– Но как же ты звонила Виктории неделю назад? – удивилась Юлька. – А я позвонила маме, и она продиктовала мне этот телефон, – объяснила Мариша. – Но ту бумажку я теперь у себя дома ни за что не найду. Поэтому и поедем мы с тобой к моей маме и заберем у нее наконец мою записную книжку. Ясно? Юля кивнула. – Теперь, кстати говоря, мне становится ясно, почему до сих пор никто не потребовал с Бритого выкупа, – вздохнула она. – Ну да, – кивнула Мариша. – Если Инку похитил тот наш старый знакомый Игорь, то его интересует не выкуп. – Кстати, ты же хотела предупредить Бритого, что, возможно, Инну похитил именно Игорь! – воскликнула Юля. – Ага! – с досадой отозвалась Мариша. – Совсем память плоха стала. Но дозвониться до Бритого она не смогла. Телефон у того был постоянно занят. Крученый вообще находился вне зоны действия сети. Должно быть, сидел в каком-нибудь бункере вместе с компьютерщиками из их фирмы и пытался найти всех владельцев белых «восьмерок». – Ну и черт с ними! – рявкнула Мариша. – Если Бритый не дурак, он и сам смекнет, что хромой брюнет с седой прядью – это приметы Игоря. – А он про него знает? – Конечно, – кивнула Мариша. – Разве от Бритого что-нибудь толком утаишь? Знаешь ведь, какой он дотошный, когда дело Инки касается. Юля кивнула. Бритый и в самом деле жил в постоянной тревоге за свою вечно впутывающуюся в истории супругу. Поэтому старался быть в курсе всех ее дел и передвижений. Что ему и удавалось, хоть и не без труда. Обычно Инну раздражало, что Бритый постоянно суется в ее дела. И она старалась любыми способами доказать ему, что отлично справится и без его опеки. Впрочем, пока практика показывала, что правда в итоге оказывалась на стороне Бритого, а не Инны. Добравшись до дома Маришиной мамы, подруги были встречены разноголосой звериной стаей, проживающей в квартире. Тут были две «многопородные», как говорила про них сама Мариша, таксы, разожравшиеся до таких безобразных размеров, что теперь больше всего напоминали продолговатые мячи на длинных худых лапках. Была кошка Дина, любительница принять теплую ванну. Причем, чем больше пены и ароматной соли добавлено в воду, тем тверже была уверенность Дины, что ванна приготовлена именно для нее. Потом на голову Юле спикировал ворон Вася, выражавший таким образом ей свое искреннее расположение. Ну и, разумеется, не обошлось без мартышки Маруси и белки, которые тоже принялись носиться и скакать вокруг неожиданных гостей. Несмотря на ранний час, еще не было и семи, вся стая выстроилась в полной боевой готовности идти гулять. – Что вы в такую рань встали? – зевая, спросила Тамара Ильинична – мама Мариши, выходя в прихожую и запахивая на себе халат. – Небось очередную авантюру задумали? Несмотря на то что Тамара Ильинична только что проснулась, голова у нее варила, будьте уверены. – Ох, не доведут они вас до добра, – простонала она. – Вот чует мое сердце – не доведут! – Мамочка, мне просто нужна моя записная книжка, – сказала Мариша. – И все! Не волнуйся. – Ну да, как же! – хмыкнула Тамара Ильинична. – Ни свет ни заря ей вдруг записная книжка понадобилась. То месяцами забрать не можешь, а то вдруг примчалась как на помеле с утра пораньше. Да ты себя в зеркало видела? Глаза ввалились! Сама бледная! Волосы встрепаны! Да и ты, Юля, не лучше выглядишь. Не спали, что ли, всю ночь? – Спали мы, спали, – нагло соврала Мариша. – Господи, у других девки как девки, если уж не спят по ночам, так хоть понятно почему. С мужиками хороводы водят. А вы что? Обе вроде бы пристроены. А все ночами где-то болтаетесь! Вот помяните мое слово, бросят вас ваши мужики. Надоест им ваши выкрутасы терпеть и сбегут к тем, которые поспокойней и по