдал как мои честно заработанные перекочёвывают в карман Миколы. Следом он вытащил бутылки, с самогонкой, осмотрел каждую, удовлетворенно сунул обратно в авоську. — Будет чем скрасить вечера.