— Кто сказал? Почему нельзя встречаться с тем, кто создает товары, искусство и то, что мы используем каждый день? Я хотела бы знать талантливых людей, которые могли бы украсить мой дом, будь я аристократкой. Он обрадовался. — Так вы не такая? — Что? — Вы не аристократка? — Нет, — она печально покачала головой. — Но я не отличалась бы, будь я такой. — Вы редкая, да? Сирша не знала, был ли его взгляд хорошим. Он был задумчивым, хмурился и сжимал губы. Возможно, он гадал, кем она была, и это ее беспокоило. — Где мы? — выпалила она, надеясь отвлечь его от его любопытства. Грязь хлюпала под ее ногами, но она не была против. Телеги, катаясь тут каждый день, оставили глубокие следы. Она видела, как некоторые торговцы бегают между лотками, принося охапки товаров к клиентам. Белые простыни укрывали многие телеги, защищая товары от солнца. Но не телегу перед ней. Она выглядела как камин на колесах. Круглая, как бочка, с огнем внутри, странная телега тут же привлекла ее внимание. — Это ваше? — спросила она. — Вы проницательная. Идемте, я покажу. Чем ближе она была, тем громче трещал огонь. Сирша подняла ладони к ушам, посмотрела на мужчину. Ее пальцы дрожали от страха. — Это опасно? — Да, если будете слишком близко. Идемте, миледи, я не дам вам пострадать. Загляните внутрь. Внутрь? Она подвинулась ближе. Что он хранил в этом чудовищном творении? — Не переживайте, — он рассмеялся, прижал теплую ладонь к ее спине. — Это вас не укусит. Не видели раньше печи для обжига? — Что? Она посмотрела на ревущий огонь и ждала, пока глаза привыкнут. Растопленное стекло было в глубинах огня. Оно мерцало, как звезды, замерло на миг, пока творец не сделал его чем-то новым, чем-то красивым. От ее удивленного вдоха мужчина рассмеялся и потянулся к металлическому инструменту. — Теперь отойдите, — предупредил он. — Я не хочу, чтобы вы обожглись. Я покажу, что еще я могу. Металлические щипцы будто дрожали в его руке. Может, и они понимали, что происходило нечто чудесное. Сирша не дышала, он полез в печь и вытащил длинную полоску стекла. Она прилипла к металлу, капала как густой мед. Он быстро опустил стекло на металлический столик возле печи, крутил полоску щипцами, придавая стеклу форму. Она видела, что он делал, но не понимала, что он создавал. Это была магия. Но не такая, к какой она привыкла, с сияющими огнями и неземными силами. Это была магия людей, о которой они и не подозревали. Мужчина выдохнул с облегчением и поднял изделие из стекла к свету. — Посмотрите, миледи. Быстрее, мне нужно опустить его остывать. Думаю, вам понравится. Она поспешила вперед, волнение нагревало ее вены, и ей казалось, что она взорвется. Он держал в руке крохотную русалочку. Хвост был изящным, она видела чешую на широкой части. Ее волосы развевались вокруг ее головы, руки были подняты, чтобы погладить рыбу, что обвивала ее. Цвета не было, но он и не требовался. Русалка была идеальной. Воплощением магии, что оживляла их, и красоты под морем. Вода была на ее поверхности, она напоминала коралловые рифы, косяки рыб и эхо китов. — Как вы… — она подняла взгляд и поняла, что он не знал, кем она была. Он смотрел на русалку, а не на нее. Он благоговейно смотрел на творение, словно желал, чтобы оно ожило. — Красиво, — прошептала она. — У вас редкий дар. — Спасибо. Меня редко так хвалят. — Вы их продаете? — она отчаянно хотела русалочку себе, но знала, что это будет стоить много денег. Мужчина заслуживал платы за свои старания, а у нее денег почти не было. — Редких тут такое интересует. Мое искусство не практично. Оно разрушается, и людям в этих краях сложно покупать то, что они не будут использовать, а на что будут просто смотреть. — Я бы наполнила ими дом, если бы могла. Ее заявление было таким твердым, что он отпрянул. Шок в его взгляде потеплел до жара, который она видела только у Мануса. Этот мужчина не был страшным. Его глаза были голубыми, как небо за ним, его борода была аккуратно расчесана. Хоть он был не таким загорелым, как Манус, он все еще интриговал. Его ладони двигались изящно со стеклом, создавая пальцами жизнь. Если бы она не влюбилась до этого, этот мужчина ей понравился бы. Ее взгляд смягчился, и он убрал прядь волос ей за ухо. — Вы — редкая красавица, миледи. — Почему вы так меня зовете? — Вы явно из королевской семьи, хоть так оделись. Если нет, то вы фейри, которая ходит по нашим улицам, и заслуживаете всего моего уважения. — Я недостаточно высокая для Туата де Дананн, — она покраснела. — А хотелось бы быть королевской фейри. Его пальцы сжали прядь ее волос. — Что… — Сирша! — рявкнул Манус. — Вот ты где. Она еще не слышала у него такого тона. Он звенел гневом, тьмой и скрытой обидой. Он не знал, что русалки слышали эмоции в голосах, потому их голоса были такими красивыми. С колотящимся сердцем она оглянулась. — Здравствуй, муж. Манус прошел к ней, едва сдерживая агрессию. — Здравствуй, жена. — Жена? — творец стекла опустил руку. — Прошу прощения, сэр. Сирша подумала, что оскал Мануса могли посчитать улыбкой в каких-то культурах, но она поежилась от страха. Он процедил: — Вы не виноваты. Мы еще не купили ей кольцо, как бы вы поняли? Он опустил ладонь на ее плечо и сжал. Она сделала что-то не так? Она должна была всему миру сообщать, что была его женой? Она не могла. Может, он не понимал образ жизни фейри, но имя давало власть. Его имя могло управлять ею, как и ее, ведь они были женаты. Кривясь, она похлопала по его ладони на своем плече. — Этот добрый сэр показывает мне стекло. Разве не волшебно? — Это просто растопленный песок. Она сжала его ладонь, не давая уйти. — Манус, посмотри! Мышца на его челюсти дергалась. Сирша смотрела, как он скрипнул зубами, но повернулся. — Я слышал, что тут был мастер, который плетет стекло как шелк. Это о вас? Другой мужчина кашлянул. — Я не так талантлив, милорд, но ценю похвалу. — Я не лорд. — Я думал… — мужчина снова кашлянул. — Не важно. Посмотрите, и я положу его отдыхать. Манус взял щипцы и медленно покрутил русалку. Морщинки у его глаз стали глубже на миг. — Она красивая. Почти как настоящая.