ночам в своих постелях спят. А вы так и будете до старости разбойников ловить. – Мама! – взмолилась Мариша. – Где моя записная книжка? – Откуда я знаю? – сердито спросила в ответ Тамара Ильинична. – Вроде бы тут возле телефона и лежала. Да разве с этой сворой за порядком уследишь? Наверное, кто-то из наших зверей стащил. А все ты, Мариша! Собрала зоопарк со всех концов света! Сама в кусты, а мне с ними разбираться. – Так ты же мне сама никого не даешь! – возмутилась Мариша. – Дину у тебя со скандалом выпрашиваю. И то только на несколько дней даешь. До первой же твоей ревизии. А потом кричишь, что от кошки один скелет остался и вообще она выглядит больной. И забираешь. И с собаками та же ерунда. Я уж не говорю про ворона. – А у кого он прошлый раз удрал? – осведомилась Тамара Ильинична. – Удрал и через весь город ко мне обратно вернулся! Верно, мой мальчик? И она погладила ворона по блестящим перьям. Любой другой за такую дерзость мигом бы лишился сустава на каком-нибудь из пальцев. Но свою хозяйку ворон обожал. И ей позволялось все на свете. Даже чесать его по голове, ероша мелкие перышки. Увидев такое предпочтение, оказываемое ворону, собаки подняли лай. – Ладно, – решила Тамара Ильинична. – Вы, девочки, погуляйте со зверями, а я пока спокойно поищу эту пропавшую записную книжку. Подругам не оставалось ничего другого, как нацепить на собак ошейники с поводками, посадить ворона и мартышку на плечи, взять на руки Дину и отправиться вниз во двор. Разумеется, во дворе животные, почувствовав свободу, принялись вести себя безобразно. Собаки, едва их спустили с поводков, с оглушительным лаем разбежались в разные стороны. Дина, сделав вид, что ее напугал какой-то звук, забралась на дерево и долго не желала оттуда спускаться, истошно воя и показывая, что у нее закружилась голова, что с ней вот-вот приключится обморок и она упадет на твердую землю и разобьется просто в лепешку, вопреки мнению глупых людей, что у кошек – девять жизней. Ворон порхал над ней, поднимая ветер своими крыльями и довершая общую сумятицу своими криками, в которых даже ранним солнечным утром чудилось что-то роковое. В конце концов Дина не выдержала сквозняка, поднятого Васей, и как ни в чем не бывало выпустила из лап ветку, за которую цеплялась слабеющими коготками последние десять минут. Потом, оторвав от спасительной ветки пушистый живот, она спокойно прошествовала по ней к стволу и спустилась по нему на землю. Собаки облаяли сначала ее, потом дерево, потом еще минут десять ушло на то, чтобы умаслить Васю снова приземлиться на плечо к Марише. И наконец прогулку можно было считать завершенной. – Если твоя мама каждый день так развлекается, то неудивительно, что она все время в тонусе, – пробормотала Юлька. У самой Юли дома тоже была живность – такса Ника. Но лаять, лазить по деревьям и вообще суетиться она терпеть не могла. У нее была другая страсть. Вся ее энергия уходила на поиск пропитания. Поэтому таксе было не до глупостей. И в данный момент она наверняка рыскала по даче Юлиных родителей, где летом отдыхала эта прожорливая собачка, в поисках чего-нибудь поддающегося ее зубкам. Последний раз Юлины родители жаловались, что Ника слопала папины кроссовки вместе с толстыми шерстяными носками. Все более ценные вещи Юлина мама – рачительная хозяйка, спрятала повыше, куда такса с ее неуемным аппетитом забраться при всем желании не могла. Вообще-то говоря, раньше Юлька полагала, что ее Ника – это бич божий. Но теперь, погуляв со стаей Маришиных питомцев, Юля поняла, что Ника – сущее сокровище. И хлопот с ней никаких. Ну, подумаешь, пару раз в год сожрет футболку, старые перчатки или новый джемпер. Так это же, честное слово, ерунда. Зато ведет себя в это время тихо. В общем, все внимание подруг было поглощено звериной стаей. Поэтому ни Мариша, ни Юля, направляясь обратно к дому Тамары Ильиничны, не заметили стоящей за кустами калины машины с тонированными стеклами. А между тем на машину стоило обратить внимание, потому что это была «восьмерка» белого цвета, слегка запачканная грязью. Именно на такой машине увез в неизвестность Инну ее похититель. Но в данный момент в машине никого не было. Доставив всех зверей обратно домой, подруги услышали голос Тамары Ильиничны, приглашавшей всех завтракать. Только сейчас девушки ощутили зверский голод. Наспех вымыв руки, подруги, отталкивая друг друга, устремились в кухню, где уже расселись в ряд все остальные питомцы, выжидательно смотрящие в свои пока что пустые миски. – Садитесь! – велела девушкам Тамара Ильинична. – И ухаживайте за собой самостоятельно. Не стесняйтесь. Берите все, что видите. Сама она была занята тем, что раскладывала ароматную кашу по мисочкам для животных. Мариша налила себе кофе, Юля предпочла чай. Потом девушки положили себе на тарелки по паре толстых золотистых и пышных сырников, обильно полив их сметаной, отломили по куску, поднесли ко рту и… и неожиданно обнаружили, что не могут проглотить ни крошки. Вкусный кусок буквально не лез в горло. Подруги обменялись друг с другом потерянными взглядами. Есть им хотелось ужасно. Внутри все прямо сводило от голода. Но вот горло отказывалось пропустить через себя хотя бы один кусок. Юля сдалась без борьбы, вернув отломанную часть сырника обратно в тарелку. Но Мариша все же попыталась пропихнуть его через пищевод. Увы, горло, как оно честно и предупреждало, сжалось, и сырник застрял во рту. Мариша до конца завтрака все пыталась с ним справиться, а Юля тем временем, воспользовавшись отлучкой Тамары Ильиничны, которая отправилась в комнату за салфетками, быстренько переложила свои и Маришины сырники с тарелок в собачьи миски. Откуда они тут же исчезли без следа. Вернувшаяся из комнаты Тамара Ильинична радостно воскликнула: – Вот молодцы! Уже справились! Правда, вкусные сырнички? Берите добавку! – Нет, нет! – в ужасе закричали подруги. – Мы уже сыты. Спасибо! Слава богу, чай, молоко и кофе с сахаром благополучно стекли внутрь желудка, так что с завтраком было покончено. И подруги переместились в гостиную, где лежала найденная Тамарой Ильиничной записная книжка Мариши. Набрав восьмерку, потом код, а потом и номер Виктории, подруги долго вслушивались в гудки. – Похоже, никого нет дома, – пробормотала Юля. – Это в семь утра? – фыркнула Мариша. – Где же ей быть? Просто спит! Или мы не туда попали. – Попробуй набрать еще раз, – предложила Юля. Мариша повторила операцию, и на этот раз после двенадцатого гудка трубку сняли. – Алло! – услышала Мариша знакомый голос Виктории. – Говорите. Я слушаю. Кто это? Голос у женщины был сильно запыхавшийся, словно к телефону она долго бежала. Но, кроме одышки, было еще что-то, заставившее Маришу насторожиться. Какая-то торопливость. Словно от этого звонка зависела ну если не жизнь, то, во всяком случае, благополучие Виктории. – Виктория, – сказала Мариша. – Привет! Это я. – Мариша, – разочарованно произнесла Виктория. – Ты не рада? Я тебя оторвала от дел? – оскорбилась Мариша. – Ой, ну что ты! – воскликнула Виктория. – Конечно, я рада тебя слышать. Просто я надеялась, что это наконец-то звонит моя сестрица. Но все равно очень хорошо, что ты позвонила! Ты получила письмо? – Какое письмо? – удивилась Мариша. – Значит, не получила еще, – резюмировала Виктория. – А ты случайно не знаешь, Инна получила? – Какое письмо-то?! – встревожилась Мариша. – Говори толком! – Ну ты же знаешь мою сестрицу! – с досадой воскликнула Виктория. – Нет чтобы все прямо объяснить! Нет, развела, понимаешь, таинственность! Заставила меня поклясться здоровьем Славика, что я выполню ее просьбу. Славик был племянником Виктории и старшим сыном Георгины. Наверное, мать по-своему тоже очень любила мальчика, но тетка питала к нему поистине фантастическую привязанность. И было совершенно ясно, что рисковать здоровьем обожаемого племянника она ни за что в жизни не станет и выполнит любую даже самую идиотскую просьбу, если уж дала такую клятву. – А что за просьба? – поперхнувшись, спросила Мариша. – Я должна была отправить тебе и Инне два письма, – сказала Виктория. – Георгина мне их еще месяц назад дала и сказала, что если с ней что-то случится или она снова куда-то пропадет, чтобы я отправила эти письма вам. Тебе и Инне. Вы что, их не получали? – Какие письма? – спросила Мариша. – Я что-то ничего не понимаю. О чем в них шла речь? – Спроси Инну, может быть, она уже получила, – посоветовала ей Виктория. – Сама-то я писем не читала. Георгина взяла с меня клятву, что я в письма не загляну. – Я не могу сейчас ничего спросить у Инны, потому что Инну похитили, – мрачно ответила Мариша. – И у нас есть подозрения, что это сделал Игорь. Тот самый. В трубке наступило продолжительное молчание. – Вот как! – выдохнула наконец Виктория. – А ты знаешь, ведь и я подумала о том же. – О чем? – насторожилась Мариша. – Что этот Игорь снова появился на нашем горизонте, – вздохнула Виктория. – Очень уж моя сестра в последнее время стала дерганой. Вообще-то после того, как ФСБ потеряла к ней интерес и отпустила ее на все четыре стороны, она сначала пыталась пожить в других городах. Ну, ты знаешь, надолго ее не хватило. Георгина существо в каком-то смысле к жизни мало приспособленное. Несмотря на вздорный характер, она все где-то в мечтах витает. Бытовые трудности ей не потянуть. Одна она никогда не жила. На работу в другом городе можно было устроиться только на самую грязную. А наша Георгинка с детства белоручкой росла. – Я помню, ты говорила, – поддакнула Мариша. – Никогда и по дому ничего не приберет, ни обед толком не сварит, – продолжала Виктория. – Ей нужно, чтобы о ней постоянно кто-то заботился. И еда, и чтобы белье было выстирано, поглажено и под нос положено. А сама чистых колготок не найдет. Одним словом, ничего у нее с самостоятельной жизнью и теперь не получилось. И она вернулась. – Я с ней пыталась поговорить, – произнесла Мариша. – Только она почему-то отказалась говорить об Игоре. – Вот и мне тоже ни словечка не проронила о нем! Очень уж она его бояться стала! – воскликнула Виктория. – Уж я и так, и этак пыталась подъехать. Но она знай одно твердила; мол, все что знала, уже рассказала. И больше ей ни вам с подругами, ни ФСБ, ни своим родственникам про него и про это проклятое место, где он работает, сказать нечего. – Да, все верно, – вздохнула Мариша. – А когда она пропала на этот раз? – Я тебе все по порядку расскажу, – произнесла Виктория. – Случилось это примерно четыре дня назад. Точней не скажу, потому что хватились мы ее именно четыре дня назад. А так ведь, может быть, она и раньше пропала. Она к нам не каждый день заглядывала. Иногда, если с очередным любовником куда-нибудь на природу выбиралась, то и дня на два пропадала. Дети у нас оставались. А она уматывала отдыхать. Но в этот раз никто ничего не видел. Ее любовник клянется, что она сама отменила их свидание. Сказала, что лучше дома посидит, потому что чувствует себя плохо. Она и в самом деле неважно выглядела, когда Славика и Гуленьку нам привела. Тогда мы ее и видели в последний раз. – Но куда же она делась?